Андрей Столяров - Я - Мышиный король

• Название: Я - Мышиный король
• Автор: Андрей Столяров
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Слушай, попроси... своего... может быть, он замолвит словечко?..

То она не смогла почему-то сразу же ответить ей: "нет", а после долгой томительной паузы, в результате которой у Коры легла поперечная складка между бровями, - сама не понимая, зачем это делает, нехотя и хмуро кивнула:

- Ладно. Попробую...

Вот такое у нее получилось нелегкое утро.

Правда, когда она, переждав минут десять-пятнадцать, чтобы не столкнуться с Корой на улице, все-таки натянула свое непрезентабельное пальто и почти бегом добралась до Конторы, находившейся всего в трех остановках от ее квартиры, то неожиданно выяснилось, что народа сегодня, против обыкновения, очень немного, только пять человек сиротливо стояли вдоль стенки, ожидая приема, для Конторы это была вообще не очередь: уже через полчаса Ивонна попала в комнаты финансового отдела, и там, побродив от стола к столу, за которыми отдыхали от жизни чрезвычайно накрашенные, сонные, неприветливые девицы, злобновато, как на врага, взирающие на каждого посетителя, расписавшись несколько раз на каких-то ужасных бланках и раздав все бумаги, оформленные ей за последние месяцы, она получила вместо этих бумаг мятую жестяную кругляшку с тринадцатым номером и, просунув ее в узкое окошечко кассы, обитое листами железа, как-то даже оторопело пощупала морщинистые цветные купюры, неприветливо выброшенную ей после некоторого ожидания.

- А почему только восемьдесят?.. - растерянно спросила она.

На что из кассы раздраженно ответили:

- Сколько выписано, столько и получили. Ничего не знаю! Выясняйте в расчетном отделе!..

И квадратное, в стертой эмали окошечко с треском захлопнулось.

Брякнула с другой стороны опускаемая задвижка.

Ивонна едва успела отдернуть руки.

Разумеется, выяснять она ничего не стала, потому что выяснять что-либо в этой Конторе себе дороже - нахамят, а толку все равно не добьешься - и поэтому, лишь крепко сжав зубы, проскочила мимо крашенных злобноватых девиц, обративших на нее внимание не более, чем на старую мебель, саданула им на прощание дверью, с которой что-то посыпалось, между прочим, сама ударилась локтем о косяк и, уже очутившись в тоскливом обшарпанном коридоре, извивающемся, как кишка, и уходящем неизвестно куда, чуть было не своротила с копыт какого-то полудохлого работягу, то наваливающегося лохматой башкой на стенд объявлений, то, напротив, отшатывающегося этак метра на два с половиной - закрепляющего на поверхности стенда листок, будто трауром, окантованный черной официальной рамкой.

Вероятно, очередной указ Мэра.

- Смотреть надо... - чудом сохранив равновесие, заметил ей работяга.

В общем, достаточно миролюбиво.

У Ивонны не было никакого желания ему отвечать.

Она только немного, чтобы хоть как-то придти в нормальное состояние, задержалась у стенда, исколотого кнопками и гвоздями, и до ряби в глазах таращилась на подслеповатые, мелкие строчки.

Насколько она могла судить, речь в Указе шла о внеочередном (весеннем) призыве в армию. Призывались все граждане мужского пола в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет, неженатые, имеющие соответствующую отметку в паспорте. Причем, в отличие от предыдущих призывов, никаких ограничений и льготных отсрочек не допускалось.

Это было уже что-то новенькое.

Она никак не могла понять, имеет ли этот Указ какое-либо отношение к Клаусу? Или все-таки не имеет? Он ведь в этом году заканчивает среднюю школу. А семнадцать лет ему, к сожалению, уже исполнилось.

Это что же, выходит, ему придется служить в армии?

Ужасно.

Кошмар какой-то.

Впрочем, разбираться в Указе по-настоящему у нее не было сил, она чувствовала, что если начнет сейчас изучать вереницу абзацев строчка за строчкой, то, наверное, с ней случится такая же истерика, как и с Корой, она просто передушит их всех в этой Конторе, и поэтому разбираться в тарабарщине канцелярии она не стала, а, уже не торопясь, дыша полной грудью, по обледенелым мартовским улицам вернулась к себе домой и, набрав полную ванну коричневатой горячей воды, накрошив туда мыла, чтоб появился приятный запах, погрузилась всем телом в шуршащее снежное великолепие и лежала, запретив себе о чем-либо думать, - до тех пор, пока где-то в прихожей не раздался прерывистый условный звонок.

Тогда она неторопливо вытерлась и надела халат с широкими рукавами.

А пока шла в прихожую и поднимала пальто, у которого в довершение ко всему, оказывается, лопнула вешалка, то прерывистый условный звонок прозвучал в тишине квартиры уже вторично.

Дуремар, наверное, пританцовывал от нетерпения.

И действительно, едва она приоткрыла обитую войлоком дверь, даже не успев рассмотреть, кто на самом деле за этой дверью находится, как он, точно змея, проскользнул в образовавшийся узенький промежуток и, немедленно сделав короткое движение задом, чтобы язычок замка надежно защелкнулся, именно, как змея, прошипел, поводя из стороны в сторону плоскими, будто стекла, глазами:

- Что случилось? Почему ты так долго не открываешь?..

- Не хочу - и не открываю! - холодно ответила ему Ивонна.

- Я бы мог уйти, не дождавшись...

- Ну и уходил бы, себе на здоровье!

Надо было сразу же поставить все на свои места, и потому, проводив Дуремара в комнату, усадив его в кресло и расплескав по рюмкам им же принесенный коньяк, она тут же, не ожидая, пока гость успокоится, и перестанет оглядываться по сторонам, одним быстрым движением опрокинула в себя едкую жидкость, а затем, резко выдохнув, повалилась на низкий старый диван и, откинувшись так, что под халатом обозначились груди, сообщила, пытаясь придать своему голосу оттенок некоторого легкомыслия:

- Хорошо, что ты заглянул... У меня неприятности...

Дуремар насторожился еще сильнее.

У него даже зашевелились бесцветные редкие волосы, зачесанные назад, и, как бисер, заблестели капельки пота во впадинах черепа, а синюшные пальцы сплелись, будто скользкие макаронины.

Он протяжно вздохнул:

- Я тебя слушаю...

Вот тут, наверное, и следовало попросить за Кору. Но она почему-то - непонятно почему - не смогла, а вместо этого с каким-то искусственным оживлением, похохатывая и изображая историю в лицах, принялась рассказывать, как ее сегодня принимали в Конторе.

А закончила тем, что, пожав плечами, назвала размеры вспомоществования.

У Дуремара глаза вылезли из орбит.

- И ты просто так ушла? - с неподдельным ужасом спросил он. - Надо же было - устроить скандал, потребовать объяснений!.. - Он схватился за виски, которые вдавились, будто резиновые. - Нельзя быть такой уступчивой!.. Тебя уважать не будут!..

Ивонна пожала плечами.

- А что скандалить? Ну - ответят мне: согласно параграфу тринадцатому, пункту шестому - "Уложения о мерах по обеспечению гражданского проживания"... И так далее... Что я понимаю в этих параграфах?..

Она налила себе еще коньяка.

- Ну ты не права-а-а... - протяжно сказал Дуремар. Тринадцатый параграф - это очень важный параграф. В тринадцатом параграфе говорится, что лица, отнесенные, согласно "Уложению" к категории "Б", если они ранее никакими другими Указами из данной категории не выделялись и не внесены в особые списки по ограничению проживания, то есть, безусловно являющиеся законопослушными гражданами, имеют право на вспомоществование в полном объеме... Смотри так же "Разъяснения к "Уложению о мерах по обеспечению"... пункты третий, одиннадцатый и двадцать четвертый... Раздела седьмого... И "Инструкцию по "Разъяснению к "Уложению", примечания, параграф тридцать шестой... Нет, они были просто обязаны тебе объяснить!..

Дуремар откинулся в кресле.

Пить он, впрочем, не стал, а, повертев немного в руках пузатую низкую рюмку, осторожно поставил ее обратно на столик, а затем, достав из кармана вышитый по краям, чистый платок, очень тщательно, один за другим, вытер одуловатые пальцы.

Вид у него при этом был чрезвычайно довольный.

- Ты что, все параграфы наизусть знаешь? - с отвращением спросила Ивонна.

И теперь уже Дуремар пожал острыми худыми плечами:

- Ну - все не все... разумеется... а кое-что знать положено...

- Тогда объясни, пожалуйста, куда мне еще обратиться?

Дуремар вперил в нее загадочный непроницаемый взгляд, и под этим взглядом она вдруг покраснела, как школьница. А немного спустя сказала - то, что вовсе не собиралась:

- Я ведь не могу прожить на такие деньги.

Голос прозвучал очень жалобно и как-то подобострастно.

- Сколько тебе должны были заплатить? - спросил Дуремар.

- Я рассчитывала по крайней мере на триста, - сказала Ивонна.

- Триста?..

- Меньше не получается...

Тогда Дуремар покряхтел, будто от внутренней невыносимой боли, сильно сморщившись, полез рукой куда-то в глубь пиджака и, достав оттуда потрепанный с вензелями бумажник, положил на салфетку две фиолетовые купюры, а потом, опять покряхтев, словно боль, охватившая сердце, еще усилилась, неохотно добавил сверху четыре пятерки.