Айзек Азимов - Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы

• Название: Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научпоп
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3115-7

Знаменитый писатель-фантаст, ученый с мировым именем, великий популяризатор науки, автор около 500 научно-популярных, фантастических, детективных, исторических и юмористических изданий приглашает вас в мир творчества великого английского драматурга. Эта книга входит в серию популярных азимовских «путеводителей». Автор систематизирует драматургические произведения Шекспира, анализируя их содержание, скрупулезно разбирает каждую цитату, каждый отрывок, имеющий привязку к реальным историческим событиям, фольклорную или мифологическую основу. Он истолковывает значение многих реплик, острот и колкостей персонажей и поясняет, с кем их устами Шекспир ведет словесные дуэли.

---

Самой известной английской пророчицей была Матушка Шиптон, предположительно жившая во времена Нострадамуса, хотя первые сведения о ней относятся лишь к 1641 г. Считалось, что в ее бессвязных куплетах предвосхищаются все современные научные открытия, в том числе паровой двигатель. Кроме того, в них говорится, что в 1881 г. наступит конец света.

Куплеты шута высмеивают такие пророчества. В них перечислены четыре обычных условия и шесть фантастических. Когда все они сбудутся,

Тогда придет конец времен,

И пошатнется Альбион.

Акт III, сцена 2, строки 91–92

Альбион — поэтическое название Англии; как и Альбани (Олбани), оно образовано от латинского прилагательного «albus» (белый). Возможно, это название возникло благодаря белым меловым скалам Дувра, которые видели на горизонте приезжие из Галлии. (Конечно, на этот счет существует множество нелепых легенд — например, о том, что остров Британия впервые открыл, а потом правил им некий мифический Альбион, якобы сын Нептуна.)

«…Сделает Мерлин»

Шут заканчивает пророчество следующими словами:

Это пророчество сделает Мерлин, который будет жить после меня.

Акт III, сцена 2, строки 95–96

Мерлин — волшебник, который играет важную роль в легендах об Артуре и особенно в кельтских сказаниях. Если Холиншед датирует правление Лира правильно, то Мерлин должен жить не менее тринадцати веков после шута.

Для Шекспира очень необычно привлекать внимание к анахронизму ради увеселения публики, но он сознательно разряжает невыносимое напряжение сцены бури с тем, чтобы впоследствии усилить его еще больше.

«Я получил вечером письмо»

Пока Лир сражается с бурей, добрый Глостер, находящийся в своем замке, приходит в негодование. Он возражал против того, чтобы Кента сажали в колодки, а сейчас заступается за короля. Но это лишь навлекает на него гнев герцога Корнуэлльского.

Сочувствовать королю Лиру Глостера заставляет не только доброе сердце. Возможно, это политическая необходимость. Глостер обсуждает положение дел с сыном Эдмундом, притворяющимся преданным ему. Он говорит:

Герцоги повздорили! Есть кое-что посерьезнее. Я получил вечером письмо. О нем опасно говорить. Я его запер у себя в комнате. Несправедливости, которые терпит король, не останутся без отмщения. В стране высадилось чужое войско. Нам надо стать на сторону короля.

Акт III, сцена 3, строки 8–14

Получается, что Глостер руководствуется не только жалостью и сочувствием Лиру. Если французское вторжение вызовет в Англии гражданскую войну, французы легко одержат победу и восстановят Лира на троне. Быстро приходящий в гнев, импульсивный и скорый на расправу Лир вспомнит, что его унизили и выгнали за ворота именно в замке Глостера. Хотя сам Глостер в этом не виноват, возмездие быстро настигнет его. Остается один выход: сделать что-то, чтобы доказать, что Глостер находится на стороне Лира.

Он собирается отправиться на поиски Лира, в то время как «преданный» Эдмунд останется в замке, чтобы отвлекать герцога Корнуэлльского и Регану, которые не должны заметить отсутствие Глостера.

Однако у коварного Эдмунда есть более хитрый план. Если он сообщит герцогу Корнуэлльскому об отцовском милосердии и покажет ему письмо, Глостера объявят изменником — по меньшей мере, по отношению к герцогу. Затем у Глостера отнимут земли и передадут их Эдмунду, так что долго ждать наследства не придется.

«Вот тебе урок, богач надменный!»

В центре внимания вновь оказывается Лир, который вместе с Кентом и шутом добрался до шалаша.

Гневный старый тиран меняется на глазах. Он все еще жалеет себя и проклинает дочерей, но что-то уже забрезжило в его сознании. Он начинает по-другому воспринимать окружающее.

Когда Кент пытается заставить Лира войти в шалаш, король настаивает, чтобы первым туда забрался шут. Шут олицетворяет бедность и слабость, и старый король, сам находящийся в бедственном положении, которого не испытывал за всю свою жизнь, начинает понимать, что на свете есть (и всегда были) люди, страдающие больше, чем он. Лир говорит:

Бездомные, нагие горемыки,

Где вы сейчас? Чем отразите вы

Удары этой лютой непогоды —

В лохмотьях, с непокрытой головой

И тощим брюхом? Как я мало думал

Об этом прежде! Вот тебе урок,

Богач надменный! Стань на место бедных,

Почувствуй то, что чувствуют они,

И дай им часть от своего избытка

В знак высшей справедливости небес.

Акт III, сцена 4, строки 28–36

Этот монолог — кульминация пьесы, благодаря страданию начинается перерождение Лира.

«… Пеликанов — дочерей»

Однако шалаш, в который они входят, оказывается занят. В нем Эдгар, играющий роль «бедного Тома», нищего из Бедлама, и также спрятавшийся от бури.

Эдгар не решается (из осторожности, стыда или и того и другого одновременно) сбросить маску даже перед насквозь промокшими беднягами, залезшими в шалаш. Он рассказывает как безумный и по привычке принимается умолять:

Подайте Тому на пропитание. Бес мучит его.

Акт III, сцена 4, строки 59–60

Это, конечно, раннехристианская точка зрения: считалось, что безумными владел дьявол.

Король Лир, сам полубезумный, не в состоянии понять, чего хочет «бедный Том». Ему кажется, что полуголый бедняга доведен до такого жалкого состояния своими дочерьми. Потом он вспоминает о себе и мрачно бормочет:

Их (изгнанных отцов) тело виновато

В рожденье кровожадных дочерей.

Акт III, сцена 4, строки 74–75[12]

Пеликаны складывают пойманную рыбу в мешок под клювом, приносят ее своим птенцам и кормят их. Жадные птенцы прижимают мешок к родительской груди. Невнимательному наблюдателю кажется, что молодежь терзает тело родителя. В результате возникла легенда о том, что птенцы пеликана питаются его кровью.

Лир считает, что дочери тоже, выражаясь фигурально, питаются его кровью; это перевертыш фразы (о том, что родители едят своих детей), которую выкрикнул Лир, лишая Корделию наследства.

«По части женского пола был хуже турецкого султана»

Эдгару остается только одно: продолжать изображать нищего. Когда Лир спрашивает его о прошлом, Эдгар кается в грехах, за которые им овладели демоны, лишившие его рассудка. Он говорит:

Пил и играл в кости. По части женского пола был хуже турецкого султана. Сердцем был лжив, легок на слово, жесток на руку, ленив, как свинья, хитер, как лисица, ненасытен, как волк, бешен, как пес, жаден, как лев.

Акт III, сцена 4, строки 91–95

Случайное упоминание турецкого султана[13] — анахронизм. Турки появились в истории лишь через шестнадцать веков после предполагаемой эпохи Лира. Однако во времена Шекспира они находились на пике могущества, и «турок», то есть султан, правивший в Стамбуле (Константинополе), был самым грозным монархом в Европе. Однако на рядового христианина самое сильное впечатление оказывали не обширные владения султана, не его абсолютная власть над жизнью и смертью подданных, а размеры султанского гарема. Почти все тайно (а кое-кто и явно) завидовали возможностям султана, поэтому слово «турок» стало синонимом необузданного сладострастия.

Перечисляя свои грехи, набожный «бедный Том» попутно совершает ритуал покаяния:

Не давай скрипу туфелек и шелесту шелка соблазнять тебя, не бегай за юбками, сторонись ростовщиков, не слушай наущений дьявола.

Акт III, сцена 4, строки 97–99

Ритуал «я грешил, но покаялся» был рассчитан на то, чтобы выудить монету у прохожего; он до сих пор имеет успех в таких организациях, как Ассоциация анонимных алкоголиков.

Однако на Лира более сильное впечатление производит то, что есть люди, которым гораздо хуже, чем ему. Хотя он оплакивает потерю положения, связанного с королевским титулом, однако начинает понимать, что все еще, даже теперь, является продуктом несправедливо устроенного общества. Срывая с себя одежду, он говорит «бедному Тому»:

…он настоящий. Неприкрашенный человек и есть именно это бедное, голое двуногое животное, и больше ничего.

Акт III, сцена 4, строки 108–110 «… Флибертиджиббет»

Однако приступить к выполнению своего намерения стать «неприкрашенным человеком» Лир не успевает. Входит Глостер с факелом; он нашел короля.

Эдгар смертельно боится, что отец узнает его. Поэтому он притворяется еще более безумным и кричит, входя в образ «бедного Тома»:

Это бес Флибертиджиббет.

Акт III, сцена 4, строка 117

Имя Флибертиджиббет можно найти в книге по демонологии «Обличение вопиющих папских обманов», написанной английским прелатом по имени Самуэль Харснетт.