Андрей Столяров - Послание к коринфянам

• Название: Послание к коринфянам
• Автор: Андрей Столяров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Картинка на экране телевизора опять сменилась, новости кончились, возникло зеленое футбольное поле, по которому неторопливо бежали за мячом несколько игроков, но Марк этого уже не видел, он видел тихие безжизненные кварталы Поронежа, где, отливая на солнце зеленью, толстым слоем между пятиэтажными домами лежала так называемая "хвоя" (на самом деле не хвоя, а сине-зеленые иголочки жгучего полимера: взорвался химический цех на заводе, облако реактива соединилось с чем-то пока неустановленным, двое суток шуршал над городом дождь, обжигающий кожу), и в этой пушистой рождественской зелени, точно след динозавра, красовался точно такой же отпечаток гигантской когтистой лапы: края его немного дымились. И Марк видел вымерший подмосковный лес, тронутый уже осенней желтизной - редкий, прозрачный, как будто выточенный испугом - один из немногих лесов, сохранившихся на этой территории: деревья по всей северной его части легли, как трава, а на измочаленных стволах в центре полегания щепками и продавленностью бурелома вырисовывались сразу два растопыренных отпечатка. Заметить их можно было только с вертолета, но они все-таки были замечены и сфотографированы. И еще он видел рыжую голую тундру километрах в двухстах от Сыктывкара (его привезли туда вместе с группой экспертов), мох здесь на огромных площадях был сдернут, пестрела льдистыми проплешинами вечная мерзлота, и сатанинский отпечаток набухал - неровными желтыми вспученностями, словно его выталкивала сама земля. Вспученности же были образованы ископаемым ледником, вопреки всем законам природы поднявшимся на поверхность, трудно было понять, что заставило его сделать это, но он все-таки поднялся и теперь медленно, жутковато отекал на солнце, порождая, однако, не воду, а графитовую жирную массу, пахнущую горящей серой. Марк как будто снова почувствовал этот химический запах, от которого першило в горле и кашлем выворачивало легкие, он опять находился в тундре, под белым полярным солнцем, кругом простиралось нечеловеческое безмолвие, догорал вертолет, неожиданно вспыхнувший эоке после посадки, лежало завернутое в доху тело сопровождавшего их гляциолога, пятилась охрана, вывертывая по сторонам автоматы, и было ясно, что у них нет никаких шансов выбраться отсюда, они так и останутся здесь, среди вечной мерзлоты, завтра прилетит группа спасателей и найдет их трупы, окостеневшие от холода и безнадежности.

Это все было настолько ясно, что Марк даже не сразу почувствовал руку на своем плече и не сразу услышал нетерпеливый, видимо, уже повторяющий приглашение, недоуменный голос Павлина.

- Пойдемте, господин Арбитман, вас ждут... - обернулся, заметив неприязненное лицо генерал-полковника, вероятно негодовавшего из-за того, что всякую шушеру пропускают вне очереди, а затем охранник, уже державшийся за массивную лапу из бронзы, отступил в сторону и открыл перед ним дверь.

- Ну? - едва они переступили порог, резко спросил Президент.

Он сидел за громадным столом, утыканном ручками и телефонами, справа от него, точно зеркало, поблескивал экраном огромный дисплей, а слева, протянув к столу ноги и поигрывая пистолетами, очень демократично развалились на низком диванчике трое личных охранников - при галстуках, но без пиджаков. По слухам, недавно на Президента было совершено очередное покушение и после этого команда его настояла, чтобы он ни на секунду не оставался без прикрытия. Впрочем, Марка это вполне устраивало. Потому что он и сам таким образом попадал под защиту. По крайней мере, можно было ненадолго расслабиться.

- Ну так в чем дело? - между тем, еще более резко спросил Президент. - Я вас слушаю. Ну? Вы что, онемели?

Он не поздоровался и даже не поднял глаз от бумаг, которые просматривал с похвальной скоростью, только вдруг наморщился мощный бугристый лоб. О его фантастической грубости ходили легенды. Говорили, что Президент способен даже на рукоприкладство. Во всяком случае, по отношению к своим ближайшим сотрудникам. Впрочем, Марка это тоже устраивало. И поэтому, почувствовав, как Павлин подталкивает его локтем в бок, что, дескать, не робей, держись веселее, он свободно пересек кабинет, оказавшийся, к счастью, не таким уж обширным, сел на стул, положил ногу на ногу и, немного сдвинув перекидной календарь, мешающий удобно поставить локоть, сказал очень наглым, высоким, самому себе неприятным тоном:

- Нет, это я вас слушаю! - А когда Президент, подняв голову, вздернул от неожиданности большие светлые брови, добавил с теми же неприятными, но приковывающими внимание интонациями: - Надеюсь, вы мою записку читали? С документами, переданными вам, ознакомились? Тогда оставьте, пожалуйста, ваши бумаги. Речь идет об очень серьезном деле!

Воцарилась томительная пауза. Только слышно было, как полузадушенно пискнул Павлин где-то далеко за спиной, да охранники, перестав вертеть пистолеты, с некоторым любопытством воззрились на посетителя.

Вероятно, в этом кабинете к таким интонациям не привыкли.

А сам Президент, по-видимому, даже слегка растерялся, но сейчас же массивные начальственные черты его лица пришли в движение, приоткрылись черные глазки, до сих пор заслоненные наплывами толстых век.

Он недобро усмехнулся.

- Ты откуда взялся такой умный? Университет, что ли, кончал? За дураков нас тут принимаешь? Ну ты глянь, ту-дыть, до чего докатилась интеллигенция: если, значит, человек из народа, так они его уже и за человека не считают. Быдло, значит, для них, серая скотина... - Президент с трудом, как будто ему мешал тугой воротник, покрутил головой на бычьей шее, щеки у него несколько отвисали, а так называемая "партийная" стрижка придавала черепу зализанные очертания. Больше никто не шевелился, даже Павлин за спиной у Марка перестал дышать, словно умер. - Я тебе, значит, так скажу, - продолжил Президент. - Ни ты и никто другой указывать мне не будут. Вот у меня где советчики, вот тут, на шее, понял? Интеллектуалы долбанные! Все бы вам гипотезы сочинять. Я сам знаю, что нужно народу. Я сам - народ, понял?..

Крупное лицо его наливалось кровью, брови надвигались и надвигались, пока гневными валиками не встали над переносицей, нос, отекший грушей, еще больше раздулся.

Вероятно, такая мимика должна была внушать подчиненным уважение и страх, но Марк вдруг подумал, что, судя по всему, Президент отрабатывал ее вполне намеренно: репетируя перед зеркалом, советуясь со специалистами. И от этого она стала ему еще более ненавистна.

Он сказал:

- Давайте не будем тратить времени. Учтите: меня сейчас разыскивают по всей Москве. И если обнаружат в вашем кабинете, то обязательно уберут. Устранят физически. И вас уберут - тоже. И всех присутствующих...

Тогда Президент вдруг расслабился, словно у него кончился весь запал ярости, - сел поудобнее и, достав американские сигареты, закурил, пуская дым подвернутыми мужицкими губами.

- Да? - брюзгливо и недоверчиво спросил он. - Говоришь, уберут? Ну это, знаешь ли, не так просто. - Обернулся и посмотрел на свою охрану, которая немедленно подтянулась, а крайний справа, видимо, старший, значительно покивал, что, мол, не беспокойтесь, Хозяин, через нас, мол, и на танке не пройдут. Снова повернулся к Марку и сказал уже серьезно, без актерской игры. - Теперь по поводу твоего доклада. Интересный доклад, читал - прямо не оторвешься. Но ведь, если подумать, то - бред собачий. Какой Дьявол, к этакой матери, какой Сатана?! Ведь меня же, к такой матери, примут за идиота. Ведь твоя же интеллигенция и заклюет: журналисты, писатели там, академики всякие... Это же какой тогда поднимется вой: мракобесие, мистика, игра на темных инстинктах. А с другой стороны, конечно, наоборот: дескать, Президент, оказывается, во власти жидомасонов. Ты, тем более, собираешься работать по лагерям - то есть, нам придется как-то подключать уголовников. - Президент, останавливая возражения, сделал протестующий жест. - Подожди, подожди, ты сначала меня послушай... Я тебя понимаю, что это - армия Сатаны. Но попробуй, объясни это нашим придуркам. Ведь придется кое-кого из уголовников отпускать? Или что, ликвидировать их после этого? Нет, по-моему, здесь у тебя ерунда. Вы же сами придумали всякие права человека. Нет, как хочешь, но все-таки - полный бред. А быть может, и хуже, чем бред - политическая провокация. Так сказать, выстраиваешь на меня компромат. Мы сейчас у Павлинова спросим по этому поводу. Расскажи нам, Павлинов, кого ты сюда привел? Что-то, знаешь, все это мне не очень нравится...

За спиной у Марка началось какое-то шевеление, покряхтывание, наверное, Павлин готовился извлечь из себя голос. Сейчас продаст, подумал Марк, заранее напрягаясь, он был совершенно уверен, что Павлин продаст, и вдруг с изумлением, даже не поверив в первую секунду, услышал:

- За этого человека я ручаюсь...

- Чем ручаешься? - немедленно спросил Президент.

- Головой...

И Президент, как бы отметив про себя что-то существенное, соглашаясь, кивнул: