Анатолий Махавкин - Прайд (СИ)

• Название: Прайд (СИ)
• Автор: Анатолий Махавкин
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Попаданцы

Группа загадочных существ перемещается по разным мирам. Но всё это время они ощущают дыхание таинственной угрозы, нависшей над всей Вселенной.

---

Всех девушек омыли и увлажнили тела собыми мазями, не делая исключения, ибо не было ведомо, кто будет избран повелитетем в грядущий вечер. Каждой выдали, в качестве одеяния, полупрозрачные шальвары и чашечки для груди, позволив выбрать украшения и нанести макияж по собственному разумению.

И вот настал первый вечер. Отворилась дверь и под звуки чувственной мелодии внутрь вошёл повелитель, занявший место на самом большом диване, расположенном в центре залы. Некоторое время он оценивающе смотрел на претенденток и сердце его дочери останавливалось, когда глаза отца задерживались на ней. И был то не лишь страх, но и другое чувство, ранее неведомое ей.

Наконец палец мужчины указал одной из присутствующих, что выбор пал на неё, и она покинула своё место. В полумраке зала, окружённая клубами ароматного пара, претендентка начала танец обольщения. Её блестящее тело изгибалось в танце, подобно змее повинующейся факиру. И хорош был танец, но наша героиня сказала себе – моё искусство выше, и это наполнило её сердце неведомой радостью. Сколько продолжалось обольщение никто не заметил, ибо зачаровывало это зрелище всех зрителей. И вот правитель поманил плясунью к себе, и они занялись любовными играми на глазах у остальных, ничуть не смущённые их присутствием.

А дочь правителя пребывала в смешанных чувствах; ибо хоть она и была довольна, оставшись неузнанной, но оказалась глубоко уязвлена, ибо претендентка во всём казалась хуже неё. Неужели я не увижу, на что способны остальные? Так подумала она и когда старая служанка пришла за ней, спряталась среди прочих дев, скрыв лицо за вуалью.

Минал день за днём и испытания продолжались, но выбор правителя всё время принадлежал другим. Однако это дало возможность его дочери убедиться в том, что здесь нет никого, кто мог бы сравниться с ней. И ещё одно узнала любопытная дочь – родитель её весьма изощрённый и неутомимый мужчина, способный доставить удовольствие любой женщине, которая разделит с ним ложе.

Но вот наступил последний вечер, и все девушки оказались испытаны правителем и ни одна не удостоилась права называться его супругой. Осталась лишь одна и сегодня палец повелителя остановился на ней. Дочь хотела немедля повиниться в своём проступке, однако гордыня нашептала ей в уши, что её отец достоин увидеть самое лучшее представление. Так и вышло. Мастерство красавицы оказалось настолько высоко, что зритель, и оценщик не смог удержать чувств при себе, остановив её. Тяжело дыша, он поманил плясунью к себе, пожирая взглядом идеальную фигуру. Дочь его, сама угодив во власть обольщающего танца, приблизилась к отцу, не понимая на каком свете находится. И сказал ей владыка, привлекая к себе: Воистину ты – самый прелестный цветок этого сада и недаром я оставил тебя на этот вечер! Так покажи же, на что ты способна в любовных утехах.

Девушка потеряла голову от возбуждающего аромата мужского тела позабыв, кто находится перед ней. Она не вспомнила про свой план открыться родителю и их уста соединились. После этого извержение чувств было не остановить.

Когда всё закончилось, оба остались весьма удовлетворены произошедшим, и правитель ещё раз подтвердил правильность своего выбора. Он снял вуаль с лица своей избранницы и тайна оказалаь раскрыта. Смущение обоих оказалось весьма велико, но страсть, владевшая телами – гораздо сильнее. Они продолжили свои игры и делали так до тех пор, пока стыд совершенно не покинул их. После этого правитель признался: он искал и не находил женщину, похожую на его покойную супругу. Но теперь этот поиск оказался завершён. А девушка созналась, что она нашла партнёра, полностью угодного ей.

Так любопытная дочь удовлетворила свой интерес, а её отец нашёл новую супругу.

– А мораль сей басни такова, – глубокомысленно сказал я, сменяя умолкнувшую рассказчицу, – не суй свой нос, куда попало, ибо будешь оттрахан, невзирая на лица.

Падишах и Настиган одинаково недоумённо выпучили на меня глаза, а Ольга тихонько хихикнула за спиной. Всегда одно и тоже – бредни Саимы вызывают у меня желание подвести под ними некий закономерный итог, которого здесь никто не разумеет. Остаётся только махнуть рукой на всё это болото и отправляться по своим делам. Честно говоря, я сам себя не понимаю; на кой чёрт я вообще сюда прихожу? Послушать словесный понос сестрицы падишаха? Посмотреть, как он пускает на фарш очередную порцию несчастных недоносков? Одно другого стоит…

Не сумев вразумительно ответить на собственный вопрос, я пожал плечами и отправился восвояси. Поскольку Шахерезада местного разлива уже закончила вседозволенные речи, гости вернулись к своим обычным делам. Вновь стонал истязаемый ландрон и танцовщицы изображали группу змей на жаровне; опять сновали лакеи, похожие на привидений и сменяли напитки и еду на ненадгрызанные.

Ольга, с лёгкой полуулыбкой на кукольном лице, шествовала рядом, накручивая чёрную прядь волос на длинный палец. Додумав некую мысль, кошка отпустила волосы и легко царапнула моё предплечье.

– Не знаешь, откуда у этой милой распутницы тяга к историям с инцестуальной тематикой? – она фыркнула и едва слышно захихикала, – который раз слушаю её росказни и в них всегда присутствуют то ли папаша, то ли мамаша, совокупляющиеся со своими детьми.

– Ты ещё забыла упомянуть братьев и сестёр, – заметил я, покосившись на неё, – А по поводу этих историй…Если не обратила внимание, то основным мотивом является любовь между отцом и дочерью. Не наводит ни на какие мысли?

– Наводит, наводит, – Ольга громко расхохоталась, привлекая внимание окружающих, – папаша нынешнего падишаха, по слухам, был весьма любвеобилен, отличаясь особой привязанностью к единственной дочери. Однако, – посерьёзнев, добавила кошка, – при всём при этом, собственную супругу он не долюбливал и это вынуждало несчастную женщину искать желанного тепла на стороне.

– Заканчивая сеанс психоанализа, можно упомянуть, как муж тщательно следил за неверной женой, – подхватил я её мысль, – поэтому единственным утешением для женщины оказался её старший сын. Кстати, ты заметила, в тех историях Саимы, где описывается любовь между матерью и сыном, родительница всегда выступает крайне отрицательным персонажем, чуть не силой добивающейся взаимности?

– Так вот, откуда такая жестокость у бедного мальчика, – притворно вздохнула Ольга, которой не было никакого дела до извращенцев королевского пошиба. Её вообще ничего, кроме себя любимой не интересовало. Ей было даже глубоко наплевать на то, в какое дурацкое пожение она меня поставила!

Мы как раз вышли из зала, и я остановился, повернувшись к ней. Кошка немедленно замерла на месте и приподняв изящную бровку, улыбнулась обольстительной улыбкой, от которой могло расплавится любое мужское сердце. Моё слегка трепетало, когда я чуть приподнял уголки губ и быстро подмигнул. Ольга нахмурилась, силясь понять, в чём смысл этой пантомимы и в самый разгар её мыслительного процесса я изо всех сил двинул ей в челюсть. В удар я вложил всю свою ярость, накопившуюся за последнее время, поэтому он вышел на сдаву. Прекрасное тело – мечта всех мужчин королевства, оторвалось от земли и пролетев изрядное расстояние, состыковалось со стенкой коридора. Послышался глухой стук и по каменной кладке побежали тонкие трещины.

Соверши подобный полет обычный человек и после финиша, его можно было бы немедленно отправлять к Папаше Цезирату. Даже Ольге потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она потрясла головой, потом провела ладонью по волосам, очищая их от каменного мусора и только после подняла на меня пылающие ненавистью глаза. Подниматься кошка, однако не торопилась зная, пар я выпустил не до конца.

– Никогда! – рявкнул я, склонившись над ней и ухватив за волосы так, вынудив смотреть мне в лицо, – никогда не смей перебивать меня, перечить мне или вести переговоры за моей спиной! Я – вожак прайда! Я – а не ты, какие бы идиотские идеи не блуждали в твоей дурацкой башке!

– Как страшно! Я вся дрожу, – улыбка мало-помалу возвращалась на её лицо, – и что же ты сделаешь, если я буду так делать? Опять стукнешь меня об стену? Может быть поставишь в угол? Или ты собираешься меня убить, милый? Может, ты убьёшь ещё одного моего любимого? Ах, да, ты же уже успел убить того, единственного и других не будет, никогда.

Я молчал. Упомянутая тема долгое время была абсолютным табу и кошка сама настаивала на этом. Почему же, последнее время, она всё чаще вспоминала убитого мной волка? Словно что-то или кто-то разжигал в ней погасший огонь ненависти и страсти.

– Нет, сделанного не воротишь, сколько о нём не напоминай, но кое что я могу сделать, – тяжело вздохнув, я полнёс к её лицу запястье с тускло блеснувшим браслетом перехода, – пожалуй, просто оставлю тебя в одном из пустынных миров и забуду про твоё существование. У тебя останется время подумать о своём поведении, пока ты будешь сдыхать от голода.