Марио Эскобар - Арийский мессия

• Название: Арийский мессия
• Автор: Марио Эскобар
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-14-1002-1

1914 год. В Национальной библиотеке в Мадриде происходят трагические события – ученых, изучающих древние книги, преследуют несчастья.

Полицейский Линкольн, расследуя дело, случайно раскрывает загадку предсказания о пришествии Антихриста. Он знает, что дьявол в человеческом обличье уже родился и это Арийский мессия.

Линкольн с помощью друга и возлюбленной начинает охоту на Антихриста. Они могли изменить ход истории. Что же помешало им?

---

– А не будет ли для вас слишком опасно ехать в Вену сейчас, в нынешней ситуации?

– Именно в силу этой ситуации в данный момент Вена является самым безопасным местом и для наших друзей, и для нас, – заметил адмирал с усмешкой.

Князь посмотрел на него, нахмурив брови и поджав губы. Он не был уверен в том, что отправляться сейчас за тысячи километров отсюда, во враждебную страну, разумно. Он уже испытывал подобное чувство собственной уязвимости в 1905 году, когда едва не расстался с жизнью возле островов Цусима в Корейском проливе – причем в самом конце войны.

– Хорошо, но мы уедем оттуда еще до того, как все начнется.

– Не переживайте. Мы будем находиться в Вене тайно, да и пробудем там лишь несколько дней. Цель нашей поездки – сначала Сараево, а затем Белград.

– Я предоставляю вам решать, как мы поступим, адмирал.

Степан взял оловянного солдатика и медленно сжал его в кулаке изувеченными пальцами. Память о русско-японской войне. Адмирал, несмотря на свойственную ему выдержку, смутился и отвел взгляд в сторону.

5

Мадрид, 10 июня 1914 года

Wir singen dir in deinem Heer
Aus aller Kraft Lob, Preis und Ehr,
Daß du, о lang gewünschter Gast,
Dich nunmehr eingestellt hast.[7]

Хор голосов заполнил зал, и сотни поблескивающих от волнения глаз впились в сцену в ожидании кульминационного момента. Музыка достигла апогея, полностью завладев слухом присутствующих и проникнув в самые удаленные уголки души каждого. Впрочем, нет, не каждого: один мужчина был занят не столько музыкой, сколько рассматриванием в монокль ложи на противоположной стороне зала. Из темноты в глубине этой ложи только что вынырнула едва различимая фигура. В наиболее освещенной части ложи – там, где падавший со стороны сцены свет слегка рассеивал темноту, – на груди у зашедшего в ложу человека блеснули посеребренные пуговицы, и наблюдавший в монокль мужчина заметил, как этот человек наклонился к уху одного из сидевших в ложе господ и что-то ему прошептал. Господин в элегантном облачении поднялся со стула и шагнул в глубину ложи, тут же превратившись в едва различимую тень.

– Дражайший мой Линкольн, нам, похоже, придется уйти отсюда, и как можно скорее, – шепнул Геркулес, склонившись к уху своего приятеля и поспешно пряча монокль.

В темноте заблестели глаза Алисы: она слегка повернула голову, наблюдая за рассеянно оглядывающимся Линкольном, который пытался в темноте определить, где находится выход из ложи. Скрипнули стулья, и друзья покинули ложу. Яркий свет в коридоре заставил их зажмуриться, однако они, не медля ни секунды, направились в сторону вестибюля. На ступеньках лестницы они увидели одетого в смокинг мужчину, который оживленно беседовал со стоявшими рядом с ним полицейскими. Его абсолютно седые, зачесанные назад волосы поблескивали в свете огромной люстры. Заметив приближающихся Геркулеса и Линкольна, седовласый и двое полицейских начали спускаться по лестнице, направляясь, по-видимому, к выходу.

– Сеньор Манторелья, что случилось?

Седовласый мужчина обернулся – обернулся с быстротой, явно не соответствовавшей ни его манере держаться, ни его возрасту. Он посмотрел на Геркулеса и Линкольна, задержав на несколько секунд взгляд на лице чернокожего американца. Прошло уже много лет с их последней встречи: курчавые волосы Линкольна поседели на висках, но не узнать его огромные темные глаза и иссиня-черное лицо было невозможно.

– Происшествие в Национальной библиотеке.

– Еще один неприятный инцидент? – спросил Геркулес, спускаясь по ступенькам.

Впятером они вышли из хорошо обогреваемого театра, и их обдало прохладой безоблачной ночи, необычной для знойного мадридского лета. Линкольна бил озноб: сейчас вполне можно простудиться, подумал американец.

– Французский профессор, – наконец ответил Геркулесу седовласый мужчина. – Не знаю, как такое могло произойти. Мы усилили меры безопасности, однако не в наших силах защитить человека от него самого.

Перед зданием театра их ожидал запряженный лошадьми черный квадратный экипаж. Один из полицейских сел рядом с кучером, а остальные четверо мужчин забрались внутрь. Там, на потертых и продавленных сиденьях не очень-то хватало места для четверых. Экипаж, резко рванув с места, помчался на большой скорости по улицам. Кое-как разместившихся внутри пассажиров сильно трясло от быстрой езды по неровной булыжной мостовой. Они несколько минут молчали, пока Геркулес наконец не заговорил:

– Вы друг с другом уже знакомы. Этот господин – Джордж Линкольн.

– Да, я его знаю, – сказал Манторелья. – Думаю, и он меня помнит.

– Ну конечно, адмирал, – кивнул Линкольн, протягивая руку для рукопожатия.

– Я уже в отставке.

Худощавое лицо Манторельи сохранило прежнее молодецкое выражение, хотя на нем, частично скрытом пышными – кое-где еще русыми, но большей частью уже седыми – усами, уже проглядывались глубокие морщины и мешки под глазами.

– Благодарю вас – вы бросили все свои дела и пересекли полмира, чтобы помочь нам разобраться в этих странных событиях, – добавил Манторелья. (Что-то в его голосе наводило Линкольна на мысль, что этот адмирал в отставке не очень-то уверен, что его, Линкольна, присутствие здесь принесет хоть какую-нибудь пользу.) – Не знаю, что уже успел вам рассказать Геркулес об этих странных происшествиях.

– По правде говоря, Геркулес пока не сообщил мне никаких подробностей. Да у нас с момента моего приезда в Мадрид и не было времени для обстоятельного разговора.

– Понятно. Ваше путешествие, видимо, было утомительным, а наш с вами общий друг не очень-то любит вдаваться в пространные объяснения. Впрочем, если быть откровенным, мы и сами толком не знаем, что об этом думать. Мы все пребываем в полной растерянности.

Геркулес слушал этот разговор с легкой улыбкой, а когда взгляды его спутников обратились на него, сказал:

– В течение сравнительно небольшого промежутка времени – пять недель – два уважаемых профессора совершили членовредительство. А теперь, похоже, к этим двум жутким случаям членовредительства добавился третий. Ну и что мы можем об этом сказать или хотя бы подумать? – Геркулес выгнул бровь дугой и, сделав паузу, – отчего его последние слова как бы зависли в воздухе, – продолжил: – Что нас удручает больше всего – так это то, что профессор фон Гумбольдт так и не оправился после случившегося с ним умопомрачения. Его рассудок сейчас так же пуст, как и его глазные впадины. Что касается профессора Майкла Пруста, то он не только откусил сам себе язык и вследствие этого онемел, но и впал в какой-то странный транс.

– А не является ли это частью какого-нибудь жуткого ритуала? – предположил Линкольн.

– Такая мысль нам тоже приходила в голову, – сухо ответил Манторелья, – однако мы не обнаружили никаких признаков того, что эти два профессора совершали тот или иной ритуал. Нам пока известно лишь то, что один из них – профессор истории, а второй – антрополог.

– В их исследованиях было что-то общее? – поинтересовался Линкольн.

– Нет, не было. Профессор фон Гумбольдт – исследователь истории Португалии, а доктор Майкл Пруст – выдающийся антрополог, – сердито проговорил Манторелья с таким видом, как будто он отвечал на этот вопрос уже много-много раз.

– Понятно. Значит, единственное, что их объединяет, – они оба изучали что-то в Национальной библиотеке.

– Именно так, дорогой Линкольн, – кивнул Геркулес. – В Национальной библиотеке хранится одно из самых больших собраний документов по истории Азии. Иезуиты и представители испанской короны в Азии, похоже, воспользовались доминированием Испании над Португалией для того, чтобы завладеть некоторыми из ценностей Индии, Китая и различных далеких портов, подконтрольных португальцам.

Линкольн легонько тарабанил пальцами по шляпе-котелку, лежащей на коленях. Ему было очень неудобно сидеть в тесноте, между сдавливавшими его с двух сторон мужчинами, но еще большее неудовольствие у него вызывало то, что он не понимал и половины произносимых сейчас слов. Он уже много лет не говорил по-испански и почти не слышал испанской речи. Правда, на улицах Нью-Йорка он частенько пускал в ход простые испанские фразы в общении с осевшими в этом городе латиноамериканцами, однако этой его скудной разговорной практики было явно недостаточно для того, чтобы понимать произносимые сейчас сложные предложения. Ему приходилось изрядно напрягать свои мозги, чтобы догадываться, что та или иная из этих фраз означает.

– Наверное, мы говорим слишком быстро, – предположил Геркулес, заметив раздосадованное выражение на лице друга. – Я совсем забыл, что Линкольн приехал в Мадрид несколько часов назад. Кроме того, он, как я подозреваю, не очень-то хорошо разбирается в истории Испании.