Данил Корецкий - Логика выбора

• Название: Логика выбора
• Автор: Данил Корецкий
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-089865-7

В романе действуют разведчики – под легендами прикрытия, с использованием агентуры и поддельных документов. Засады, погони, подставы – все как в обычном шпионском триллере. Только они умеют летать, гипнотизировать, ставить силовые поля и выполняют задание на далекой, обреченной на гибель планете, а их задача – спасти часть местного населения. Подобрана безопасная планета, готовы огромные звездолеты. Только кого из полутора миллиардов жителей спасать? По каким параметрам отбирать тех, кто достоин продолжать жизнь? Многочисленные приключения переплетаются с моральными проблемами, а концовка все равно оказывается неожиданной.

---

– Да, не беспокойся. – Чартер Сон дружески погладил ее по плечу. – Я не отправляю тебя из дома, просто в спальне я хочу остаться один.

Женщина несколько повеселела, склонилась в поклоне и исчезла. Все-таки вышколенный персонал – это очень удобно!

Глава 2 Первая высадка

Двенадцать лет назад по земному времени.

Марк Джордан

Первый раз я побывал здесь двенадцать лет назад, если использовать земные мерки. Мы вчетвером высадились ночью на океанском берегу, окруженном расположенным полукругом горным хребтом. Местность была пустынная и идеально подходила для базового лагеря: при многократных сканированиях ни одного теплокровного существа размером больше собаки обнаружено поблизости не было. Дул легкий ветерок, несущий запах океана и приятную прохладу, над головой – мириады звезд, их было слишком много, некоторые непривычно крупные, некоторые наоборот: обычная звездная пыль, светлыми мазками обрисовывающая контуры созвездия Тукана. В этом зрелище присутствовала некая искусственность неземного планетария, в котором крупные золотые гвозди прибивали пушистый черный бархат к высокому куполу. Обилие звезд и отсутствие Луны оказывало неприятное воздействие: чуждый мир давил на не привыкшее к нему сознание.

Мы быстро разгрузились. Густая тень посадочной шлюпки, перекрывая на миг желтые огоньки, бесшумно скользнула косо вверх и растаяла в пространстве, чтобы выгрузить вторую четверку на другом континенте пока еще безымянной планеты.

– Ну, с прибытием! – сказал Лобов. – За дело, времени мало!

– Да, надо торопиться, – кивнул Малко.

Хотя здесь не было ни спутников, ни летательных аппаратов, да и ни одной живой души вокруг, но обустройство следовало завершить в темное время суток – таков закон конспирации, которому учили злые книги. Поэтому мы рьяно взялись за работу и успели развернуть жилой блок и спрятать оборудование.

И тут началось цветопредставление. Звездная люстра стала блекнуть и вскоре совсем погасла, словно чья-то могущественная рука повернула реостатный выключатель. Черная мгла просветлела до коричневой, потом сменила цвет на пурпурный, который тут же стал превращаться в багрово-красный. Из играющего перламутром океана выплыл темно-красный диск, казавшийся раза в два больше земной Луны и гораздо ярче ее. Ночная звезда! За несколько часов она описала дугу, пройдя через зенит, и скрылась за горизонтом, небо принялось менять кровавые тона на золотистые, потом светло-голубые. Собственно говоря, это уже здорово напоминало земной рассвет. Только выкатившееся местное солнце, хотя и было размером с земное, светило не так ярко и переливалось цветами расплавленного золота и красной меди, будто та же самая рука играла с зеркалом.

Вот тогда-то мы и увидели Навою во всей красе. Неправдоподобная, без единой морщинки, гладь океана была светло-изумрудной, желтые, с хрустальными вкраплениями прибрежные скалы выступали из песка нежно-розового цвета. Серый жилой блок-хамелеон изменил цвет на золотистый, с розовой подошвой и слился с окружающим пейзажем. Но никто не обратил на это внимания. Я смотрел на небо, пытаясь определить цвет: то ли темно-голубой, то ли откровенно синий. Между золотыми скалами торчали сочные шапки буйной зелени. И хотя мы знали, что нас ожидает на Навое, и неоднократно видели голограммы, впечатление было потрясающим, и мы смотрели как зачарованные.

– Какая изумительная цветовая палитра! – выдохнул Комков, хотя его вряд ли можно было заподозрить в сентиментальности.

Как, впрочем, и любого из нас. Но я, Лобов и Малко промолчали, а сказал это именно Комков. И добавил:

– В эту планету можно влюбиться!

Но мы прибыли сюда не любоваться закатами и рассветами, а определить тренд развития гуманоидной цивилизации. Вначале выбирались в ближайшие города на несколько часов, ходили по улицам, наблюдали, завязывали знакомства – точнее, пытались завязывать знакомства, ибо местные жители держались очень настороженно, явно опасаясь каких-то врагов. Приходилось вести себя осторожно и нередко применять гипнотическое внушение. И все же эти вылазки были полезны. Со спутников наблюдения нельзя было определить мелкие детали местной жизни: после первых разведывательных выходов мы заклеили ногти и изменили одежду, уяснили, как надо держаться, чтобы не привлекать внимания, изучили еще массу полезных мелочей. Потом покинули базовый лагерь и расселились по стране, внимательно изучая устройство местной цивилизации.

На планете имелось два континента, на нашем располагалось государство Таго, на другом – Агрегания. Они жестко враждовали между собой – официальная пропаганда каждого обвиняла во всех неудачах другую сторону. Время от времени в Таго разоблачали и казнили шпионов Агрегании, а в Агрегании с ликованием уничтожали одного за другим шпионов Таго. Об этом сообщали наши ребята, работающие в Агрегании.

Правда, как удавалось агреганским шпионам проникать в Таго и наоборот, оставалось только догадываться: между континентами было несколько тысяч километров, а мореходство здесь было не очень развито – только небольшие парусные шхуны выходили в океан на рыбную ловлю, огибали материк в исследовательских целях или для торговли с отдаленными районами, но пределов прибрежных вод не покидали. Это обстоятельство препятствовало масштабной войне между Таго и Агреганией, а над загадкой появления чужих шпионов никто не задумывался.

Надо сказать, что нас факт такой ксенофобии насторожил с самого начала. А чем больше мы погружались в местную жизнь, тем больше понимали, что она не так красива, как сказочный серповидный берег, на котором мы высадились. Природа и общество имели разнонаправленные векторы. Серые унылые однотипные строения, блеклая мешковатая одежда, озабоченные лица местных жителей – все это входило в противоречие с буйством красок вокруг.

Столицей Таго являлся почти миллионный город Стакка, вокруг беспорядочно рассыпались городки поменьше и сельские поселения, в которых без элементарных удобств, в бедности и голоде жили запуганные и темные крестьяне. В Стакке уровень жизни был повыше: здесь имелось электричество, по твердому покрытию дорог разъезжали запряженные тягловыми животными повозки, население было более обеспечено продуктами питания, которые, впрочем, распределялись по талонам, в зависимости от положения навойцев на социальной лестнице. Политический режим был непонятен, так же как форма правления. Повсюду в общественных местах висели плакаты, восхваляющие некоего «Мудрейшего», часто глашатаи с малопонятными портретами громко кричали такие славословия вслух. Жители в разговоры на политические темы не вступали, а на расспросы выкрикивали: «Слава Мудрейшему!» – и торопились уйти.

Неприятным открытием стало то, что даже формальное равенство в навойском обществе отсутствовало: каждая социальная группа обозначалась своим цветом, от которого зависело все: оплата труда, жилищные условия, медицинское обслуживание, социальная защищенность… Когда мы узнали про сословную цветовую палитру, то это вызвало шок, ибо сразу стало ясно: о какой бы то ни было демократии на Навое говорить не приходится… Это никому не понравилось. Но больше всех не понравилось Комкову.

Через полгода по земному исчислению мы стали готовить итоговое решение, и здесь мнения разошлись. Трое пришли к выводу, что развитие общества соответствует земному уровню конца девятнадцатого века и, несмотря на определенные отклонения, цивилизация развивается нормально, то есть поступательно движется по восходящей, а следовательно, наблюдается очевидный и устойчивый прогресс. И только Комков написал отрицательный отчет: дескать, развитие диспропорционально и в среднем соответствует середине двадцатого века на Земле, но в науке и технике наблюдается отставание на пятьдесят-семьдесят лет! И это не частное отклонение на фоне общего прогресса, а регресс, вызванный дефектами общественного строя – бюрократическая диктатура подавляет инакомыслие, нагнетается военная истерия, образ внешнего врага призван объяснить обнищание народа, тормозится развитие науки, искусства, литературы, процветают приспособленчество, лицемерие, очковтирательство. Все успехи существуют только на бумаге. А все это вместе взятое является признаками торможения, а не развития цивилизации, хотя очевидные последствия регресса проявятся только через двадцать-сорок местных лет!

Тревогу Комкова на Земле не разделили: дескать, положительное развитие – главное, независимо от частных недостатков, которые существуют при любом общественном и государственном устройстве. Навою зачислили в категорию благополучных планет, и нас отозвали. Но вернулись только трое: Комков к посадочной шлюпке не вышел!

В космосе много загадок, и не все они могут быть разгаданы. Навойскую страницу перевернули на неопределенное время. Оставленный на орбите спутник наблюдал за происходящим на планете и передавал в Центр общую информацию. Через год он зафиксировал, что прекратил работу лептонный генератор Комкова – та самая «фасолина», вшитая каждому из нас под кожу и позволяющая многократно усиливать способность к внушению, чтению мыслей, телекинезу и т. д. и т. п. Это было совершенно необъяснимо: генератор рассчитан на пятьдесят лет непрерывной работы, а уничтожить его мог только ядерный взрыв, которых на Навое никогда не происходило… Что же случилось с практически вечной энергетической установкой? Ответ на этот вопрос так и не был получен, а Комкова официально признали погибшим.