Лев Дворецкий - Безоружна и очень опасна

• Название: Безоружна и очень опасна
• Автор: Лев Дворецкий
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Боевик
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0240-9

Следователя, ведущего дело мафиозной группировки, сажают в тюрьму по ложному обвинению, а его дочь Ию зверски насилуют. Но девушка, овладевшая приемами каратэ, не только мстит за себя и за отца, но и срывает планы мафии по поставке наркотиков в Россию…

---

Начав заниматься с ней отдельно, я увлекся. Теперь для меня было делом чести сделать Ию мастером высшего класса. И пусть впервые в истории восточных единоборств русская женщина наденет черный пояс.

ИЯ

Генрих уделяет мне массу времени, кажется, он хочет сделать из меня профессионала. Это отвечает моим планам. Отдаю тренировкам все силы, дома почти не бываю, с отцом вижусь редко. Он занят работой и своей Таней, мы только по телефону иногда разговариваем. О своем увлечении каратэ я не распространяюсь, для всех — занимаюсь в общеоздоровительной группе. И все. На самом же деле буквально доползаю до кровати и проваливаюсь в сон. Из пушки стреляй — не разбудишь. Зато тело налилось силой, я чувствую себя превосходно, уверенно и вместе с тем необыкновенно легко. Ежедневно бегаю в своем парке. Три километра — утренняя норма, потом физические упражнения. Вначале я занималась по расписанию, которое выдал мне мой врач, а после того, как пришла в школу, Генрих все взял в свои руки, составил специально для меня методику упражнений по нарастающей сложности.

С восьми утра я уже на тренировке. Генрих руководит: он измеряет пульс, давление и заставляет снова и снова работать. Только в короткие минуты отдыха да в перерыве на завтрак, обед и ужин позволяется ему перечить, говорить что угодно, даже ругать его. Но стоит начаться занятиям, как в силу вступает режим настоящего диктата. Теперь он для меня и бог и царь, не терпящий ни малейших возражений. Таково главное условие пребывания в школе, кто его нарушает, немедленно и навсегда покидает ее, и никакого снисхождения к кому бы то ни было. Даже ко мне, единственной здесь женщине, которой сам Всевышний предначертал особое расположение со стороны сильного пола. Без преувеличения скажу, в школе все без исключения относятся ко мне с уважением и подчеркнутой предупредительностью. Думаю, не обошлось без вмешательства Генриха. Только он один не выделяет меня из остальных, не удостаивает особым вниманием. Вернее, так было до определенного времени. И вдруг я почувствовала, что его отношение ко мне меняется. Он начал заниматься со мной персонально и даже сверхурочно. Во время коротких передышек похваливал, расспрашивал о житье-бытье, о планах на будущее, даже несколько раз провожал домой после тренировок. А однажды — я чуть не упала — пригласил в ресторан поужинать.

Я недоумевала: что стоит за этим — особый подход воспитателя к своей ученице или же возникшее чувство симпатии ко мне как к женщине. Признаться, второй вариант мне нравился больше.

Не скрою, Генрих давно восхищал меня — и не только как великолепный педагог и ма стер восточных единоборств. Я увидела в нем идеал мужчины, который всегда рисовала в своем воображении, — умный, сильный, справедливый, умеющий постоять за себя, за других, за доброе дело. Его внешность уходила как бы на второй план. Ради объективности должна отметить, что на первый, взгляд внешность Генриха, его лицо, фигура могли показаться невзрачными. В своей неизменной спортивной форме и даже в модном костюме с галстуком, который он надел по случаю нашего совместного выхода в ресторан, он выглядел далеко не суперменом. Мало кого могли привлечь его глубоко сидящие глаза, крупный с горбинкой нос, худощавое лицо, которое он то и дело хмурил, придавая ему недовольное и даже рассерженное выражение. Но я-то знаю, его внешность обманчива, за ней — доброе, отзывчивое сердце. Не говорю уже о стальных бицепсах, ловкости и других физических качествах, которые присущи каратисту с черным поясом третьего дана. Одним словом, я была весьма к нему расположена и, чего скрывать, ждала его ответной реакции. Поэтому, повторюсь, приглашение в ресторан было действительно приятным для меня сюрпризом.

Официант провел нас к столику, уставленному всевозможными закусками, над которыми возвышался букет чудесных красных роз. Нас усадили, разлили по бокалам шампанское и пожелали приятного аппетита.

— Ну, за тебя, за твои успехи, — произнес Генрих и чуть пригубил вино.

— Спасибо, — поблагодарила я и сделала хороший глоток райского напитка.

— С чего начнем, с икры?

— И с салата, — рассмеялась я и подставила свою тарелку.

Мы пили шампанское, закусывали, говорили о чем-то веселом. Я слегка захмелела и думала, замечает ли Генрих, что сидящие по соседству парни все время пялят на меня глаза. Потом забеспокоилась: одна шумная компания стала проявлять к нам повышенный интерес, бросать колкости в наш адрес, причем с расчетом быть услышанными.

Генрих, казалось, ничего не замечал. Он спокойно разговаривал, подливал мне вино, предлагал закуски.

Заиграла музыка. «Вот хороший повод отвлечься от неприятного соседства», — подумала я и предложила:

— Потанцуем?

Он поднял руки вверх.

— Последний раз я танцевал, когда мне было шесть лет, на новогодней елке.

— А может, попробуем? — робко настаивала я.

— Нет и нет. — Генрих был категоричен. — Ну а если тебе очень хочется попрыгать, — мне показалось, что Генрих сдается, и я уже приподнялась со стула, — то вот идет кавалер. Я не буду возражать.

К столу, ухмыляясь, приближался верзила, один из соседней компании. Со стороны Генриха это было настоящим предательством, и, чтобы ему досадить, я приняла приглашение парня, который подошел к столу и, ухмыляясь, обратился к Генриху:

— Можно, папаша, станцевать с твоей дочерью?

Генрих ответил в тон:

— Конечно, сынок, топайте.

Я встала и пошла впереди парня на круг, где танцевали пары. Здесь мой партнер сразу же облапил меня, крепко прижал к себе и стал раскачивать в такт музыке.

— Отпусти, — сказала я.

Он не ответил, его руки стали сползать ниже, при этом он зашептал мне в самое ухо:

— Сейчас танец закончится, поднимемся в номер. Получишь удовольствие, нельзя, чтобы такой товар пропадал. Сможешь сравнить, кто лучше — мы или этот твой старый хлюст.

— Отпусти, подонок, пожалеешь, — уже открытым текстом предупредила я. Он только хмыкнул в ответ.

Резким взмахом локтей я сбросила с себя его руки.

— Ах ты, сучка, шутить со мной вздумала! — рыкнул он, видимо решив, что проведенный прием — чистая случайность, и снова попытался обхватить меня своими ручищами.

Коротким апперкотом я согнула его пополам, повернулась и спокойно пошла к своему столику. Все случилось в считанные секунды, и мало кто из окружающих понял, что произошло.

Однако я недооценила своего партнера. Он оказался довольно крепким, быстро пришел в себя и кинулся за мной. Я обернулась, шагом левой вперед ушла с линии атаки, выполнила защиту левым предплечьем внутрь. Захватив руку парня, пытавшегося схватить меня, я нанесла кулаком прямой удар в челюсть, затем ногой в живот.

Это был нокаут, парень рухнул без звука. Теперь это произошло на виду у всего зала, все сидящие и стоящие замерли от неожиданности, потом вдруг раздались аплодисменты.

Я видела, как повскакивали со своих мест его друзья, и вся напряглась, наливаясь силой, мобилизуя готовность среагировать на любой выпад с их стороны. Они окружили меня и молча, с откровенным изумлением разглядывали.

— Это ты его так отделала? — спросил один из них.

— Нет, святой дух. Пропустите. — С этими словами я прошла мимо расступившейся ошарашенной компании, которая, по-моему, еще долго не могла прийти в себя.

Я села на свое место и посмотрела на Генриха. Он сосредоточенно ковырял вилкой в тарелке. Неужели он действительно ничего не видел или просто делает вид?

— Положить что-нибудь еще или подождешь горячее? — спросил он спокойно.

Подобное безучастие привело меня в шоковое состояние. От возмущения я не могла вымолвить ни слова, только отрицательно качнула головой. Потом попросила:

— Пойдемте домой, я очень устала.

— Устала? — переспросил он и отрубил: — Тогда ты как боец — пустышка и время, затраченное на тебя, потеряно даром.

— Вы меня не так поняли, — попыталась я объясниться.

Генрих перебил меня.

— Что, обиделась? Зря. Я все видел и должен отметить, что действовала ты, в общем, неплохо. Мое вмешательство было лишним, ты сама прекрасно справилась.

Такое мне еще не приходилось слышать от своего наставника, и это было для меня высшей оценкой. Конечно, настроение мое стало подниматься, я заулыбалась. А Генрих между тем продолжал:

— Ситуацию я контролировал и в случае необходимости незамедлительно пришел бы на помощь. В одном ты допустила ошибку. — Генрих опускал меня на землю. — Следовало вырубить противника с первого раза, чтобы исключить повторное нападение с его стороны. Тут эксперименты совершенно неприемлемы, это не тренировочный зал, а передовая полоса, где подчас решается вопрос жизни и смерти. Ведь если ты окажешься одна против всей этой компании, то вряд ли одержишь верх, если нанесенный удар не будет силен.