Гай Кей - Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца

• Название: Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца
• Автор: Гай Кей
• Издательство: Львів-Харків: Урания, 2014 г.
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: ISBN в издании не указан

Содержание:

1. Песнь для Арбонны (Перевод: Назира Ибрагимова)

2. Последний свет Солнца (Перевод: Назира Ибрагимова)

---

Увидев выражение лица старшего сына, Гальберт разразился тихим смехом.

— О, ну, ты только что сделал открытие, — сказал он, не пытаясь скрыть насмешку, челюсти у него дрожали. — Кажется, хоть кто-то здесь желает возвращения твоей жены. Хотелось бы мне знать почему.

Ранальд отвернулся. Его слегка подташнивало, он почувствовал потребность выпить. Воспоминание о стоящем в дверях короле, огромном и разгневанном, запечатлелось в его мозгу. Он не мог избавиться от этой картины. Он спрашивал себя, куда делся его собственный гнев, куда с годами исчезла его способность испытывать подобные чувства.

— Все складывается для тебя наилучшим образом, не так ли? — тихо спросил он, глядя в окно на внутренний двор дворца. Там спрыгивали с коней кораны Адемара в ярком свете солнца, выкладывали окровавленные охотничьи трофеи.

— Если они дали приют жене и наследнику Гарсенка, — миролюбиво ответил его отец своим низким, звучным голосом, — то пусть не воображают, что останутся безнаказанными. В глазах всего мира мы получим необходимый нам повод.

— А если они их все же выдадут? — Ранальд снова отвернулся от окна. Он думал о том, как долго король Адемар домогается его жены. И удивлялся, почему никогда прежде этого не замечал. И, наконец, он задал себе вопрос, не отец ли тайком разжигал эту страсть. Еще одно орудие, еще один инструмент политики. Следовало вызвать короля на поединок, подумал Ранальд, хотя знал, что не сделает ничего подобного. Ненавидя себя за это, Ранальд понял, что не сможет долго продолжать этот разговор без выпивки.

Его отец покачал головой. Ранальд вспомнил, что задал Гальберту вопрос. Ему стало трудно сосредоточиться.

— Выдадут? Арбонна? Арбонна, где правят женщины? — Верховный старейшина расхохотался. — Этого не произойдет. Они погубят себя, но не отдадут нам женщину и новорожденного младенца.

У Ранальда во рту возник привкус желчи, как после рвоты.

— Или ты сам их погубишь.

— Действительно, я это сделаю, — отвечает Гальберт де Гарсенк, и его великолепный голос впервые стал громким. — Во имя Коранноса и к его вящей славе я уничтожу этот рассадник гноя, запятнанный кровью, оплот женского разврата. Это дело всей моей жизни, цель всех моих действий.

— И ты теперь близок к цели, не так ли? — спросил Ранальд охрипшим голосом. Ему очень скоро придется уйти, и он это знал. Он боялся, что ему станет плохо. Он не мог выбросить из головы образ короля. — Все сложилось удачно для тебя. Смерть Дуергара, договор, теперь побег Розалы, Адемар у тебя под каблуком. — Последние слова он произносит слишком громко, но ему уже все равно. — Все, что тебе теперь нужно, чтобы оправдаться перед другими странами, чтобы сделать войну приемлемой в их глазах, — это чтобы ребенок оказался мальчиком.

— Ты прав, — согласился отец, благожелательно улыбаясь. — Ты меня поражаешь, сын. Я молил бога на коленях. Могу лишь надеяться, что Кораннос услышал мои слова и счел меня достойным услышать его ответ, что я могу вскоре нанести удар огнем и мечом от его святого имени. Действительно, все, что мне нужно, как ты и сказал, это чтобы ребенок оказался мальчиком.

* * *

Розала шла по коридору из комнаты, где спал ее сын. Кормилица, которую ему нашли, присматривала за ним, и младшая из двух жриц, присутствовавших при рождении Кадара, осталась в Барбентайне на эту первую неделю. В Арбонне хорошо заботятся о новорожденных, как она убедилась, или по крайней мере о детях дворян. Некоторые вещи остаются неизменными, куда бы ты ни приехал. Розала сомневалась, что такой же заботой окружали ребенка кормилицы в деревне. Она знала, что он умер; ей не хотелось знать, как и почему. Дети умирают так часто. Обычно советуют не слишком привязываться к ним в первый год жизни, чтобы сердце не разорвалось, если их отнимут. Розала вспомнила, что слышала это много лет назад, и думала тогда, что в этом есть смысл; теперь она так не думала. Она не могла понять, как женщины удерживаются от того, чтобы не любить крохотных, отчаянно беспомощных новорожденных младенцев, лежащих у них на руках. Она была несказанно благодарна за заботу, которой окружили Кадара. Казалось, перевалив через горы на юг в том тряском фургоне, она попала из бесконечного кошмара в рай.

Однако Розала приобрела слишком большой опыт в этом мире, чтобы воображать, что ей так просто позволят мирно жить здесь с ее ребенком и старой графиней, принимать трубадуров и их жонглеров, слушать музыку и скакать верхом по полям у реки, а времена года будут сменять друг друга, и Кадар вырастет и станет мужчиной. Известно, что в Горауте женщин убивали только за то, что они непочтительно разговаривали со своими мужьями в общественном месте. Что же они должны сделать с женщиной, которая убежала с ребенком? И не просто какая-то женщина с каким-то ребенком. Наследник герцогов Гарсенкских спал в той комнате, из которой она только что ушла. Кадар занимал губительно близкое место в очереди претендентов на трон, пока Адемар остается холостым. Третий или четвертый в очереди, собственно говоря, по одним подсчетам, в зависимости от того, считать ли Блэза, лишенного права наследования, или нет.

Это не имеет большого значения. Они придут за Кадаром, а возможно, и за ней. Начнется с государственных формальностей, с пышно разодетых посланников с их учеными речами и подарками для графини, которые привезут письма, написанные медоточивым языком. Подарки будут изысканными; так положено. Речи будут красноречивыми и вежливыми. Требования в письмах будут изложены откровенно, с холодной точностью и подкреплены ультиматумами, не оставляющими никаких сомнений.

Розала подумала, не следует ли ей сесть на корабль и уплыть на восток, чтобы освободить Арбонну от своего присутствия. Не найдет ли она где-нибудь в одном из легендарных волшебных царств в тех дальних землях приют для себя и Кадара. Это еще одна иллюзия. Она слышала рассказы о том, что происходит со светлокожими женщинами при дворах и на базарах в тех странах пряностей и шелков. Она знала, что бывает с их детьми мужского пола.

До нее доносилась музыка, гул голосов и смех из большого зала внизу. Розала и не помнила, когда в последний раз слышала смех, в котором не было оттенка злобы. Ей сказали, что сегодня вечером будет звучать музыка, написанная молодым человеком из Орреце, музыка высокого класса. Она знала, что ее приветливо встретят, если она спустится вниз. Но все еще чувствовала себя усталой и крайне уязвимой, не готовой к испытанию обществом. Уединение в ее мире было редкостью ценной, как любой другой из подарков, которые она получила здесь, в Барбентайне.

Розала осторожно присела на скамью в оконной нише, чтобы послушать. На каменной скамье лежали подушки, и это ее обрадовало. Она протянула руку и приоткрыла окно. Оно было сделано из цветного стекла, которым было искусно выложено изображение острова на море. В окно влетел ветерок, и она увидела яркий свет голубой луны. Здесь ее называют Рианнон, в честь богини, а не Эскоран, в честь бога. И из-за этого отличия, думала она, Арбонна должна быть уничтожена.

Через мгновение она отбросила эту мысль: слишком простой аргумент и вывод. В этом мире все не так просто.

Она слышала, как внизу шумит в темноте река. Сегодня на острове Барбентайн холодно; Розала поплотнее закуталась в шерстяной халат, который ей дали. Однако свежий воздух вернул ей силы и ясную, обнадеживающую уверенность, что, добравшись сюда, она сделала для Кадара все, что могла. Следующие ходы в более крупной игре делать предстояло уже не ей. Масштаб ее собственной жизни внезапно сильно уменьшился, сосредоточился на ударах сердца. Она почувствовала непреодолимое желание — и чуть не рассмеялась над собой — вернуться обратно и еще раз посмотреть, как он спит. Странно, как быстро, как полно в мир человека может снова войти любовь.

Последним человеком, которого она любила, был ее отец, а он погиб у Иерсенского моста почти два года назад. Ее мать ушла раньше него, в год последней эпидемии чумы. Ее брат Фальк не вызывал у нее горячих чувств, как и она у него, Розала это знала. Он не станет во главе погони, чтобы вернуть ее обратно, но и не сделает ничего, чтобы помешать им. Он хорошо управлял Савариком, и она уважала его за это. Земли Савариков теперь были совсем беззащитны, открыты для набегов из Валенсы из-за новой границы по реке Иерсен. Если этот договор когда-нибудь потеряет силу, они станут еще более беззащитными, чем теперь.

Он потеряет силу, сказал сестре Фальк в прошлом году, в тот редкий момент, когда они оба оказались в Кортиле. Такие перемирия всегда заканчиваются, но земли, которые были отданы надолго, вероятно, будут потеряны навсегда. Он говорил об этом тихо, только ей одной. Открытая критика не в обычае осторожного Фалька де Саварика, пусть и могущественного сеньора, при новом короле на троне. Их отец громко выражал бы свое неодобрение, Розала это знала, невзирая ни на какие последствия.