Иван Ефремов - Тамралипта и Тиллоттама

• Название: Тамралипта и Тиллоттама
• Автор: Иван Ефремов
• Жанр: Эротика
• Год: 2008

Небольшой роман-пролог к «Лезвию бритвы».

Произведение должно было стать частью 3-й книги романа «Краса Ненаглядная».

---

— Ты — моя Ашвини, божественная апсара-кобылица!

Прежде чем окаменевший художник сообразил, что именно он видит, жрец распустил завязку, скреплявшую нагрудники девадази. Прекрасные груди Тиллоттамы обнажились, поднялись в долгом вздохе, и на них легла большая рука жреца, сдавливая их хищно согнутыми пальцами. Жрец притянул к себе девушку, прижался к ее спине. Она покорно откинула голову на его плечо и закрыла глаза. Руки безвольно упали вдоль тела. Неведомо как отстегнутый, с бедер девушки упал широкий пояс, жалобно звякнув большим бубенчиком.

С остановившимся дыханием художник стал отступать назад за статую. Важнее всего ему сейчас казалось не выдать себя, чтобы Тиллоттама не узнала, что он оказался нечаянным свидетелем… в последний миг их свидания… в час их разлуки.

Сердце художника заныло от угрюмой тоски — ведь Тиллоттама шла на это добровольно. Никакого сопротивления, нет, больше того — грудь ее часто дышала, глаза закрывались в податливой страсти… он просто глупец!

Тамралипта бросился к выходу, задыхаясь и широко раскинув руки, чтобы не удариться во мраке. За спиной раздался тихий вскрик и зазвенели колокольчики ножных браслетов Тиллоттамы, то отрывисто, то частым трепещущим звоном.

Едва во мраке замаячил просвет прохода, художник одним прыжком выскочил во двор, спрыгнул со ступенек и побежал по улице так, словно за ним гнался демон. И действительно, демоны ревности и печали нещадно терзали и жалили его впервые исполнившееся большой любви сердце… В ту же ночь он уехал из Бхутесвара домой в Дели и, не находя покоя, отправился в Гималаи…

Тамралипта отшвырнул одеяло, как будто холодная и пустая келья наполнилась душным зноем ночей Бхутесвара.

Зачем он полюбил именно эту прекрасную девадази? Разве мало чудесных девушек в его стране, славящейся красотой своих женщин? Много прелестных цветов усеивали поле памяти художника. Цепкая память хранила их всех, когда-либо встреченных и остановивших его внимание: юную мать, поднявшую смеющегося ребенка к озаренной солнцем листве дерева, мгновенный изгиб тела девушки-водоноски, отблеск луны под ресницами поднятого вверх лица, невыразимо прекрасного в миг любовного вдохновения, завитки развеваемого ветром волос вокруг маленького ушка и круглой нежной щеки — все это, когда-то встреченное в жизни, мгновенно утрачиваемое другими людьми, связалось в душе художника в неповторимый венок человеческой красоты.

Но Тиллоттама — в ней было все — венок улыбок, отблески движения и цвета, красивые формы, и Тамралипта наделил юную женщину всем очарованием мира. Его мира, его страны, наполненной плодотворным зноем солнца, влажным дыханием могучих морских ветров. Плодородная земля рождала буйство растительной жизни, неистово стремившейся к солнцу и небу, насыщавшей бесчисленных животных, несчетные массы людей. Здесь расцветать и созревать было нужно быстро, наливаясь всей силой кипучей жизни, чтобы успеть вручить ее следующим поколениям, ибо силы тропической природы, порождавшей изобилие животных и растений, также быстро убивали, обуславливая ускоренную смену поколений, убыстренный круговорот жизни и смерти, порождения и разрушения. Оттого так силен культ Шивы, из всех богов наиболее соответствующий душе природы тропической Индии. Оттого образ прекрасной женщины, созданный индийскими художниками, мечтательно воспетый поэтами в народных сказаниях тысячелетия тому назад, так отличается от образа красоты других стран и непонятен теперь, когда городская жизнь оттолкнула человека от верного чувства природы. А в прошлом Тамралипта находил один и тот же образ Парамрати, очаровавший его и слившийся с его мечтами и представлениями. Скульпторы и живописцы Древней Индии были едины в своих стремлениях. Красные фрески пещерных храмов Аджанты с их черноволосыми, узкоглазыми нагими принцессами, бесчисленные скульптуры храма Махадевы в Кондоре, воздвигнутого восемьсот лет назад. Сплетающаяся с деревом девушка-якши в древнейших двухтысячелетних храмах в Бхархуте и джайнской Чайтье в Матхуре… — он и не знал тогда, что там родилась и жила Тиллоттама… — везде и всюду чувственная сила в постоянной любовной истоме…

И не столь древние изваяния храма Вишну в Бадаме, статуи Сакхи в Кандравате, в Мальве, в храме Солнца в Конараке, даже в далекой Бирме — все созданные художниками различных народностей Индии шестьсот-тысячу лет назад.

Самым ярким и сильным выражением древнего идеала женской красоты он считал статую во внешнем зале Чайтья в храмах Карли. Чета, мужчина и женщина, была высечена прямо из каменной стены пещеры. Женщина невысокого роста изображала плавное движение танца. Правая нога, ступившая вперед и налево, перекрещивалась с согнутой в колене и отставленной назад и вправо левой ногой. Разрушенная временем правая рука когда-то тянулась вперед, а левая обнимала за талию мужчину. Толстые браслеты на щиколотках, узенький плетеный пояс поперек бедер со свисавшей посредине гирляндой и огромные серьги в ушах составляли весь наряд женщины. Круглое лицо было подпорчено временем, но еще хранило отпечаток веселой красоты, отличавшейся от распространенной теперь среди индийских женщин. Широкий и низкий лоб, огромные, широко расставленные глаза, маленький закругленный нос, небольшой рот с полными, раскрывшимися, как лепестки, губами. Узкие плечи, прямые и круглые, ноги и руки тонкие и маленькие. Крепкие, тесно посаженные груди выдавались широкими полушариями. Ниже стан женщины сужался к высокой талии. Отсюда, немного выше уровня пупка, крутыми дугами очерчивались очень широкие бедра. Могучие линии бедер стекали вниз и круто стягивались выше колен, где ноги казались даже чересчур тонкими по контрасту с мощью бедер.

И если взять за центр место, где сходятся углы складочек паха, то по контурам бедер можно было бы описать круг, внизу не достигавший колен на треть всей длины бедер, а вверху пересекавший самое узкое место талии выше пупка. Диаметр круга, соответствующий диаметру самого широкого места бедер, был значительно шире плеч. Как убедился потом Тамралипта, эти пропорции были у всех древних статуй. Темный камень изваяния отчетливо выделялся на выкрашенной известью стенке ниши, и художник увидел статуи, едва лишь вошел в храм. Тамралипта сразу понял, что нашел настоящее, пусть несколько утрированное и усиленное выражение идеи древнего искусства. Восторг сменился ощущением неопределенной утраты, потому что художник еще не встретил ничего похожего среди живых женщин. Постепенно осмотревшись, он заметил в полумраке подземного прохода вне зала Чайтья полностью изваянные, отделенные от скалы скульптуры — две четы верхом на лежащих с подогнутыми ногами слонах. На правом слоне, впереди мужчины, на самой шее животного сидела нагая девушка. Тамралипта узнал то же прекрасное тело, которое поразило его в зале Чайтья. Ноги девушки охватывали шею слона и были скрыты его ушами. Древний художник удивительно правдиво и изящно передал движение любовной истомы — изогнув спину, с высоко поднятыми грудями, девушка откинулась назад к любимому, обняв правой рукой его шею, а левую закинув себе за голову. Задумчивая улыбка маленького рта в беспечно поднятом к небу лице, маленькие складочки на животе, образовавшиеся от поворота тела в пояснице — все эти живые и милые подробности, заметные острому глазу художника даже в скудном свете, наделяли древнее изваяние подлинной жизнью. Тамралипта вздохнул от зависти к мастеру, у которого перед глазами были такие модели. То, что этим изваяниям служили моделью подлинные живые женщины тех времен, Тамралипта не сомневался — так ярко светилась в скульптурах правда живого тела. Захваченный находкой близкого его мечте образа женщины, художник продолжал изучение древних скульптур и фресок. Он натолкнулся на совершенно тот же тип женской красоты в древней джайновской Чайтье в Матхуре — статую якши, девушки, сплетающейся с деревом, во всей мощи расцвета своего тела, изваянного с несколько меньшим искусством, чем статуи в храмах Карли, созданные на триста лет позже. Тамралипта узнал, что в Древней Индии этот канон красоты женщины был создан школой художников Матхуры и повторен тысячи раз в течение десятков столетий.

И в Матхуре же, по странному совпадению, родилась Тиллоттама — живое воплощение древнего канона. Нет, не нужно об этом. Удивленный художник открыл, что совершенно сходный с каноном Матхуры идеал женской красоты был создан в более древние времена и на далеком Средиземном море — на острове Крит, в эпоху критской культуры, распространился в Финикию и на все побережье Малой Азии. Этот же идеал вдохновлял безымянных ваятелей каменного века Африки, Европы и Азии. Все они дали лучшее выражение возможного тогда взлета человеческого духа: прекрасное тело, любовная страсть, могучее желание…