Елена Лагутина - Звездочка

• Название: Звездочка
• Автор: Елена Лагутина
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018664-9

Трудно жить в наши дни женщине с сильным, жестким характером, которую не устраивает роль «красивой жены богатого мужа»!

…Все это отлично понимала диджей Рита, упорно отвергавшая ухаживания влюбленного в нее «новорусского» продюсера Виктора — и упрямо ожидавшая НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ.

И однажды ЛЮБОВЬ пришла. В жизни Риты появился СЕРГЕЙ, потрясающий врач, умный, тонкий, всепонимающий и очаровательный мужчина, словно самой судьбой предназначенный, чтобы подарить ей счастье. Однако даже влюбленная женщина не может не понимать, что где-то в прошлом ее возлюбленного скрыта трагическая тайна…

---

Рита нахмурилась, пытаясь угадать комбинацию цифр, — черт, как долго она не была у Машки! А если Машке так же необходим бывает иногда разговор по душам, как и ей, Рите? Сама Машка всегда оказывается рядом в трудную минуту — стоит только свистнуть… И только она, Рита, безжалостно обрушивала на Машку свои невзгоды и печали, вечно уходила от ее, Машкиных, проблем. Ссылалась на занятость… «И в самом деле, — подумала она, — иногда ты становишься занудой… Можно подумать, только у тебя так непутево жизнь сложилась…»

Она наконец-то вспомнила цифры. Нажала. Дверь, щелкнув, открылась.

Ник побежал вперед, перепрыгивая через две ступеньки.

Рита подоспела к тому моменту, как в ответ на дерзкие Никины трезвоны открылась дверь и Машка возникла на пороге.

— Привет, — обрадовалась она. — Я до последнего момента не верила, что ты, медведица, выберешься из своих листочков-лепесточков… Что, кстати, нового? Много набросали братцы-графоманы?

Она болтала без умолку, а сама смотрела на Риту с тревогой — от нее не укрылось, что Рита мрачна.

Рита пыталась скрыть душевное смятение за улыбкой, но понимала, что это жалкие потуги — улыбка-то наверняка выходила как у бедняги Пьеро…

Ник с Артемом уже смылись в заветную комнату, где Артем хранил свои богатства — святая святых мальчишек, куда во время игры не имели права входить взрослые.

Когда они остались одни, Машка спросила:

— Что случилось?

— Ничего, — попыталась увильнуть от прямого ответа Рита. — Все в порядке…

— Ага, — кивнула подруга, — прямо сразу верится… Поэтому у тебя такая физиономия, как будто ты приехала сюда на катафалке. Или встретила нечаянно баньши, размахивающую черным знаменем смерти…

— Примерно так, — усмехнулась Рита. — Примерно баньши.

И — замолчала.

Машка некоторое время соблюдала трагическую тишину, но потом не выдержала.

— Раз эта зараза тебе встретилась, — сообщила она, — придется выпить… Иного выхода нет. Избавиться от тлетворного смрада ее дыхания поможет только старая добрая «vodka»…

Она поднялась, достала из холодильника початую бутылку.

— Ты что! — испугалась Рита. — А дети?

— Дети? — приподняла удивленно бровки Машка. — Распутная! Ты предлагаешь еще и детям налить? Нет, пусть себе дуются в карты, с этим я уже ничего не могу поделать! Но уж от этого порока я постараюсь сохранить Артемона на долгое время… Лет на пять еще… Или — не выйдет? Ну, хоть на три года. Потом пусть приступает.

— Машка, мне же с Ником домой потом идти!

— Нормально, — хмыкнула Машка, разливая водку по рюмкам. — Если бы ты была без Ника, тебя могли бы забрать в трезвяк. А так — пожалеют. Скажут: «Бедный малыш! Пусть уж дома пьяная мамхен отоспится…» И даже довезут тебя до дома. Ритка! Прекрати трагически воспринимать жизнь, а? Ты создаешь проблемы там, где их особенно и нет! Ты знаешь, какое у тебя лицо последнее время?

— Какое?

— Жуткое, — выдохнула Машка, округлив глаза. — Зеленое и тоскливое. «Все бездны ада ей открылись, и не было спасения душе»… Вот какая у тебя рожа, простите уж за грубость, мэм! Сплошной кислый огурец, а не прелестное, радостное лицо молодой красивой женщины. Это плохо кончится… Морщины попрут прямо на твои розовые ланиты, и ты состаришься на моих глазах за год. — Она подняла рюмку: — Пусть им будет так, как они этого заслуживают, а нам — так, как этого заслуживаем мы!

— Неплохо ты перелицевала тост, — рассмеялась Рита.

Она выпила — водка обожгла ее горло, на глазах выступили слезы. И в то же время отчего-то стало не то чтобы хорошо — а просто легко. Свободно. Все по фигу…

— Вот так и спиваются люди, — печально констатировала Машка. — А насчет тоста… Может, они не самые плохие? Чего грешить попусту, желая им плохого-то? Как говаривал знаменитый герой романа про твою тезку — «зачем самой ручки марать? Пусть верхние люди сами решат, чего заслуживают наши недруги…»

Рита кивнула, соглашаясь.

И в самом деле? Разве угадаешь, какова доля твоей правоты, а какова — их?

— Даже в том, что мы разделяем мир на «своих» и «чужих», уже есть печать недоброго, — сказала она. — Все мы одинаковые… Каждый борется за свое место под солнцем…

И при этом кого-то ненавидит… Ох, Машка, я так часто стала произносить это слово! Ведь зареклась же — а оно само лезет…

— Это от обиды и безнадежности, — сказала подруга, разливая по рюмкам новые порционы. — Когда ты понимаешь, что что-то очень несправедливо, нечестно, а исправить ты не можешь ни фига, возникает внутри тебя этакое богомерзкое чувство… ненависти… В принципе это даже неплохо. Доказывает, что чувства в тебе еще не умерли… Вот когда все станет по барабану, куда хуже. Это будет означать, что мы уже не мы, а дохлые автоматы.

— Я бы все-таки предпочла испытывать любовь…

— А твоя ненависть — зеркальное отражение любви к кому-то… Ты же не из-за собственной обиды ненавидишь.

— Нет, — согласилась Рита.

Вторая рюмка пошла легче. И на душе стало так спокойно и хорошо, что Рита подумала: а почему бы, собственно, не пить почаще?

— Первая ненависть из-за мамы, — сказала она. — Не могу видеть ее в старом пальто! А денег на новое у меня нет… Васька же словно меня не слышит. Смотрит добрыми своими глазами и тут же начинает говорить, сколько у него проблем. Что Мариночке тоже надо пальто…

— Какое по счету? — фыркнула Машка.

— Не считаю я, — отмахнулась Рита. — Если сложиться, вполне можно купить что-то маме. Хотя бы по две тысячи. А получается, что это должно быть только моим делом… А недавно он меня вообще обидел страшно. Я понимаю, что авторство этих слов не ему принадлежит, но все равно! Сказал, что я сама во всем виновата… Есть же Витька, в самом деле. Витька богатый. А я дура ненормальная, потому что любая баба за такой шанс полжизни бы отдала…

— Вот гад! — Машка со всей силы стукнула кулачком по столу. — Нет, ты посмотри на него! Готов родную сестру для вящего спокойствия подруги жизни на панель отправить! Нет, Ритка, я бы ему уже давно мозги вправила! Тяжелой кастрюлей…

— Не могу, — развела руками Рита. — Мне его, Машка, жалко. Я посмотрела недавно — а он лысеет… Я вспомнила, какой он маленький был забавный. Вроде так недавно это было, а вот тебе — лысина уже…

Она тяжело вздохнула.

— Лучше бы у него вместо лысины ум завелся, — не унималась гневливая Машка. — И доброта. А то лысины на каждом шагу сверкают, а ума с добротой днем с огнем не сыщешь!

И такая детская обида прозвучала в ее словах, что Рита не сдержала улыбки.

— Одни лысины, — продолжала развивать понравившуюся ей мысль Машка. — Куда ни посмотришь… Если нет лысины — сами бреются! Что за страсть к лысым черепушкам? На шампунях, что ли, решили экономить? Даже тетки налысо бреются… И так похожи на горилл лесбийских, без залысин… Уроды.

— Он не бреется, — вступилась Рита за брата. Отчего-то в тот момент, когда Машка стала на него нападать, ей стало так его жалко, до слез, словно он умирает, именно сейчас, в этот момент… Каждое Машкино слово пронзало его организм, как раковая клетка, и она была рада, что Машка перекинулась на непонятно откуда возникших «лесбийских горилл».

Машка угомонилась. Помогла ей в этом третья рюмка.

— А вторая твоя ненависть? — спросила она.

— Давай не будем об этом, — попыталась уйти от ответа Рита.

— Нет уж, — возразила непреклонная Машка. — Психоаналитик требует всегда полной откровенности. Хочешь избавиться от чувства, мешающего тебе жить спокойно, говори.

Рита подумала.

— Последнее время со мной что-то происходит, — начала она. — Меня одолевают призраки прошлого… Все началось с дурацкого звонка.

Машка не прерывала ее. Рита сама запнулась, осторожно взглянув на подругу — не будет ли она над ней смеяться?

Нет. Машка хранила серьезность и смотрела на Риту внимательно, ожидая продолжения.

— Позвонил какой-то мужчина и попросил поставить Кэнди Найт… Только не смейся, Машка!

— Я не смеюсь…

— Именно ту песню, которую я запрещала себе слушать. И все-таки слушала. Тайком. От самой себя… Потому что… Понимаешь, Машка, это была наша последняя песня. Потом ничего не было… Я поставила. И все вернулось. Словно этот тип был медиумом, способным возродить давно умершее… Потом я встретила на лестнице нового соседа. Господи, Машка, как он был похож на Сережку! Я даже остановилась, потому что мне показалось, что это он. Помнишь, я тебе рассказывала, как он всегда появлялся у меня, стоило мне прийти с работы? Я потом уже догадалась, что он просто меня всегда ждал. Садился где-то, где его было не видно, — и дожидался меня. Только этот новый сосед очень странный… Я потом пришла к нему за солью — а он молчит и смотрит на меня… Молчит. Немой, наверное… В общем, Машка, я вдруг снова начала все вспоминать. Против воли. И довспоминалась… Говорят же, что воспоминания притягивают призраков.