Вадим Пеунов - Без права на помилование

• Название: Без права на помилование
• Автор: Вадим Пеунов
• Издательство: «Радянський писменник»
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1985

...Расследуя дело об ограблении магазина, майор Орач нападает на след изменника Родины, виновного в гибели мирных людей в годы временной оккупации Украины фашистами...

Действие романа современного русского писателя, живущего на Украине, происходит в наши дни в крупном промышленном центре. Автор рассказывает о нелегкой службе работников милиции, ведущих борьбу с нарушителями социалистической законности, затрагивает проблемы воспитания молодежи.

---

Иван Иванович полностью разделял возмущение Крайнева. И решил, что играть с Крайневым «в прятки» — не стоит.

— Виктор Ионович, за ваших мальчишек я спокоен. Но есть у меня еще один вопрос. Где и когда вы приобрели цветной телевизор?

Крайнев остановился, как вкопанный, посредине комнаты, словно бы уткнулся на бегу в невесть откуда взявшуюся поленницу. Глаза округлились:

— Это что, так принципиально?

— В некотором роде... Ограбили сельский универмаг, среди прочего увезли четыре цветных телевизора. Вот и интересуемся всеми, купленными в области за последние две недели.

Крайнев растерялся, поскреб пятерней затылок:

— Привез с собою старенький «Темп». Барахло. Надо было давно сменить, да все как-то не решались с женою. Ремонтировал мне его один мастер из телеателье. Два года... Уж навозился! Я только удивлялся человеческому терпению и сноровке. А недели две тому говорит: «Виктор Ионович, все! Больше я к вам не ходок, ищите другого мастера». Я взмолился. Аркаша тогда и говорит: «Купите порядочную вещь, привезли два цветных телевизора. С брачком. Но я дефект устранил, так что — рекомендую». Посоветовались с женою и купили.

— За сколько? — поинтересовался Иван Иванович.

— По государственной цене. Ну, бутылочку коньячку распили...

— А паспорт?

— Никакого паспорта... — Полковник в отставке чувствовал себя мальчишкой, который провинился и его вот-вот высекут. — Аркаша отремонтировал бракованный.

— А координаты этого Аркаши вы можете мне дать?

— Конечно. Телефон мастерской, где он работает. Утром позвонишь — во второй половине дня зайдет.

Иван Иванович записал номер телефона.

— А звать-величать?

— Аркаша — и все. Скажешь: «Мне — Аркашу» — и его позовут. Молодой, — оправдывался Крайнев, — лет тридцать, мне в сыновья годится, так что я отчества не спрашивал.

— Где вы брали телевизор? В мастерской?

— Какая там мастерская! Аркаша сам привез его, установил, опробовал. Полный сервис.

«Если подтвердится, что телевизор — из благодатненского магазина, уж такой окажется «сервис», — невольно подумал Иван Иванович.

— Виктор Ионович, я милиционер, а потому бюрократ... Давайте зафиксируем нашу беседу протоколом. Чистая формальность. Но на всякий случай.

Полковник в отставке крякнул недовольно:

— Ордена-то у вас, майор, вижу, боевые. А пошли служить в милицию.

— Потому и пошел в милицию, что ордена боевые, — невесело ответил Иван Иванович. — Вы вот возмущались: мол, жрет наши идеалы мораль с двойным дном. И я не поручусь, что со временем кому-нибудь из учеников сто второй школы однажды не покажутся рамки коммунистической морали слишком узкими для их «ищущей» натуры. Ну и расширяют эти рамки... Купил ворованный телевизор за полцены, продал «хорошему человеку» — по государственной. Так вот, одни пишут заявления: «Знать не желаю такой дряни, я — порядочный!», а другие возятся с этими «творческими натурами» и перевоспитывают.

— Извини, майор, — сказал Крайнев уже совсем иным тоном. — Уел ты меня по части заявления. На фронте кем был?

— Истребителем танков.

— Специальность гвардейская! Я тоже хлебнул, только на ниве борьбы с бандитизмом.

Иван Иванович почему-то вспомнил трагическую судьбу Голубевой и ответил:

— На фронте наши жертвы оправдывала будущая победа. А в наши дни, чем оправдать жертвы? Какими слезами их оплакивать? Как объяснить себе и другим?

Телевизионный мастер Аркаша — это Аркадий Яковлевич Куропат-Магеланский, тридцати лет, ранее не судимый, женат, имеет на иждивении мать, жену и дочку. Проживает: поселок Семеновка, Задворный переулок, дом 7.

На первую беседу Аркадия Яковлевича пригласили в кабинет к директору телеателье, который дал Куропат-Магеланскому самую лестную характеристику: ударник коммунистического труда, член ДНД. Словом, образцово-показательный специалист, гражданин и семьянин.

Иван Иванович был в повседневной форме розыскника — простенькая рубашка навыпуск, дешевые легкие брюки, босоножки... Но Куропат-Магеланскому он представился по всей форме, еще и удостоверение личности показал, чтобы в дальнейшем никаких разговоров на тему: «Не знаю, с кем имею дело» — не возникало. Это был выхоленный молодой человек с остренькой бородкой Иисуса Христа. Длинные, рыжеватые волосы по самой последней моде — до плеч. В отвороте черного халата, в котором работал мастер, виднелась белая гипюровая рубашка.

Куропат-Магеланский чуть прищурил карие глаза, от чего стал похож на гоголевского цыгана, который торгует на базаре кобылу.

— Аркадий Яковлевич, вам о чем-нибудь говорит фамилия Крайнев Виктор Ионович?

Куропат-Магеланский задумался. Секунд пятнадцать-двадцать размышлял. Когда настороженно молчат два собеседника — это длится очень долго, почти бесконечно.

Иван Иванович заинтересованно ждал.

— Да... — промямлил Аркадий Яковлевич, — что-то припоминаю... Видимо, я ему ремонтировал когда-то телевизор.

— «Темп», — услужливо подсказал Иван Иванович. — И давно он обращался к вам за услугами?

Мастер глянул в потолок, будто там было об этом написано, прикинул, что к чему, и ответил спокойным, дружеским тоном:

— Недели две с половиной. Полковник — человек при деньгах, а телевизор — времен моей бабушки. Я ему помог — теперь смотрит цветной.

Иван Иванович не сомневался, что Куропат-Магеланский уже сообразил, что именно надо от него майору милиции. Вначале он «едва вспомнил» своего постоянного клиента, а теперь стал более откровенным.

— Помогли... Через магазин?

— Нет-нет. Мне попался бракованный, я его отремонтировал.

— Аркадий Яковлевич, извините, я не филолог и не телемастер — не очень разбираюсь в терминологии... «Попался» — как это понять? Для меня, работника милиции, «попался» означает одно: преступник попал в руки правосудия.

Куропат-Магеланский покачал головой: «Нет-нет, совсем не то».

— Я немного подрабатываю. Приобретешь старье на запчасти в «Юном технике», на базаре, просто на руках. К примеру, тот же «Темп»... Я извлек из него кое-какие лампы, сопротивления... Соберешь диковинку — кто-нибудь купит.

— Цветной телевизор тоже приобрели по случаю? — поинтересовался Иван Иванович.

— Само собою, — подтвердил телевизионный мастер.

— Бракованный? — попросил уточнить Иван Иванович.

— А работающий за полцены не продают, — назидательно пояснил Куропат-Магеланский. — У него оказались неисправными генератор развертки и регулятор сведения лучей. Регулятор — это сложная система из трех электромагнитов сведения, из магнита «синего» цвета и магнита чистоты цвета, — разъяснял телевизионный мастер представителю милиции. — У меня эти части были, цена на бракованный телевизор устраивала, и я его приобрел.

— Позвольте спросить: а откуда у вас дефицитные запчасти? Из телеателье?

— Нет-нет! — поспешил откреститься Куропат-Магеланский. — Снабжает один знакомый. — Он глянул на майора милиции и понял, что проговорился о том, о чем следовало бы молчать. И тут же поспешил исправить свою ошибку: — От случая к случаю. Приходит в мастерскую, вызывает: «Есть то-то и то-то». Я обычно не торгуюсь, потом все расходы окупаются.

— Иметь на примете нужного человека — великое дело, — поддакнул Иван Иванович телевизионному мастеру. — Может, он и мне окажет услугу?.. Я не в порядке конкуренции... Не познакомите со своим знакомым?

— Пожалуйста. Как только он появится... — наивно ответил телевизионный мастер, делая вид, будто совершенно не догадывается, к чему клонит майор милиции. Ни один мускул не дрогнул на его холеном лице, глаза оставались по-прежнему лучистые, доверчивые.

— У вас что, односторонняя связь? Только — он к вам? — не без иронии поинтересовался Иван Иванович.

На Куропат-Магеланского ирония не произвела должного впечатления.

— Меня это устраивает. Он приносит мне то, в чем я нуждаюсь. Если бы были иные источники снабжения, никто бы к услугам «залетных» не прибегал. Согласитесь!

«Целая философская концепция! — подумал Иван Иванович. — Дайте мне от пуза всего, даже то, что нужно для «левой» работы, тогда и спрашивайте с меня порядочность. А в условиях существования дефицита вы уж освободите меня от морали «непорочности». Дураков поищите в ином месте».

Иван Иванович без малого четверть века отдал работе в милиции и уж, казалось бы, насмотрелся на всяких: и на мелких проходимцев, и на крупных преступников, среди которых встречались порою просто талантливые люди. Но он никогда не переставал удивляться, как они оправдывали свои поступки. Даже те, кто каялся в содеянном («дозреть» до этого им, как правило, помогает милиция), даже искренне раскаявшиеся, и те обычно оправдывают себя, ссылаясь на различные обстоятельства, которые их вынудили, толкнули, заставили... Но любое преступление созревает и совершается только там, где кончается мораль. У каждого народа свои обычаи и традиции — они к нам пришли от дедов-прадедов, есть законы писаные и неписаные, они помогают нам жить в коллективе, в обществе, сосуществовать людям, казалось бы, с самыми несовместимыми характерами и наклонностями, вкусами и привычками, различным социальным положением, с разной мерой ума и таланта...