Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 4

• Название: Сравнительное богословие. Книга 4
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-905692-38-3

В книгу вошло продолжение части III «Религиозные и идеологические системы», состоящее из разделов 3.3.3 Религиозная система исторического ислама и культура Корана» и 3.3.4 «Масонство и марксизм». Завершает четвёртую книгу отдельный раздел «Богословие Русской цивилизации».

Главой о религиозной системе исторического ислама заканчивается цикл рассмотрения трёх главных «мировых» религиозных систем (иудаизма, библейского христианства и исторического ислама), считающихся «авраамическими», и их взаимосвязей. Следующая глава «Масонство и марксизм» — продолжает тему библейской концепции с позиции целесообразности глобального сценария. И, наконец, последняя глава четвёртой книги представляет собой взгляд на некоторые основные аспекты Русского богословия.

---

Но есть и другая крайность, от которой сразу же шарахнулись в первую (описанную выше) практически все мусульмане, обожествив Коран и из боязни Бога, о которой многократно сказано в писании. Другая крайность в подходе к текстам Корана это — излишнее фантазёрство либо даже извлечение из Корана «удобных» смыслов в угоду своим корыстным интересам. Надо отдать должное культуре исторически сложившегося ислама: в эту крайность мусульмане в общем и целом не ударились. Поэтому к настоящему времени Коран является, можно сказать в большей мере — непрочитанной книгой — откровением, которое так до конца и не понято людьми. Так мусульмане сами мало что взяли из Корана (взяли то, что соответствует степени развития общества уровня средних веков) но и другим не дали исказить Коран. Вот и лежит эта Книга не познанной перед верующими людьми. В самом же Коране про излишнее фантазёрство и злой умысел сказано (выделено нами):

Коран 3

7 Он — тот, кто ниспослал тебе писание; в нем есть стихи, расположенные в порядке, которые — мать книги; и другие — сходные по смыслу.[143] Те же, в сердцах которых уклонение, — они следуют за тем, что в нем сходно, домогаясь смятения и домогаясь толкования этого. Не знает его толкования никто, кроме Бога. И твердые в знаниях говорят: «Мы уверовали в него; все — от нашего Господа». Вспоминают только обладатели разума!

«Сходными по смыслу» могут быть аяты Корана, в которых говорится об одном и том же, но несколько иначе[144] — хронологически в другое время и по другому поводу. Действительно, в этом есть доля иносказания (буквально «сказать о чём-то но — иначе — иначе-сказать»), но если совместить все места в Коране, где сказано об одном и том же, но по-разному, то можно увидеть много граней смыслов рассматриваемого явления и, объединив их в своей психике — получить полную картину явления, которое предстанет совсем иначе, как минимум более полно, чем представлялась до этого. Так вот эта полная картина явления и будет Откровением человеку из книги Корана, которое он получил спустя много столетий после проповеди Мухаммада. А если человеку не совсем удастся создать новый образ в своей психике на базе анализа множества мест повествования Корана по одному и тому же вопросу, то Бог может Своей Волей предоставить такому человеку информацию в Различении по этому вопросу. Но, как известно, Различение даётся верующим по нравственности и стремлению к познанию Истины. А соблюдение ежедневных ритуалов зачатую мало отличается от идолопоклонничества…

Как раз Различения и свободного подхода к «священным текстам» (при обязательном осознаваемом контроле за своей психикой: чтобы не было фантазёрства, вызванного одержимостью, либо другими психическими пороками — следствием нечеловечных типов психики) не хватает большинству мусульман, исповедующих исторически сложившийся ислам.

Во второй части приведённого выше аята даётся предупреждение об опасности предвзятого (возможно с одержимостью) подхода к текстам Корана: «Те же, в сердцах которых уклонение, — они следуют за тем, что в нем сходно, домогаясь смятения и домогаясь толкования этого. Не знает его толкования никто, кроме Бога». Уклонившиеся от Божиего пути (по контексту: психологически не соответствующие исламу) толкуют для себя из Корана то, что для них " в нем сходно» — то есть подходит, по их жизненным понятиям и мировоззрению. Такие притягивают, как говорится «за уши», смыслы аятов Корана, которых там никогда не было и нет «домогаясь смятения и домогаясь толкования этого». Поэтому все люди предупреждены: «Не знает его толкования никто, кроме Бога», что означает: подтверждение правильности вашего понимания Корана можно получить лишь от Бога — будучи в человечном типе психики и через Различение.

Но фраза «Не знает его толкования никто, кроме Бога» — ни в коем случае не означает: «Всё равно не узнаете что Бог этим хотел сказать» (какую «удобную» позицию заняли мусульмане исторически сложившегося ислама). Эта фраза означает одно: нужно стремиться к человечному строю психики, помогая при этом Богу строить на Земле Его царство (бороться на пути Бога, как сказано в Коране) — лишь тогда всё поймёте в своё время. Время обязательного осознанного подхода к информации настало после того, как изменилось соотношение эталонных частот биологического и социального времени (со второй половины XX века) — в это же время цивилизация мусульман получила «второе дыхание», как намёк-указание Свыше на то, что Коран ещё никем не прочитан как надо.

Первые халифы

Смерть пророка создала в среде мусульман настроение неуверенности и они в некотором роде потеряли религиозную и организационную ориентацию. Пророк учил, что Бога достаточно как наставника на Истину. Но и сам пророк своим авторитетом и организационными способностями помогал незрелой ещё мусульманской толпе.

Скорее всего Бог не желал давать повод для создания после пророка равнозначных (либо близких) пророку авторитетов (пророк всё же стал для мусульман авторитетом помимо воли Бога) в мусульманской среде. Преемника Мухаммад не оставил — прямых потомков по мужской линии у него не было (последний сын умер во младенчестве незадолго до смерти самого пророка). Кроме того, нет прямых свидетелств, что Мухаммад предлагал последователям формировать «Священную Книгу» из записей его откровений и поклоняться ей. Мусульмане сами насоздавали себе после пророка авторитетов из людей (о чём их предупреждал Мухаммад) и «фетишей», что и явилось формальным поводом для первых расколов уммы (общины) и впоследствии — веры.

«Осиротевшей общине Мухаммад оставил три вещи: организацию, созданную на основе универсальных принципов, поддержанных авторитетом Бога; множество откровений (хотя и не собранных воедино), которые служили руководством во всех сферах жизни и язык которых вызывал эстетическое наслаждение, что не могло не усиливать их воздействие; наконец, память о личности, подобные которой ни раньше, ни позже не появлялись в Аравии; о мыслителе и судье, военном руководителе и администраторе, посланнике Бога и учителе, понятном народу своими достоинствами и слабостями, показавшем арабскому миру путь к религиозно-политическому единству, создавшем его внутренним силам простор для развития».[145]

Всё необходимое для самостоятельного развития общины (уммы) и ислама было дано верующим к моменту смерти пророка. Коранические рекомендации имеют такой широкий охват, что и на этот счёт в нём имеется указание:

Коран 3

144 И Мухаммад — только посланник, до которого были посланники. Разве ж если он умрет или будет убит, вы обратитесь вспять? Кто обращается вспять, тот ни в чем не повредит Богу, и Бог воздаст благодарным.

Первым халифом (арабское «заместитель, наместник») был избран Абу Бакр — ближайший сподвижник и друг пророка, отец Айши, жены пророка, он ещё при жизни Мухаммада был назначен им для руководства коллективной молитвой. Халифат, как и всякий исламский режим был теократическим государством. Халиф не был назначен носителем «Божественного Откровения», но выступал как «хранитель веры», выполняя одновременно функции государственного правителя. В теократическом государстве действуют законы шариата (от арабского «шариа», буквально «надлежащий путь») — свод мусульманских правовых и богословских нормативов, провозглашённых исламом «вечным и неизменным плодом божественных установлений».[146]

Считается, что Абу Бакр был очень скромным и не властолюбивым халифом. Предания приписывают ему слова (выделено нами): «О люди, клянусь Богом, я никогда не домогался этой власти, ни днём, ни ночью, и не имел к ней ни малейшей склонности. Вы возложили на мои плечи огромную тяжесть, которую мне не снести, если только Всемогущий Бог не придёт мне на помощь. Я сделан вашим правителем, хотя вовсе не лучший среди вас. Помогайте же мне, когда я буду поступать правильно; поправляйте меня, когда я ошибусь. Самые слабые среди вас обретут силу во мне, пока не добьются справедливости. Самые сильные среди вас обретут слабость во мне, пока я добьюсь от них того, что справедливо. Повинуйтесь мне, как я повинуюсь Богу и Его посланнику. Если же я перестану повиноваться Богу и Его посланнику, перестаньте и вы повиноваться мне».

Абу Бакр считается первым праведным халифом — помощником до и после смерти Мухаммада[147] в его деле. Также из преданий известно, что далеко не все последующие халифы были близки по нраву Абу Бакру. На его долю выпала нелёгкая задача борьбы с первыми отступниками от веры — лжепророками — людьми, пытавшимися узурпировать власть, употребляя религиозный авторитет, который остался после Мухаммада. После смерти Мухаммада началось движение отступников, возглавляемое лжепророками, под названием ар-Ридда («отступничество»).