Эрин Моргенштерн - Ночной цирк

• Название: Ночной цирк
• Автор: Эрин Моргенштерн
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-077806-5

Цирк появляется неожиданно. Без рекламных афиш и анонсов в газетах. Еще вчера его не было, а сегодня он здесь. В каждом шатре зрителя ждет нечто невероятное. Это Цирк Сновидений, и он открыт только по ночам.

Но никто не знает, что за кулисами разворачивается поединок между волшебниками – Селией и Марко, которых с детства обучали их могущественные учителя. Юным магам неведомо, что ставки слишком высоки: в этой игре выживет лишь один. Вскоре Селия и Марко влюбляются друг в друга – с неумолимыми последствиями. Отныне жизнь всех, кто причастен к цирку, висит на волоске.

«Ночной цирк» – первый роман американки Эрин Моргенштерн. Он был переведен на двадцать языков и стал мировым бестселлером.

---

Когда все остается позади, плечи Селии, мгновение назад напряженные до предела, расслабленно опускаются, и она облегченно вздыхает.

Дав дочери лишь несколько секунд отдыха, отец вновь вскрывает ее только что исцеленные пальцы.

Человек в сером костюме вынимает из кармана платок и бросает на стол. Приглушенный стук, с которым он ударяется о поверхность, указывает на то, что складки батиста скрывают что-то тяжелое. Мужчина поднимает уголок ткани, и содержимое платка – одинокое золотое кольцо – выкатывается на стол. На потускневшей поверхности можно разглядеть гравировку. Мальчику кажется, что это латынь, однако надпись выполнена столь затейливой вязью, что слов ему разобрать не удается.

Человек в сером костюме убирает платок обратно в карман.

– Сегодня речь пойдет об узах, – объявляет он.

Когда урок переходит в стадию наглядной демонстрации, он велит мальчику надеть кольцо на палец. Сам он ни при каких обстоятельствах к мальчику не прикасается.

Когда кольцо начинает врезаться в кожу, мальчик пытается сдернуть его с пальца, но все его усилия тщетны.

– Эти узы нерушимы, мой мальчик, – говорит человек в сером костюме.

– С чем же они меня связали? – спрашивает мальчик, с беспокойством разглядывая шрам на том месте, где несколько секунд назад было кольцо.

– С обязательством, которое давно уже было возложено на тебя, и с человеком, которого ты еще нескоро встретишь.

Впрочем, в настоящее время эти детали несущественны. Это всего лишь необходимая формальность.

Мальчик кивает и больше не задает вопросов, но ночью, оставшись в одиночестве, он никак не может уснуть, часами разглядывая в лунном свете шрам на руке и гадая, с кем именно его связали невидимые узы.

За тысячи миль от Лондона, в заполненном до отказа театре, человек на сцене срывает восторженные овации, а за сценой, укрывшись в тени старых театральных декораций, свернувшись клубочком, плачет Селия Боуэн.

Le Bateleur Лондон, май – июнь 1884 г.

Незадолго до того, как мальчику исполняется девятнадцать лет, человек в сером костюме переселяет его из таунхауса в небольшую квартирку с видом на Британский музей.

Поначалу юноша думает, что это ненадолго. Ведь они нередко проводили по несколько недель, а то и месяцев во Франции, Германии или Греции, посвящая урокам куда больше времени, чем осмотру достопримечательностей. Однако на сей раз это не похоже на одну из тех «каникулярных» поездок, в которых он привык останавливаться в дорогих отелях.

Довольно скромная квартира обставлена лишь самым необходимым и во многом напоминает его прежнее жилище, так что, как он ни пытается вызвать в себе хотя бы отголосок тоски по дому, ему это не удается. Единственное, по чему он скучает, – это библиотека, хотя собрание книг в новой квартире тоже довольно внушительное.

У него есть шкаф, битком набитый безукоризненными и при этом совершенно безликими черными костюмами. Накрахмаленными белыми рубашками. Целая полка изготовленных на заказ котелков.

Он пытается узнать, когда начнется то, что ему всегда преподносилось как испытание. Человек в сером костюме ничего об этом не говорит, но сам факт переезда на новое место свидетельствует о формальном завершении занятий.

Однако он продолжает учебу самостоятельно. Ведет конспекты, полные таинственных символов и знаков, изучает прежние записи и обнаруживает в них многое, что снова заставляет задуматься. Постоянно носит с собой небольшие блокноты; исписав их до конца, он переписывает все в блокноты потолще.

Каждый блокнот он начинает одинаково: в мельчайших подробностях черной тушью выводит на титульном листе причудливое дерево. Черные ветви с первой страницы тянутся на последующие, их переплетения рождают буквы и символы, так что вся бумага почти полностью скрывается под обилием чернил. Все эти руны, иероглифы и таинственные символы, многократно переплетенные, являются продолжением дерева на первой странице.

У него собран целый лес таких деревьев, они стройными рядами занимают его книжные полки.

Он постоянно практикуется в том, чему его обучили, хотя подчас ему очень трудно самому создать по-настоящему правдоподобную иллюзию. Он подолгу изучает отражения в зеркалах.

Не сдерживаемый более ни жестким графиком занятий, ни замками на дверях, он много гуляет. Обилие людей на улицах действует ему на нервы, но радость от возможности выйти из квартиры, когда вздумается, перевешивает страх случайно врезаться в кого-нибудь на перекрестке.

Он подолгу просиживает в парках и кафе, наблюдая за людьми, которые не обращают на него, растворившегося в неприметном черном костюме и котелке среди множества таких же молодых людей, никакого внимания.

Однажды он отправляется в свой прежний дом в надежде, что, если он всего лишь пригласит наставника на чашку чая, это не будет расценено как навязчивость, однако обнаруживает, что дом пуст, а окна закрыты ставнями.

По дороге назад, сунув руку в карман, он понимает, что потерял тетрадь.

Идущая мимо женщина бросает на него удивленный взгляд и поспешно делает шаг в сторону, когда он, громко выругавшись, внезапно останавливается посреди оживленной улицы.

Он пускается в обратный путь, и с каждым поворотом его волнение нарастает.

Начинается дождь. Это всего лишь легкая морось, но среди толпы то тут, то там раскрываются зонты. Он опускает отворот котелка, чтобы капли не попадали в глаза, продолжая шарить взглядом по тротуару в поисках оброненной тетради.

Остановившись на углу под козырьком кафетерия и глядя на мерцающие уличные фонари, он раздумывает, не стоит ли ему подождать, когда народу на улице станет поменьше или дождь прекратится. Всего в нескольких шагах под другим козырьком он замечает девушку, с интересом листающую тетрадь, в которой он безошибочно узнает свою.

На вид девушке лет восемнадцать или чуть меньше. У нее светлые глаза и волосы неопределенного цвета – не то светлые, не то русые. Платье, еще пару лет назад считавшееся довольно модным, изрядно промокло.

Он подходит ближе, но она, поглощенная содержанием тетради, не обращает на него никакого внимания. Чтобы было удобнее переворачивать тонкие листы, она даже сняла перчатку с одной руки. Теперь он точно видит, что это именно его тетрадь, раскрытая на странице, где приколота карта, изображающая колесо со спицами в окружении крылатых существ. И карта, и листок исписаны его почерком так, что сливаются воедино.

Он замечает, что она листает тетрадь со смешанным выражением недоумения и любопытства.

– Кажется, это моя тетрадь, – наконец говорит он. Вздрогнув от неожиданности, девушка роняет тетрадь, которую он едва успевает подхватить, однако ее перчатка при этом падает на тротуар. Подняв перчатку, он протягивает ее девушке, и она с удивлением обнаруживает улыбку на его лице.

– Прошу прощения, – извиняется она, принимая перчатку и возвращая тетрадь. – Вы обронили ее в парке, я хотела догнать вас, чтобы вернуть, но потеряла из виду, а потом… Простите.

Окончательно смутившись, она замолкает.

– Все в порядке, – говорит он с облегчением, потому что пропажа вернулась к нему. – Я испугался, что потерял ее навсегда, а это было бы весьма некстати. Я очень обязан вам, мисс?..

– Мартин, – представляется она, однако что-то подсказывает ему, что имя явно вымышленное. – Изобель Мартин.

Устремив на него вопросительный взгляд, она ждет, что он тоже представится.

– Марко, – отвечает он. – Марко Алисдер.

Необходимость произносить это имя вслух возникает крайне редко, и ему непривычно слышать его из собственных уст. Именем, данным ему при рождении, и фамилией, отдаленно напоминающей псевдоним его наставника, он подписывался так часто, что сочетание начало казаться ему почти родным, однако представляться им он еще не привык.

Впрочем, легкость, с которой это имя воспринимает Изобель, помогает и ему почувствовать его почти настоящим.

– Рада встрече, господин Алисдер, – улыбается она.

Ему следует поблагодарить ее, забрать тетрадь и раскланяться, это самое разумное решение. Однако он отчего-то не спешит возвращаться в пустую квартиру.

– Могу ли я в знак благодарности предложить вам что-нибудь выпить, мисс Мартин? – интересуется он, пряча тетрадь в карман.

Изобель колеблется, вероятно, сомневаясь, стоит ли принимать подобное приглашение от случайного человека в столь поздний час, однако потом, к его удивлению, кивает.

– С удовольствием, благодарю вас, – говорит она.

– Вот и славно. Тут неподалеку есть местечко поприличнее этого, – Марко кивает в сторону окна, возле которого они стоят. – Если, конечно, вы не возражаете против прогулки под дождем. Боюсь, я не захватил с собой зонта.