Мэри Стюарт - День гнева

• Название: День гнева
• Автор: Мэри Стюарт
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011021-9

Это — самая прославленная «артуриана»XX века!

Не просто фэнтези, но — ЛИТЕРАТУРНАЯ ЛЕГЕНДА, озаряющая тьму давно прошедших времен светом безграничного воображения.

Не просто увлекательные приключения, но — истинная Высокая магия и истинный, высокий дух первоначального, полузабытого артуровского мифа.

Это — чудо, созданное великолепным пером Мэри Стюарт.

Сказание о деяниях Мерлина, величайшего из магов Британии, и Артура, благороднейшего из британских королей. Сага о любви женщины, которую когда-нибудь назовут Гвиневерой, и славного рыцаря, которого еще не назвали Ланселотом. Повесть о королеве-колдунье, верившей в судьбу, и принце-бастарде, тщетно пытавшемся судьбу превозмочь.

Это — драгоценный подарок для всех, кому хочется еще раз оказаться в мире Артура.

Не пропустите!

---

— В чем дело, женщина? — раздраженно произнес ее муж. — Неужто ты горюешь по старому чародею? Что бы ни сделал Мерлин для Артура и людей с большой земли своим волшебством, нам-то что за дело? К тому же он был стар, и даже если поговаривали, что он никогда не умрет, на поверку вышло, что он все же смертен. О чем тут плакать?

— Я не о нем плачу, с чего бы? Но мне страшно, Бруд, мне страшно.

— Что, за нас?

— Не за нас. За него. — Она глянула на колыбельку, где мальчик, уже проснувшийся, но еще сонный от послеполуденного сна, тихонько лежал, свернувшись калачиком под одеялом.

— За него? — удивленно переспросил рыбак. — Почему? В будущем его теперь может ждать только добрая доля. И нас тоже. Если нет больше Мерлина, врага короля Лота — поверить тому, что болтают, — так и этого мальчонку считают погибшим, что теперь может угрожать ему или нам за то, что держим его у себя? Пожалуй, теперь можно перестать оглядываться по сторонам, как бы кто его не увидел и не стал задавать ненужных вопросов. Может, теперь он сможет выходить из хижины, играть с другими детьми, а не цепляться за твою юбку весь день, чтобы с ним нянчились. Тебе все равно не удержать его взаперти надолго. Он давно уже перерос свою колыбель.

— Я знаю, знаю. Этого-то я и боюсь, ну как ты не понимаешь? Боюсь его потерять. Когда настанет время Ей забрать его от нас…

— С чего бы это? Если она не забрала его, когда пришла весть о смерти короля Лота, то с чего ей теперь его забирать? Послушай, жена. Когда почил ее супруг король, ей самое время было потихоньку позаботиться о том, чтоб и его бастарда тоже не стало. Вот тогда и мне было не по себе. Если уж на то пошло, так это маленький принц Гавейн теперь по закону король Оркнейских островов, но пока жив этот мальчонка, бастард он или нет, почти на… на сколько?. , на год старше принца, найдутся те, кто скажет…

— Кое-кто слишком много болтает, — отрезала Сула со столь явным страхом, что Бруд встревожено шагнул к двери и, отогнув полог, выглянул наружу.

— Что на тебя нашло? Никого тут нет. Да и будь здесь кто, все равно бы он ничего не услышал. Ветер поднимается, и прилив на верхней точке. Послушай.

Но Сула только покачала головой. Она во все глаза глядела на дитя. Слезы ее высохли, но когда она заговорила, голос ее был едва громче шепота:

— Нет, не снаружи. Никто сюда не подберется так, чтоб птицы не оповестили нас криком. Это здесь, в доме нам надо быть осторожнее. Погляди на него. Он уже больше не младенчик несмышленый. Он слушает и, иногда я готова поклясться, понимает каждое наше слово.

Протопав к колыбели, рыбак глянул вниз. Лицо у него прояснилось.

— Что ж, если не понимает теперь, скоро станет понимать. Боги знают, он у нас ранний. Мы сделали то, за что нам заплатили, и даже больше. Помнишь, какой это был хилый младенец, когда его нам отдали? А теперь, только посмотри. Любой может гордиться таким сыном. — Он отвернулся и взял посох, прислоненный у двери. — Послушай меня, Сула, если б недоброе могло случиться, оно давно бы уже случилось. Если б кто желал ему зла, нам давно бы уже перестали платить. Так что не мучь себя. Тебе нет причин бояться. Женщина кивнула, но даже не поглядела на мужа.

— Да. Глупо было с моей стороны. Осмелюсь сказать, ты прав.

— Пройдет еще пара лет, прежде чем юный Гавейн станет забивать себе голову делами королевств и королевских бастардов, а к тому времени о нашем, может, и позабудут. А если это будет значить, что денег нам больше не видать, кому до этого дело? В моем деле мужчине всегда сгодится помощник.

— Ты хороший человек, Бруд, — с улыбкой подняла глаза Сула.

— Ладно, ладно, — грубовато отозвался он, отодвигая полог, — давай покончим с этим. Я схожу в город, узнаю, какие еще вести привезли матросы.

Оставшись с ребенком одна, женщина какое-то время сидела без движенья, и в глазах ее все так же стоял страх. Потом ребенок протянул к ней ручонки, и она внезапно улыбнулась. Улыбка вернула молодость и краски ее чертам и взгляду светлых глаз. Она наклонилась, чтобы достать дитя из колыбели, потом посадила его себе на колено. Взяв со стола корку черного хлеба, она обмакнула ее в кувшин с козьим молоком и поднесла к губам мальчика. Приняв у Сулы хлеб, дитя принялось есть его, пристроив темную головку у нее на плече. Прижавшись щекой к его макушке, женщина погладила темные кудри.

— Мужчины глупы, кто бы что ни говорил, — негромко произнесла она. — Они никогда не увидят того, что живет прямо у них под носом. Ты ж, моя косточка, вырастешь не таков, об этом твоя кровь позаботится. Вот уже сейчас ты словно смотришь в самую суть вещей, а ты совсем еще дитя… — Она коротко рассмеялась ему в волосы, и мальчик улыбнулся, какой странный вышел у нее звук.

— Бастард короля Лота, как же! Это люди так говорят, да оно и к лучшему. Но если б они видели то, что я вижу, знали б то, о чем я догадалась столько месяцев назад…

Покачиваясь, она крепче прижала ребенка к груди, успокаивая саму себя. Мыслями она ушла в прошлое, когда летней ночью два года назад Бруд, получивший дар золотом в награду за молчанье, вышел в море, но не туда, где ловил обычно, а дальше на запад, в бурные морские воды. Четыре ночи кряду он ждал за мысом, жалея потерянный улов, но королевины обещанья и золото заставляли его хранить клятву и держать рот на замке. А на пятую ночь, тихую белую ночь оркнейского лета, в узкий пролив тайно вошел корабль из Дунпельдира и стал на якорь во фьорде. С борта корабля спустили шлюпку, и та почти беззвучно понеслась по воде, повинуясь мощным гребкам сидевших на веслах солдат королевы. Бруд отозвался на их тихий оклик, и уже вскоре две лодки стали борт о борт. Узел передали с рук на руки. Шлюпка отчалила и растворилась в полумраке. А Бруд развернул свою лодку к берегу и изо всех сил погреб в Тюленью бухту, где Сула ждала его у пустой колыбели, держа на коленях пеленку, которую соткала для своего мертвого сына.

“Бастард”, — сказали им. Ничего больше. Королевский бастард. И потому угроза для кого-то где-то. Но однажды может быть полезен. А потому молчите и вскормите его, и, возможно, настанет день, который принесет вам большую награду…

Награда давным-давно перестала занимать Сулу. Она жила с единственной наградой, в которой нуждалась, — с самим ребенком. Но она также жила в постоянном страхе, что однажды, когда где-то далеко то или иное лицо королевской крови сочтет это для себя выгодным, мальчика у нее заберут.

Сама она давно уже сообразила, что это за “лица королевской крови”, хотя у нее хватало ума не заговаривать об этом ни с кем, даже с собственным мужем. Король Лот тут ни при чем, в этом она была уверена. Она видела остальных его сыновей от королевы: у мальчиков были золотисто-рыжие волосы Моргаузы и, как отец, они были кровь с молоком и крепкого сложенья. Ничего из этого не проявлялось в ее приемном сыне. Темные глаза и волосы, пожалуй, могли принадлежать Лоту, но разрез этих глаз, линия бровей и скул были совсем иными. И что-то в складке губ, в ручонках, в хрупкости кости и чистой, теплого тона коже, в неуловимой манере двигаться и смотреть говорило неусыпному взору Сулы о том, что перед ней дитя королевы, но не сын короля Лотиана.

А если поверить в это, то и многое другое становится яснее: это ведь люди королевы поспешили вывезти младенца из Дунпельдира до того, как вернулся с войны король Лот; последовавшее затем избиение всех новорожденных младенцев в городе ради того, чтоб отыскать и уничтожить одно-единственное дитя, резня, которую король Лот и его королева приписывали королю Артуру и его советнику Мерлину, но на деле (так передавали из уст в уста опасливым шепотом) учиненная по приказу самого короля Лота; и регулярные посылки деньгами и вещами или снедью, что приходили из дворца, где за годы жизни ребенка король и не бывал. Выходит, их посылала королева. И даже теперь, когда король Лот уже мертв, королева все равно продолжала платить, и ребенок по-прежнему пребывал в безопасности. Других доказательств Суле и не требовалось. Королева Моргауза, дама, отнюдь не славящаяся мягкосердечием, едва ли стала вскармливать бастарда своего супруга, более того — бастарда, на год старше собственного законнорожденного первенца и потому имеющего, пусть спорное, преимущественное право на престол и королевство.

Выходит, незаконнорожденный сын королевы. Но от кого же? И здесь, на взгляд Сулы, не оставалось сомнений. Она в глаза не видела сводного брата королевы Моргаузы, Артура, Верховного короля всей Британии, но, как и все в округе, слышала немало рассказов об этом сотворившем настоящие чудеса молодом человеке. И первая из этих повестей была о великой битве при Лугуваллиуме, где совсем еще юный Артур внезапно появился подле короля Утера и повел его войска к победе. А после — говорилось дальше в легенде, рассказываемой с гордостью и немалой долей снисхожденья, — он, еще не зная истины о своем происхождении, возлег с Моргаузой, которая была незаконнорожденной дочерью Утера, а ему самому приходилась сводной сестрой.