Екатерина Лесина - Волшебный пояс Жанны д’Арк

• Название: Волшебный пояс Жанны д’Арк
• Автор: Екатерина Лесина
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-78969-6

Многие годы в семье Алиции хранился пояс легендарной Жанны д’Арк. Женщин он наделял силой и дарил удачу, а мужчинам нес безумие, которое постигло и первого его хранителя — Жиля де Ре, предавшего Орлеанскую Деву. На пороге смерти Алиция задумалась о том, кому передать реликвию, вот и вспомнила о сбежавшей дочери и собственной внучке, которую прежде не видела. Вот только саму Жанну появление богатой родственницы вовсе не обрадовало, ведь на состояние Алиции претендует не только она одна. И кто-то из наследников явно пытается избавиться от конкурентов, устраивая несчастные случаи. Жанна не желает чужих денег, но убийца в это не поверит. Единственный способ уцелеть — распутать клубок чужих отношений, где сплелись прошлые обиды, потерянные надежды, зависть и откровенная ненависть…

---

«Убирайся. А то пожалеешь».

После отъезда Жанны жизнь в замке Машекуль вернулась в прежнее свое полусонное русло. Пожалуй, помимо самого Жиля, никто не ощутил перемен.

Разве что старик.

Теперь он почти все свободное время проводил рядом с Жилем, самолично занявшись его воспитанием. Дед был…

Требователен?

Пожалуй.

Он пребывал в некой странной уверенности, что Жиль должен знать едва ли не все.

Греческий.

Латынь, будто Жиль церковник какой… итальянский, английский… письмо и чтение… манускрипты, которые дед приносил и уносил, давал в руки под строгим присмотром, и Жиль крепко подозревал, что не все из этих самых манускриптов были разрешенными.

Нет, он, конечно, не подозревал деда в чернокнижии, но… неожиданно тот оказался хорошим рассказчиком. Это Жиль понял уже позже, когда нашел в себе силы примириться и с этакими переменами в собственной жизни, и с исчезновением Жанны.

О ней дед заговорил лишь однажды.

— Эта девчонка меченая, — произнес он, раздраженно стукнув тростью по полу. Осень стояла сырая и дождливая, как то в принципе полагается осени. И по замку Машекуль гуляли сквозняки. От них и еще от сырости дедовы кости начинали болеть.

— Кем меченная?

Жиль с преогромным удовольствием отложил Священное Писание, которое, в отличие от иных дедовых манускриптов, было удручающе скучным.

— А вот тут, дорогой, так сразу и не скажешь…

— Она ангелов слышит.

— И Светоносный был ангелом, — наставительно заметил дед, перекрестившись. Врага рода человеческого он никогда не именовал ни сатаной, ни дьяволом, полагая, что сии имена ему вовсе не по вкусу, а потому с легкостью привлекут внимание иных, запретных сил. — Запомни, Жиль, они хитры… они играют в собственную игру, в которой человек и душа человеческая — это монетка…

— Но отец…

— Твой святоша не способен думать, — дед постучал пальцем по лбу. — Большинство из них выучат десяток псалмов наизусть и мнят себя просветленными. Нет, не в том истинное просветление, чтоб латинские слова тарабанить, в смысл не вникая… Путь познания опасен.

Жиль молчал, глядя на деда, всецело погруженного в собственные мысли. Тот выглядел старым, больным.

…А говорят, что он в своей башне целую алхимическую лабораторию обустроил и проводит там всякие богопротивные опыты. И врут, конечно, потому как ежели бы правдой сие было, разве бы стал молчать замковый капеллан?

Или стал бы? Он толст и немолод, трусоват. Горазд обличать грехи с амвона, но вовсе не желает ввязаться в настоящую битву со злом. Он и с собственными-то грехами чревоугодия и винопития сразиться не способен.

Откуда взялись эти мысли? Жилевы, но какие-то чересчур уж серьезные.

— Человеку свойственно искать. Одни ищут богатства, другие — власти, третьи — знания. И этот путь, Жиль, более опасен, нежели любой иной. — Дед присел в кресло. Обитое красным бархатом, тяжелое, оно было чересчур велико для деда.

— А ты… ты тоже искал знания?

— Искал, — дед склонил голову. — И ищу. И терзаюсь сомнениями… глядя на тебя.

— На меня?

В этот миг Жиль осознал, что вовсе не знает этого человека.

— Мне хочется, чтобы ты продолжил мои изыскания, — признался дед. — И в то же время меня страшит то, куда этот путь способен привести. Но любой выбор следует делать с открытыми глазами…

Он замолчал и долго сидел, уставившись на собственные руки, которые были грубыми и темными, руками скорее воина, нежели ученого.

— Знание и вера, — наконец произнес дед. — Всегда или знание… или вера… Вера слепа. Вера ревнива. Твоя подружка верит, будто слышит голоса ангелов. Быть может, оно и так… Быть может, мне в моей грешной жизни случилось встретить истинную святую… только вот я слишком стар, чтобы не бояться чуда.

— Почему чудес надобно бояться?

— Хороший вопрос, Жиль. — Дед потер массивную переносицу, на которой белел старый шрам. — Чудеса укрепляют веру. А вера лишает человека даже не знания — познания. Она всецело подчиняет тому, во что он верит… в кого он верит… Абсолютная вера сродни абсолютному рабству.

Дед потер колено.

— Раб не способен мыслить. У него нет ни морали, ни права на нее. Раб делает то, что приказывает ему хозяин…

Это прозвучало страшно.

— Но разве Церковь не учит нас верить…

— В Господа? Или в Церковь? — кривовато усмехнулся дед. — Господь не требует многого… в отличие от Церкви, которая одну веру прикрывает иной.

Жиль не знал, что ответить, но ответа от него и не ждали.

— Нет, мальчик мой, вера хороша для подчинения… сервы верят, что власть от Бога, и терпят… верят, что после смерти за терпение это им воздастся. Они несут к дверям церкви не только молитвы, но яйца, гусей, мед и хлеб. Деньги, которые Господу точно без надобности, но простые люди верят, что должны платить Церкви за право молиться…

И дед прижал раскрытую ладонь к груди.

— Это опасные речи, Жиль…

— Я понимаю.

— Хорошо, что понимаешь. Церковь сильна. И власти имеет больше, нежели король… Король ныне власти вовсе не имеет, потому нам и приходится делать вид, что мы согласны верить по их правилам. И потому Церковь столь ненавидит всякое знание, объявляя его греховным, что человек мыслящий не будет мыслить лишь в их канонах… Вот так.

Все это было сложно и… интересно. Пожалуй, впервые дед говорил с Жилем как с равным.

— Жанна… верит?

— Именно, мальчик мой. Я не знаю, слышит ли она голоса ангелов. Или же ей кажется, что она их слышит. Но она верит в то, что ангелы говорят с ней… и верит, что каждое сказанное ими слово — истина. Сию истину она не станет подвергать сомнению. Более того, всякий, кто попытается это сделать, станет для Жанны врагом. Люди, которые живут лишь верой, боятся всего, что эту веру способно разрушить. А страх порой заставляет делать ужасные вещи… потому я и отослал ее. Понимаешь?

— Кажется, да… дедушка.

— Вот и хорошо. Налей мне вина.

Жиль поспешил исполнить просьбу и, подав бокал, спросил:

— Я не хочу быть слепым.

— Ты и не будешь, — пообещал дед. — Я учу тебя… и думается, что научу. Но будь осторожен. На пути знания множество искушений. Иные знания опасны… да…

Дед не пил вино, но смотрел в кубок. И Жиль заглянул. Вино показалось темным, густым, будто и не вино, а кровь.

— Скоро мы уедем, — произнес дед. С ним случалось менять тему беседы резко. — Здесь мне тесно…

— Куда?

— Тиффож… пора тебе учиться…

— Я учусь! — Жиль побледнел, представив, что предстоит учиться еще больше.

— Не тому, — дед усмехнулся. — Учиться быть воином… В нашем роду трусов не было, Жиль…

Птицу она оставила, а вот записку, свернув, сунула в карман халата.

Спохватилась — в этом доме, надо полагать, не принято разгуливать в подобном виде. Переоделась, натянув старые, разношенные и тем удобные джинсы. Майку схватила наугад.

Руки дрожали.

Птица ведь не исчезла, лежала… Кто ее принес?

И когда?

Нет, когда — понятно, Жанна в это время в душе была. Правильно, она зашла в комнату, и… и птицы не было. Жанна ее заметила бы, а раз не заметила, то, значит, птицы определенно не было. Жанна отправилась в душ, и в это время кто-то…

Кто?

Кто угодно. Гадать она может долго. И кажется, единственный человек, к которому Жанна не то чтобы доверием прониклась, но явно не желающий, чтобы она уезжала, — это Кирилл. И если так, то следует с ним побеседовать…

В коридор Жанна выглянула осторожно, опасаясь… сама не зная чего, но все одно опасаясь — родственники вели себя слишком уж непредсказуемо. Но коридор был пуст. И куда идти? У кого спросить, чтобы…

К счастью, первой, на кого Жанна наткнулась, была горничная, которая к просьбе отнеслась с пониманием. И Жанну проводила.

Комнаты Кирилла располагались в восточном крыле, рядом с покоями Алиции Виссарионовны, о чем горничная предупредила шепотом, точно опасалась, что их подслушают.

Уверенность Жанны в том, что беседа эта необходима, таяла с каждым шагом. И когда горничная ушла, верно, рассудив, что, что бы там гостья ни задумала, ее это не касается, Жанна отступила.