Андрей Столяров - Я - Мышиный король

• Название: Я - Мышиный король
• Автор: Андрей Столяров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Оно продолжалось даже тогда, когда мы, спустившись по щербатым ступенькам, перебрасываясь малозначащими пустыми фразами и, насколько я помню, подмигивая друг другу от избытка жизненных сил, вышли из кафе на асфальтовое пространство площади, залитое солнцем, и оттуда, из этого солнечного пространства, неожиданно, как покашливание дожидавшейся смерти, полетели отрывистые хлопки пистолетных выстрелов, и я вдруг увидел Кору, идущую к нам через площадь и ее сцепленные напряженные руки, в которых посверкивало тупое рыло "никкодера".

Даже тогда это ощущение продолжалось.

И я крикнул Коре, в свою очередь далеко протягивая ладони:

- Не стрелять!..

И, наверное, в ту же секунду, понял, что стреляет вовсе не Кора, а стреляют трое или четверо коренастых расторопных мужчин, будто выброшенных из машины, припаркованной у обшарпанного фасада Консерватории.

Все произошло в считанные мгновения.

Сэнсей, точно отброшенный, ударился о стеклянную поверхность витрины, которая содрогнулась, и, прилипнув к ней, медленно сполз на асфальт - протирая спиной широкую чистую полосу. Пиджак у него распахнулся, галстук, как нечто отдельное, закинулся далеко на плечо, а пониже карманов отглаженной белой сорочки, сияющей белизной, проступили малиновые безобразные пятна с рваными дырами посередине, и из дыр этих, когда он неловко осел, неожиданно выплеснулась такая же малиновая мерзкая жидкость.

Сэнсей захрипел.

Но он был еще, по-видимому, в сознании: ногти его царапали кобуру, закрепленную подмышкой ремнями, а глаза поворачивались, как на осях, обозревая окрестности.

И он тягостно проскрипел, исчерпав, по всей вероятности, последние силы:

- Цыпа, напрасно...

Или, может быть, он проскрипел что-то другое. Разобрать было трудно. Потому что я уже отходил - быстро пятясь и разряжая свою "бабетту" в направлении стоящей у тротуара машины.

Видимо, не слишком вслепую.

Так как один из мужчин вдруг схватился за грудь и завертелся на месте.

Судя по всему, я его зацепил.

А похож он, по-моему, был на недоучившегося студента.

Такой же голодный.

- Во двор!.. - крикнула Кора.

Это было, наверное, самое правильное решение.

Мы протиснулись мимо помойки, загораживающей собой почти весь проход, и когда перебежали через открытый участок, резко сузившийся и закончившийся бетонным, в потеках гудрона заборчиком, то меня, как будто догнав, жестоко ударили в спину, и я, чуть не свернув себе шею, полетел на отбросы, раскиданные вокруг двух мусорных баков.

Саданулся я обалденно, даже в голове зазвенело, а когда попытался подняться, за что-то схватившись, то вдруг онемевшие ноги у меня бесполезно разъехались.

- Вставай!.. - нетерпеливо крикнула Кора.

Но я уже догадался, в чем дело и, откинувшись на бетонку, нагретую солнечными лучами, безнадежно махнул ей рукой с зажатым в ней пистолетом:

- Все. Отбегался...

Тогда Кора нагнулась:

- Тебя что, ранили? Вот невезение!.. Поднимайся, поднимайся, нам нельзя здесь задерживаться!..

Платок у нее съехал на шею, а скуластое приблизившееся лицо горело от возбуждения.

И свисал на цепочке крохотный золотой медальончик.

Видимо, ей все это безумно нравилось.

- Что же нам с тобой делать?..

Она покусала губы.

Я сказал, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно обыденнее:

- Уходи сама. Уходи. Просто - так получилось. Ты мне ничем не поможешь...

Голос у меня все-таки дрогнул.

- А ты?.. - быстро спросила Кора.

- А я постараюсь их задержать...

- Это невозможно!

- Беги!..

Я оторвал руку, прижатую к животу, и - не знаю, что там увидели бы другие, - а я увидел жидкую обильную кровь, растекающуюся по ладони.

Не крахмал, перемешанный с клочьями ваты, и не черный тягучий мазут, в котором желтели бы части разломанных шестеренок.

А действительно - кровь.

Живую.

Ужасно краснеющую.

И Кора тоже ее увидела.

- Прощай, - сказала она.

И, прильнув, как ребенок, поцеловала меня в висок горячими сухими губами.

Я ее больше не видел.

Я только слышал, как она, вскарабкавшись на мусорный бак, на задерживаясь ни на мгновение, спрыгнула по ту сторону разделившего нас заборчика, и шаги ее стремительно потерялись в колодцах нагретого камня.

Я ее больше не видел.

Однако, я сразу заметил темные фигуры людей, выскакивающих из-под дворовой арки.

Их было пятеро или шестеро, и, подняв вдруг отяжелевшее тело "бабетты", я, не прицеливаясь, дважды выстрелил в том направлении.

Я не старался попасть, я лишь радовался, что пока совсем не чувствую боли, и когда в меня начали как бы тыкать железным прутом, то я вспомнил вдруг растерянную физиономию Гансика.

Как он падал за холодильник, утаскивая за собой полотенце.

И какое при этом у него было беспомощное лицо.

И я подумал, что это, наверное, справедливо.

Жизнь за жизнь.

Это, наверное, справедливо.

А затем прут ударил меня прямо в глаза, и - все исчезло...

18. И Н Т Е Р М Е Д И Я - 3. Я Б Л О К О З Е М Н О Е.

Клаус перебежал мутные железнодорожные рельсы, отражающие, казалось, такое же мутное неопределенное небо, набухающее рассветом, и упал возле насыпи, которая еле-еле охватывала дерево шпал желтоватой кремнистой щебенкой. Земля была твердая и колючая от насыпавшейся шероховатой гари, и пахла она - тоже гарью: пережженным углем и душностью креозота, которым, вероятно, были пропитаны шпалы, но даже этот резкий специфический запах не мог заглушить лекарственной одури валерьянки, шибающей в нос и чувствительно отдающейся в горле сладковатым угнетающим привкусом. Ею наполнен был воздух, еще несущий в себе ночную прохладу, темные складские строения, крыши которых как будто отсырели от сумрака, даже прозрачный месяц, как тонкая льдина, купающийся в предрассветной туманности. Клаус старался совсем не дышать. Он лишь, не приподнимаясь, отполз от вдруг начавших прогибаться и мерно поскрипывать рельсов, которые точно ожили, и сейчас же по рельсам, катящийся, вероятно, силой инерции, потому что пыханья разгоряченного механизма не было слышно, как лупоглазый монстрик, сделанный из железа, прокатился полязгивающий допотопный паровичок и повлек за собой четыре вагончика, крест-накрест заколоченных досками. Из-под досок просачивалось гнилушечное сияние, темные облепленные грязью колеса негромко шуршали, стоном металла отдавались на стыках придавленные рессоры, и на каждой площадке вырисовывалась фигура часового с винтовкой.

Медленно проплыл прицепленный к последнему вагону фонарик.

Клаус пошевелился.

- Вставайте, мой господин, - сказали ему. - Как вы, однако, неловко. Давайте, я помогу вам подняться...

Сильные умелые руки подхватили его и поставили на ноги. А также заботливо отряхнули.

Слышались и другие негромкие голоса:

- Куда вы направили спецсостав? - К раскопу, ваше превосходительство!.. - Я понимаю, что к раскопу, к какому именно?.. - К четвертому, ваше превосходительство!.. - А вы уверены, что четвертый раскоп соответствует данному предназначению?.. - Так точно, ваше превосходительство!.. - Ну, смотрите, я на вас полагаюсь... - Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство!.. - Господа, нам придется подождать еще минут десять-пятнадцать...

Группа людей в плащах с поднятыми воротниками стояла по другую сторону насыпи, и среди них выделялась нечеловеческим ростом знакомая, немного ссутуленная фигура.

Мэр обернулся:

- А вот и наш юный герой, - добродушно сказал он. - Я очень рад, господин де Мэй, что вы тоже принимаете участие в этом... мероприятии. Это безусловно свидетельствует о понимании вами вашего гражданского долга. Я вас приветствую. В такие дни мы должны быть едины... - Он заботливо обратился к стоящему рядом с ним человеку, чьи немного разведенные локти придерживали два рослых гвардейца. - А вы, принц, я вижу, дрожите. Что с вами? Нервы? Ну, мой друг, вы меня определенно разочаровываете...

- Зябко, - сказал человек, у которого из-под красного колпака торчали острые кошачьи уши. - Зябко, сырость какаято, вы же знаете, ваше высокопревосходительство, что я не переношу лишней влаги...

- Только ли влаги, ваше высочество?..

- Ну и так называемой утренней свежести - тоже...

Мэр кивнул.

- Креппер, мне кажется, что вы уделяете недостаточное внимание нашему почетному гостю...

- Ваше высокопревосходительство?..

- Я говорю: дайте его высочеству еще один плащ...

В группе произошло поспешное шевеление и роскошная, отороченная синим бархатом пелерина, точно материализовавшись из воздуха, легла на плечи принца Фелиды.

Позолоченные, с гербами пуговицы ее сияли, как галуны у швейцара.

- Так теплее, мой принц?

- Благодарю вас, ваше высокопревосходительство...

От раскопов донесся суровый вагонный лязг, и сейчас же земля ощутимо, но еле заметно дрогнула, словно на нее опустили что-то тяжелое.