Роберт Хайнлайн - Двойная звезда

• Название: Двойная звезда
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1990

Фантастический роман известного американского писателя повествует о судьбе талантливого актёра, которому волей случая пришлось играть не свойственную ему роль, а что из этого вышло, читатели узнают из этой книги.

---

— Но ведь это безумие!

— Вы так считаете? Мы — не марсиане. Они очень древняя раса, которая выработала целую систему обязательств, регламентирующую любую возможную ситуацию. Одним словом, марсиане — самые великие из всех мыслящих формалистов. По сравнению с ними древние японцы с их «гири» и «гиму» были самыми что ми на есть отъявленными анархистами. Марсиане не оперируют понятиями «правильно» и «неправильно)». Вместо этого у них есть понятия «пристойность» и «непристойность» в квадрате, в кубе, да к тому же приправленные черт знает чем. А почему я все это вам рассказываю? Потому что шефа на днях должны были принять в гнездо самого Ккахграла Младшего. Теперь-то вы понимаете?

Нет, я решительно не понимал. На мой взгляд этот Ккахграл напоминал одного из самых отвратительных персонажей из «Ле Гран Гиньоль»[1]. Бродбент между тем продолжал: — Это достаточно просто. Шеф, возможно, является крупнейшим из существующих специалистов по марсианским обычаям и психологии. Он посвятил их изучению многие годы. В среду, в Лакус Соли, в полдень по местному времени, состоится церемония принятия в гнездо. Если шеф окажется на месте и правильно пройдет все положенные церемонии, то все отлично. Если же его там не будет — причем вопроса, почему его там нет, просто не существует— его имя на Марсе смешают с грязью в каждом гнезде от полюса до полюса — и тогда величайший межпланетный и межрасовый политический успех из достигнутых когда-либо оборачивается крупнейшим поражением. Более того, он приведет к тяжелейшим последствиям. На мой взгляд, самое меньшее, что может случиться, это то, что Марс откажется даже от нынешнего ограниченного сотрудничества с Империей. Еще более вероятно, что на Марсе произойдут волнения, в ходе которых погибнут люди — возможно, все люди, находящиеся сейчас на Марсе. Тогда верх возьмут экстремисты из партии Человечества, которые будут проводить свою политику, и тогда Марс будет присоединен к Империи силой — но только после того, как будет истреблен последний марсианин. И все это будет вызвано тем, что Бон-форт не смог явиться на церемонию принятия в гнездо... Марсиане очень серьезно относятся к таким вещам.

Дэк вышел так же внезапно, как появился, и Пенелопа Рассел снова включила проектор. Я с раздражением сообразил, что мне следовало спросить его, почему враги не могут просто убить меня, если все, что требовалось, чтобы опрокинуть политическую тележку с яблоками, было не дать Бонфорту (или самому, или мне в его обличье) попасть на какую-то варварскую церемонию марсиан. Но спросить я забыл — возможно, я просто подсознательно боялся ответа.

Через некоторое время я уже опять изучал Бонфорта, следя за его движениями и жестами, пытаясь почувствовать его мысли, пытаясь в уме повторить интонации его голоса, и все глубже и глубже погружаясь в эту отрешенную, теплую бездну художественного творчества. Я уже «овладел его лицом».

Вывело меня из полузабытья место, где Бонфорта окружают марсиане и касаются своими псевдоконечностями. Я так глубоко вжился в происходящее на экране, что почувствовал их прикосновения — да и запах был невыносим. Я издал сдавленный возглас и замахал руками: —Уберите это!

Зажегся свет, и изображение исчезло. Мисс Рассел смотрела на меня. — В чем дело?

Я попытался прийти в себя и унять дрожь. — Мисс Рассел, извините меня, но пожалуйста, не показывайте мне больше ничего такого. Я не выношу марсиан.

Она взглянула на меня так, будто не верила своим глазам и одновременно презирая то, что предстало ее взору. —

А ведь я предупреждала их, — медленно сказала она с укоризной в голосе, — что этот смехотворный план не сработает.

— Мне очень жаль. Но я ничего не могу с собой поделать.

Она ничего не ответила и молча выбралась из «пресса для яблок». Хотя она двигалась и не с той легкостью, с какой передвигался при двойном ускорении Дэк, но все же справлялась неплохо. Не сказав ни слова, она вышла, закрыв за собой дверь.

Обратно она не вернулась. Вместо нее появился человек, который, казалось, находился в чем-то вроде огромной детской подставки на колесиках, с помощью которых детей учат ходить. — Ну, как мы себя чувствуем, молодой человек? — пробормотал он. На вид ему можно было дать лет шестьдесят, и, на мой взгляд, он был несколько полноват. Почувствовав доброжелательность в его тоне, я уже мог не заглядывать в его диплом, чтобы определить повадку врача у постели больного.

— Как поживаете, сэр?

— Спасибо, ничего. Конечно, чем меньше ускорение, тем лучше, — ответил он, окинув взглядом сложное сооружение, в которое был буквально вплетен. — Как вам нравится мой корсет на колесах? Конечно, он не очень моден, но зато снимает с моего бедного больного сердца часть нагрузки. Да, кстати, просто чтобы мы могли обращаться друг к другу по имени. Меня зовут Кэпек, я — личный врач мистера Бонфорта. Мне известно, кто вы такой. Так что там произошло у вас с марсианами?

Я попытался объяснить ему все доходчиво и без лишних эмоций.

Доктор Кэпек кивнул. — Капитану Бродбенту следовало бы предупредить меня. Тогда бы я изменил порядок приобщения вас к программе. Капитан весьма знающий молодой человек в своей области, но его мышцы часто опережают его рассудок... Иногда он настолько бездумен, что это меня пугает. К счастью, он совершенно безвреден. Мистер Смиф, я хотел бы попросить у вас разрешения загипнотизировать вас. Даю слово врача, что это будет сделано единственно с целью избавить вас от неприятных ощущений, связанных с марсианами, и что я больше никоим образом не намерен вмешиваться в ваш внутренний мир. — Он вытащил из кармана старомодные часы, которые почти стали символом его профессии, и измерил мой пульс.

Я ответил: — Доктор, я охотно разрешаю вам это, но ничего хорошего из этого не выйдет. Меня невозможно загипнотизировать. — Сам я изучал искусство гипноза еще когда выступал с чтением мыслей, но мои учителя так и не  смогли ни разу загипнотизировать меня самого. Намного гипноза вовсе не вредно в таком выступлении, особенно, если местная полиция не поднимает слишком много шума из-за того, что нарушены правила, которыми медицинская ассоциация буквально обложила нас.

— Вот как? В таком случае, нам просто придется попробовать сделать все, что можно. Представьте себе, что вы расслабляетесь, устраиваетесь поудобнее, и мы поговорим о том, что вас беспокоит. — Часы он продолжал держать в руке, вертя их так и сяк или покачивая на длинной цепочке, хотя пульс он уже давно измерил. Я хотел его попросить убрать их, так как блеск отраженного света слепил мне глаза, но решил, что это у него что-то вроде нервного тика, который он не замечает, и вообще это не стоит того, чтобы делать замечания практически незнакомому человеку.

— Я расслабился, — заверил я его. — Спрашивайте меня о чем угодно. Или можем попробовать свободные ассоциации, если хотите, конечно.

— Просто постарайтесь сосредоточиться на том, что вы плаваете в жидкости, — мягко сказал он. — Ведь двойное ускорение заставляет вас чувствовать тяжесть во всем теле, не так ли? Я обычно стараюсь перенести ее во сне. При такой нагрузке кровь отливает от мозга, очень хочется спать. Они собираются снова включить двигатели. Нам всем будет лучше заснуть... Нам будет тяжело... Нам нужно будет поспать...

Я начал было говорить ему, чтобы он убрал часы, иначе они вылетят и разобьются. Но вместо этого уснул.

* * *

Когда я проснулся, соседний противоперегрузочный танк был занят доктором Кэпеком. — Доброе утро, юноша! — приветствовал меня он. — Я немного устал от этой утомительной процедуры знакомства с состоянием вашего здоровья и решил прилечь здесь, чтобы немного перераспределить нагрузку.

— А мы что, снова на двойном ускорении?

— Что? Ах, да! На двойном.

— Прошу прощения, я отключился. Сколько времени я спал?

— О, совсем недолго. Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно. Замечательно отдохнул, в самом деле.

— Это часто дает подобный эффект. Я имею в виду сильное ускорение. Может, хотите продолжить просмотр лент?

— Конечно, как скажете, доктор.

— О'кэй. — Он протянул руку, и комната погрузилась во мрак.

И вдруг меня пронзила уверенность в том, что он снова собирается показывать мне марсиан; я попытался приказывать себе не впадать в панику. Кроме того, я решил, что мне следует помнить о том, что на самом деле их здесь нет. И правда — ведь это всего-навсего их изображения, отснятые на пленку. Конечно, они не должны действовать на меня — в тот, первый раз я просто растерялся от неожиданности.

И действительно, у меня перед глазами появились объемные изображения марсиан — как с мистером Бонфортом, так и без него. Я обнаружил, что способен разглядывать их совершенно равнодушно, не испытывая при этом страха или отвращения.