Александр Клюге - Хроника чувств

• Название: Хроника чувств
• Автор: Александр Клюге
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-86793-315-6

Александр Клюге (род. 1932) — один из крупнейших режиссеров Нового немецкого кино 1970-х, автор фильмов «Прощание с прошлым», «Артисты под куполом цирка: беспомощны», «Патриотка» и других, вошедших в историю кино как образцы интеллектуальной авторской режиссуры. В Германии Клюге не меньше известен как телеведущий и литератор, автор множества книг и редкого творческого метода, позволяющего ему создавать масштабные коллажи из документов и фантазии, текстов и изображений. «Хроника чувств», вобравшая себя многое из того, что было написано А. Клюге на протяжении десятилетий, удостоена в 2003 году самой престижной немецкой литературной премии им. Георга Бюхнера. Это своеобразная альтернативная история, смонтированная из «Анны Карениной» и Хайдеггера, военных действий в Крыму и Наполеоновских войн, из великого и банального, трагического и смешного. Провокативная и захватывающая «Хроника чувств» становится воображаемой хроникой современности.

На русском языке публикуется сокращенный авторизованный вариант.

---

Опровержение Горбачева, которое вашингтонская пресса ему не простила

Я молод. Я самый молодой и, возможно, единственный еще верный помощник моего поколения в шести секретариатах президента; еще год назад все стремились попасть в эти секретариаты. Я сопровождал этого вечно спешащего человека в США.

В конце мая Северная Атлантика окутана пеленой тумана. Более тысячи миль одна и та же картина: под светящим в вышине солнцем молочно-белая равнина — словно огромный континент неведомой планеты. Но на это видение нельзя было «положиться», по нему нельзя было «ходить» или «стоять» на нем. Это было перед Троицей. Как будет выглядеть будущий военный статус Германии? Всю весну 1990 года этот вопрос терзал наших экспертов. Со штабами другой сверхдержавы шел обмен переговорами, документами, в которых повторялось слово «нет».

Одним из признаков неверности моих соратников в окружении президента является их стремление подражать поведению противостоявших им представителей американских штабов; словно юный влюбленный, они тянутся к ореолу, окружающему соперников, желают быть принятыми в их клуб. Президент обладает властью, но у него нет времени и почти не осталось сотрудников.

Встреча на высшем уровне проходит в Вашингтоне и Кемп-Девиде. Мы, бывшие студенты-американисты, обладающие знаниями, но неопытные, все еще не в состоянии достаточно быстро анализировать повороты американской политики[32]. Считается, что в немецком вопросе достигнут прорыв; в пятницу под вечер Горбачев дает пресс-конференцию (на улицах час пик, заявления должны появиться до выхода вечерних выпусков новостей). Он говорит: «Министрам иностранных дел обеих стран поручено начать углубленный диалог с учетом некоторых идей и импульсов». Он оживлен, словоохотлив, как обычно. Мой президент родом с юга России, у него богатое воображение. Он рисует картину цветущей Европы, поддерживающей активные, мирные отношения с заокеанским партнером. Войн не будет, будет развиваться коммуникация. Никто из корреспондентов не обратил внимания на то, что в начале он сказал: «Я не думаю, что немецкий вопрос будет решен здесь». Под конец его пресс-конференции американским журналистам уже виделись земли в центре Германии, под Фульдой, над которыми в согласии будут господствовать США и обновленный Советский Союз. Рядом с каждым морским пехотинцем США встанет русский гвардеец.

Когда мы вернулись в отель, советники набросились на президента. Как получилось, что он спровоцировал такое ужасающее впечатление единства взглядов, прорыва в переговорах — ведь именно так это и будет представлено в вечерних новостях. Наша машина опровержений начинает работать в два часа ночи. Никакого диалога министров иностранных дел по Германии, новые идеи пока только «в эмбриональном состоянии». К шести утра наши позиции выстроены. Это был так называемый «утренний контрудар на Троицу». Несколько часов ничего не происходит. Президент, три месяца почти без сна, может немного отдохнуть.

В ответ на нашу «блокаду» представители американской стороны спускаются с облаков на землю. Высказывания остаются анонимными. Генеральный секретарь, считают они, не в лучшей форме. Впечатления от его выступлений на пресс-конференциях: он слишком многословен, плохо подготовлен, неточен в высказываниях, проявляет слабость[33]. Этот отлаженный механизм — секретное оружие другой стороны в случае провала попытки околпачить нас (особенно действенный благодаря повторениям). Надо изучить этот механизм, дать задание институтам и кафедрам исследовать его[34]. Пресса и телевидение США поддерживали нашего президента на протяжении без малого полутора лет. Эти отклики разрушили человека, которому я служил.

Действительно ли он тщеславен? Нет, он испытывает голод по реальности. Отчасти он утолял его в США у телеэкрана. Он, властвовавший над «одной пятой земного шара», оказался зависимым от откликов своих противников.

Однако на уступки в вопросе милитаризации Германии весной 1990 года он не пошел.

Почему мой боевитый президент позднее сдался? Еще какое-то время он держал позиции. Пресс-конференция по окончании встречи на высшем уровне в восточном зале Белого дома. Мой президент рядом с президентом Бушем. Тот не может помешать гостю сказать то, что он хочет. Мой президент угрожает: Советский Союз мог бы, если Запад будет настаивать на своем, пытаясь навязать нам свое решение по Германии, пересмотреть свои взгляды на то, насколько баланс сил соответствует советским интересам.

Ну и досталось же моему шефу! От прибалтийских республик, в Нагорном Карабахе, от оппозиции на съезде народных депутатов, от работающих на другую сторону московских структур власти. Какой контраст за два года, какой контраст по сравнению с восторженным впечатлением от поездки на 40-летие ГДР!

И вот мы смыкаем ряды вокруг потерпевшего неудачу. А беда началась в ту пятничную ночь, когда разговор шел о милитаризации Германии.

Кладоискатель

И не успеют оглянуться — На новоселье уж очнутся.

Фауст. Часть 2, V акт.

I

Осенью 1990 года нас дважды переводили на новое место работы, а затем вся группа была отправлена в очередь ожидающих трудоустройства. Наше самосознание людей искусства не было непосредственно затронуто потерей уже наработанной профессиональной биографии, ведь мы утратили свои позиции как группа или класс, а не из-за индивидуального провала; более того (и это чувство было дополнительной поддержкой), мы были свободны от вынужденного выполнения нежеланного профессионального долга, от навязанной необходимости доказывать свою состоятельность и прочих выкрутасов, а будущее окутывало нас флером неопределенного шанса. Этот настрой передавался и тем коллегам, которые сетовали на судьбу. Наставало предрождественское время, расцвеченное играющими огнями.

Я получил задание от созданной наспех посреднической конторы, затеянной коллегой Райхартом для поисков хоть какой-то возможности заработать и названной Общественное объединение «Оргбюро» (хотя никто его не регистрировал и не собирал общего собрания, так что оно скорее напоминало партию). Мне поручили встретить в аэропорту Тегель американскую поп-звезду. Мне предстояло в течение недели сопровождать ее в качестве переводчика и гида. Я согласился. В то время как в прежнее время мы явно ограничивали свою самоотдачу, мы все время ТОРМОЗИЛИ себя — это был, так сказать, солидарный долг, противостояние карьеризму, доказательство спокойно-независимой позиции (а что мы еще могли бы и можем продемонстрировать, кроме взаимного уважения нашей манеры держать себя?), теперь я жадно стремился полностью проявить свои неиспользованные силы, можно сказать — мне не оставалось ничего другого, кроме как броситься с головой в новую работу, снова жертвовать профессиональной девственностью в ожидании удачи. Подъезжая в этот слякотный зимний день на автобусе к аэропорту Тегель, я был готов заниматься синхронным переводом, влюбиться, быть молчаливым сопровождающим, использовать свои литературные возможности, чтобы писать рекламу для звезды, или (в случае оскорбления) защищать наше независимое положение граждан просуществовавшей сорок лет и погибшей непобежденной республики, все разом, в зависимости от необходимости или обстоятельств. Такого рода оппортунизм возникает, когда мы ускользаем от власти бюрократии — и именно поэтому. Он принципиальным образом отличается от оппортунизма социал-демократов, послужившего дополнительной причиной кризиса 1914 года. Скорее он схож с новым чувством жизни, с ощущением перевернутой страницы, тоже в 1914 году, распространившимся, когда все пропало, когда война стала фактом, и никто в одиночку ничего не мог изменить. Окончательность усиливает эмоции.

Я и в самом деле размышлял о событиях августа 1914 года (сценарный набросок об этом я написал за полгода до того), приближаясь к аэропорту и разыскивая выход для пассажиров, прибывших из-за границы. Аэродром тогда еще не был перестроен и походил на множество коробок для игрушек.

Появившаяся певица, похоже, нервничала. Отделавшись от сопровождавших ее музыкантов, она явно рассчитывала на мою помощь. У меня тут же возникло впечатление, что я совсем не лишний.

II

Теперь я ее «постоянный спутник». Хотя мы со звездой и не женаты (к чему я стремлюсь). На Западе и в США она принадлежит к числу знаменитостей. Мы живем в Нью-Йорке в перестроенной мансарде довольно высокого дома. Центр квартиры образует широкая кровать, в которой я отдыхаю или читаю (пока она репетирует в подвале). За два дня я приобрел ее доверие. Я показал ей Восточный Берлин. Признаться, меня и самого грела открытость, с которой она отнеслась к земле и людям восточнее Эльбы, — есть такой предрассудок, часто возникающий по отношению к совершенно незнакомым краям. К тому же у нее живая фантазия, из-за постоянной переработки и чрезвычайной чувствительности она невротичная и «дерганная»; о моей стране она получила впечатление, радовавшее мое патриотичное сердце, вызывавшее у меня какой-то победный настрой, с которым я и стал ее добычей (сюда же надо добавить мою уже упомянутую готовность ко всему). Так ей достался нежданный дар, от которого она не могла отказаться. Она взяла меня с собой в турне, как берут к себе приставшую собаку в надежде, что она благородного происхождения. Однако я начеку. Нельзя забывать о ЕЕ ЗАПАДНОЙ ИСТЕРИЧНОСТИ. Причина, по которой она так быстро стала моей, может так же быстро, при первой же дворцовой интриге, ее у меня отобрать. Мое положение в этой квартире надежно, только пока ее здесь нет. Я поменял пожизненно обеспеченное место работы в столице ГДР на теплое гнездышко американской звезды. Защищать свои позиции мне не сложно, но ситуация может стать совершенно непредсказуемой, если я не окажусь достаточно изобретательным и останусь всего лишь нежным и преданным[35].