Аластер Рейнольдс - Префект

• Название: Префект
• Автор: Аластер Рейнольдс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10074-9

Блистающий Пояс вокруг планеты Йеллоустон состоит из десяти тысяч анклавов, обитаемых космических станций. Их население может выбирать себе любую форму власти, от диктатуры до полной анархии, но все анклавы до единого подчиняются общим законам, за соблюдением которых следят «Доспехи» – военизированная полиция с самыми широкими полномочиями.

Когда один из анклавов внезапно погибает вместе со всем населением, а еще на нескольких начинается бунт машин, у префектов «Доспехов» возникает подозрение, что Блистающий Пояс подвергся атаке очень жестокого, умного и изобретательного противника.

Впервые на русском языке!

---

В Самбуковой Шевелюре никаких проблем не возникло, но ее задержали, заставив судить импровизированный турнир. Неприятное и утомительное мероприятие оказалось чем-то средним между конкурсом красоты и гладиаторскими боями, все участники были биомодифицированными, с клыками и когтями. Талию заверили, что большинство растерзанных, окровавленных и опозоренных приведут в нормальный вид, но судейство оставило мерзкий осадок: ее использовали.

В Шлюмпере Ониле было даже хуже, но по иной причине. Шлюмпер Онил – анклав с добровольной тиранией, которая стала уродливой, а изменить ситуацию не представлялось возможным.

Добровольная тирания не оставляет гражданам никаких прав и свобод. У них нет средств волеизъявления, кроме стандартных форм голосования. Вся их жизнь проходит под авторитарным контролем режима, господствующего в том или ином анклаве. Как правило, им гарантируется удовлетворение насущных потребностей – еда, вода, обогрев, минимальное медицинское обслуживание, место для ночлега, даже секс и примитивные развлечения. Взамен следует работать, точнее, ежедневно выполнять определенные действия, какими бы нудными и бессмысленными они ни были. Граждан лишают всего личного, заставляют одинаково одеваться, а самые радикальные тирании требуют делать пластические операции, нивелируя внешность.

Некоторым – малой, хотя и не ничтожной по численности части населения Блистающего Пояса – жизнь при добровольной тирании кажется извращенно расслабляющей, потому что позволяет выбросить из головы уйму тревог, связанных с властью и подчинением. Их направляют и опекают. Это все равно что впасть в детство, на лифте физической взрослости опуститься в подвалы полной зависимости.

Но порой добровольная тирания принимает извращенные формы.

Неизвестно, что провоцирует перемену косного благоденствия в сущий кошмар, но происходит это часто и кажется неминуемым, как распад неустойчивого изотопа. Безмолвная серая безликость загнивает. Ропщущих сгоняют в одно место и наказывают. «Доспехи» не имеют возможности вмешиваться, пока не получают соответствующего мандата от большинства граждан Блистающего Пояса или пока тирания не лишает своих «подопечных» права голоса и доступа к абстракции.

Шлюмпер Онил наглядно показывал, как плачевно все может закончиться.

Представители внутренней администрации проводили Талию к центру голосования, очень стараясь отгородить ее от простого народа. Но она увидела достаточно, чтобы получить представление. Пока Талия готовила анализаторы, старик прорвался сквозь кордон и бросился к ней. Он упал на колени, стиснув штанины Талии заскорузлыми от артрита пальцами.

– Префект, вы должны нам помочь! – прошамкал он беззубым ртом. – Прошу вас, помогите, пока еще не поздно.

– Извините… – Талия была настолько потрясена, что едва могла говорить. – Я хотела бы, но…

– Пожалуйста, помогите нам!

Подоспевшие полицейские выстрелили в старика электрострелами и поволокли прочь от Талии. Тело несчастного так и пульсировало от тока. Говорить он не мог, но смотрел на префекта, и этот взгляд был полон мольбы. Кордон загородил несчастного, но Талия углядела, как тщедушного старика лупцуют кулаками и дубинками.

Талия обновила программы, стараясь не думать об инциденте. Она надеялась, что последняя установка пройдет глаже. Поскорее бы вернуться в анклав «Доспехов» и стереть с губ привкус соучастия. Хорошо, что напоследок остался Дом Обюссонов. Этот этап обещал стать самым легким и необременительным.

Анклав имел форму полого цилиндра, который медленно вращался вокруг продольной оси, чтобы обеспечить гравитацию. Стряхивая сонливость после нудного перелета, Талия увидела бледно-зеленую колбасу длиной шестьдесят километров и чуть более восьми шириной, исполосованную рядами окон, которые блестели, когда на них падал свет солнца. На ближнем конце трудился сложный механизм – стабилизированный стыковочный агрегат. Рядом с этим исполином корабли казались микроскопическими.

Слабость гравитации чувствовалась, даже когда Талия пристыковала катер и прошла через несколько вращающихся шлюзов. Она думала, что попадет в битком набитый вестибюль, а оказалась в зале дипломатических делегаций. Шарообразный зал с нулевой гравитацией был выложен бледно-розовым мрамором с монохромным фризом и картинками, посвященными началу освоения космоса. Талия смотрела на людей в пузырящихся скафандрах из ткани, похожей на полотно; на шаттлы для рейсов между орбитой и планетой, похожие на пучки бенгальских огней; на космические станции, такие хлипкие, что могли развалиться от первого порыва солнечного ветра. «Смешно, – подумала она, – ага, умора».

Но если бы не было этих полотняных скафандров, бенгальских огней и станций-шалашей, не парить бы сейчас Талии Нг, младшему префекту «Доспехов», в мраморном зале на борту анклава длиной шестьдесят километров. Дом Обюссонов, один из десяти тысяч пристанищ для сотен миллионов душ, вращается вокруг заселенной планеты, на которой стоит самый прекрасный город в истории человечества; вокруг планеты, которая вращается вокруг солнца совершенно другой системы. Эта система – торговый и культурный центр цивилизации, состоящей из множества таких планет, множества звезд, связанных чудо-кораблями, которые пересекают межзвездный мрак за считаные годы.

«Таким видели будущее, – думала Талия. – Так представляли волшебный, дивный век».

А она смеет чувствовать усталость!

В центре зала парил серворобот, механическая сова из чеканной бронзы. Сова расправила крылья, с механическим щелчком распахнула клюв и заговорила писклявым голосом доисторического робота:

– Добро пожаловать, младший префект Талия Нг! Я Чудо-Птица. Приветствую вас в Доме Обюссонов. На посадочной площадке с половинной гравитацией вас ждет группа встречающих. Прошу следовать за мной.

– Группа встречающих, – сквозь зубы процедила Талия. – Вот счастье!

Вслед за бронзовой птицей Талия попала в лифт, отделанный полированным тиком и ямчатым бордовым плюшем с кремовым японским орнаментом, но без единого окна. Разворот – и сова вцепилась когтями в крюки на стене, которая, вероятно, должна была стать потолком. Зажужжали зубчатые колеса – сова повернула голову.

– Сейчас поедем вниз, гравитация увеличится. Пожалуйста, сядьте и пристегнитесь.

Талия устроилась на раскладном сиденье, зажав цилиндр между коленями. Из-за большого ускорения кровь устремилась в макушку.

– Мы снижаемся, – сообщила птица. – Ехать довольно далеко. Хотите смотреть в окно?

– Да, если это не очень сложно устроить.

Панель напротив стала прозрачной – теперь Талия смотрела вниз и видела всю шестидесятикилометровую протяженность Дома Обюссонов. По внутренней поверхности от «полюса» лифт повез ее к стыку полусферической оконечности с торцом цилиндра. Траектория лифта выполаживалась, хотя кабина оставалась под тем же углом к продольной оси анклава. Вроде бы и долго едет, а до поверхности по-прежнему четыре километра, с такой высоты все кажется игрушечным. Безликую белую гладь – плавленый реголит, добытый на Глазе Марко, – местами прерывали громоздкие, в стиле ар-деко, устройства контроля окружающей среды.

Если не считать выпуклых «полюсов», всю внутреннюю поверхность анклава благоустроили. В шестидесяти километрах от лифта воздушная дымка растворяла цвета и детали в мерцающей голубизне, не отличимой от неба или океана. Ближе, примерно посредине цилиндра, сеткой и завитушками – точь-в-точь отпечатки пальцев на глине – виднелись признаки цивилизации. Вместо мегаполисов малые города и деревушки – они теснились меж густой зелени, изгибались на берегах искусственных морей, озер, рек и ручьев. Там были холмы, долины, скалы и водопады. И клубы тумана, расцвеченные радугой. И низкие облака, словно приклеенные к холмам. Еще ближе Талия разглядела не просто признаки цивилизации, а отдельные здания, причалы, площади, сады, парки, спортплощадки. Лишь у немногих зданий высота превышала сто метров, словно строители боялись нарушить бескрайнюю голубую пустоту, доминировавшую в анклаве. Внутренних источников света не усматривалось, зато со снижающегося пункта наблюдения Талия без труда заметила ряды окон, которые уже видела снаружи. Теперь на длинную часть анклава она глядела сверху вниз, и окна превратились в темные концентрические кольца. Талия насчитала более десяти, пока они не слились из-за дымки и изменившегося ракурса. В каждую из девяноста девяти минут движения по орбите Дом Обюссонов мог оказаться в тени Йеллоустона, только анклав почти наверняка пользовался двадцатишестичасовым суточным циклом Города Бездны. Чувствительные зеркала, расположенные выше и ниже плоскости эклиптики Блистающего Пояса, направят свет на полосы окон, даже когда Дом Обюссонов будет заслонен от солнца Эпсилон Эридана.