Карло Гольдони - Карло Гольдони. Комедии_Карло Гоцци. Сказки для театра_Витторио Альфьери. Трагедии

• Название: Карло Гольдони. Комедии_Карло Гоцци. Сказки для театра_Витторио Альфьери. Трагедии
• Автор: Карло Гольдони
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Драматургия
• Год: 1971

В книгу вошли пьесы самых значительных итальянских драматургов XVIII века: К. Гольдони, К. Гоцци, В. Альфьери.

Составление и вступительная статья Н. Томашевского.

Примечания И. Володиной, С. Мокульского, Н. Томашевского.

Иллюстрации И. Прагера.

---

Бригелла, — такие чувства в груди патриота ему отвратительны. Ему ненавистна жестокость принцессы. Ей следовало бы выйти замуж и прекратить эти безобразия, и т. д.

Труффальдино, — она права, что не желает выходить замуж, и т. д. Брак ведь очень нескромная и надоедливая штука, и т. д.

Бригелла, — Труффальдино говорит, как простой евнух, и т. д. Все евнухи ненавидят браки, и т. д.

Труффальдино — раздраженно: он ненавидит браки, так как боится, что расплодятся Бригеллы.

Бригелла — рассерженно: он — дворянин, и т. д. Образ мыслей Труффальдино вредоносен; ведь если бы его мать не была замужем, он бы и на свет не родился.

Труффальдино говорит, что Бригелла нагло врет. Мать его никогда замужем не была, а он родился пресчастливо.

Бригелла, — сразу видно, что он рожден не по правилам.

Труффальдино, — что он — начальник евнухов. Пусть Бригелла не мешает ему работать и отправляется, раз он начальник пажей, исполнять свои обязанности. Но он-то знает, какие чудные мысли он внушает пажам по поводу браков и т. д.

Пока длится препирательство между этими двумя лицами, евнухи приводят в порядок зал. Слышится музыка, играющая марш. Это император Альтоум направляется в заседание Дивана в сопровождении двора и мудрецов. Бригелла удаляется из почтительности, а Труффальдино со своими евнухами — чтобы привести обожаемую им принцессу.

Явление второе

Под звуки марша появляется стража, за нею — восемь мудрецов, потом входят Панталоне, Тарталья. Все — в китайском платье. Альтоум — почтенный старец в богатой одежде, тоже китайской. При его появлении все простираются ниц. Альтоум всходит и садится на трон, стоящий с той стороны, откуда он вышел. Панталоне и Тарталья становятся по обе стороны трона. Мудрецы усаживаются на свои места. Марш смолкает.

Альтоум

Доколе же, о верные мои,
Терпеть мне эту скорбь? Едва… едва
Свершились погребальные обряды
Над бедным прахом молодого принца
И этот прах я окропил слезами,
Как новый принц приходит, новой скорбью
Терзая грудь мою. Злодейка дочь,
Рожденная на муку мне! Что пользы
Мне проклинать тот час, когда я дал
Конфуцию торжественную клятву
Блюсти указ? Нарушить эту клятву
Я не могу. А дочь моя все так же
Безжалостна. И нет конца упрямым
Влюбленным дуракам, и мне никто
В моей беде советом не поможет.

Панталоне

Дорогое мое ваше величество, просто не знаю, что вам и посоветовать. В наших краях на такого рода законах не клянутся. Таких указов не издают. Не бывало случаев, чтобы принцы влюблялись в портретики, да так, чтобы ради оригинала головы лишиться, и не рождались девицы, которые бы так ненавидели мужчин, как принцесса Турандот, ваша дочь. Какое там! У нас и понятия не имеют о подобного рода созданиях, даже во сне. Пока мои несчастья не заставили меня покинуть родину и пока судьба не вознесла меня незаслуженно до высокой чести быть секретарем вашего величества, я только и знал о Китае, что тая имеется отличный порошок против трехдневной лихорадки, и до сих пор хожу как обалделый, увидав здесь такого рода обычаи, такого рода клятвы и такого рода девиц и молодых людей» Расскажи я эту историю в Венеции, мне бы ответили: «Ну тебя, господин враль, господин выдумщик, господин очковтиратель, рассказывай свои басни детишкам!» Мне бы в лицо посмеялись и показали бы мне тыл.

Альтоум

Тарталья, вы успели посетить
Несчастного безумца?

Тарталья

Да, ваше величество. Он здесь в дворцовых покоях, которые обычно отводят иноземным принцам. Я был поражен его статным видом, его приятным лицом, его благородной речью. Я в жизни своей не встречал человека обаятельнее. Я им прямо-таки очарован, и у меня сердце разрывается, когда я подумаю, что он явился сюда на убой, словно козел, такой красивый принц, такой добрый, такой молодой… (Плачет.)

Альтоум

О скорбь невыразимая! Скажите,
Принесены ли жертвы, чтобы небо
Несчастному внушило прозорливость
И он распутал темные загадки
Моей свирепой дочери? Да что там!
Напрасные надежды!

Панталоне

Можете не сомневаться, ваше величество, жертвоприношений было достаточно. Сто бычков принесено в жертву небу, сто коней солнцу и сто свиней луне. (В сторону.) Да только не знаю, что проку в этой роскошной императорской скотобойне.

Тарталья

(в сторону)

Принести бы в жертву эту свинушку принцессу. И всем бы несчастьям конец.

Альтоум

Ну, что же делать, пригласите принца.

Один из стражей удаляется.

Попробую отговорить его.
И я прошу вас мудрецы Дивана,
И вас, министры верные, помочь мне,
Когда страданье речь мою прервет.

Панталоне

Опыта у нас достаточно, ваше величество. Охрипнем без всякой пользы, а он даст перерезать себе горло, как индюк.

Тарталья

Знаешь, Панталоне, я в нем обнаружил большие способности, проницательный ум. Я не теряю надежды.

Панталоне

Что? Чтобы он разгадал загадки этой собаки? Нет уж, извините!

Явление третье

Те же и Калаф в сопровождении стража. Калаф опускается на колено, касаясь рукой лба.

Альтоум

Встань, смелый юноша.

Калаф встает и, поклонившись становится в благородной позе посреди зала, между обоими тронами, лицом к зрителям.

(Пристально поглядев на Калафа, в сторону.)

Как он хорош!
Как я ему состражду! — Несчастливец,
Скажи, откуда ты? Кто твой державный
Родитель?

Калаф

(после мгновенного смущения, с благородным поклоном)

Государь, дозвольте мне
Себя не называть.

Альтоум

Но как ты смеешь,
Скрывая, кто ты, притязать на брак
С моею дочерью?

Калаф

(величаво)

Я царский сын.
И если небо мне судило смерть,
То, расставаясь с жизнью, я открою,
Кто родом я и как меня зовут,
Дабы узнали все, что домогаться
Столь знаменитых уз я не дерзнул бы,
Когда б во мне текла не кровь царей.

(С поклоном.)

Дозвольте ж мне себя не называть.

Альтоум

(в сторону)

Какое благородство выражений!
О, как ему состражду я!

(Громко.)

Но если
Ты разгадаешь темные загадки,
А родом низок, как же я закон…

Калаф

(смело перебивая его)

Он писан лишь для тех, кто царской крови.
И если небо мне пошлет победу,
Но кровь моя окажется не царской,
Я под секирой искуплю вину.
И мой непогребенный труп скормите
Собакам и воронам. Здесь, в Пекине,
Есть человек: он скажет вам, кто я.

(С поклоном.)

Дозвольте ж мне себя не называть
Я как о милости прошу об этом.

Альтоум

И эту милость я тебе дарую.
Такому голосу, такой осанке
Я отказать не в силах. Но и ты
Взаимно милость окажи монарху,
Который просит с высоты престола.
Не требуй, о, не требуй, чтоб тебя
Подвергли искусу! К тебе я полон
Такой живой приязни, что с тобою
Рад поделиться властью. Будь моим
Державным соправителем. Когда
Глаза мои сомкнутся, ты получишь
В наследство все, чем я владел. Не требуй,
Чтоб я лил кровь. Однажды ошибясь,
Я стал позором своего народа.
Отважный юноша, будь милосерд,
Не заставляй меня омыть слезами
Твой труп. Не распаляй вражды народной
К принцессе Турандот, вражды ко мне,
Родившему безжалостную дочь,
Надменную, упрямую, пустую,
Причину горьких мук моих и смерти.

(Плачет.)