Гарольд Лэмб - Феодора. Циркачка на троне

• Название: Феодора. Циркачка на троне
• Автор: Гарольд Лэмб
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-227-01685-2

Оригинальное беллетризонанное жизнеописание константинопольской циркачки, ставшей великой императрицей Византии.

Словно волшебный фонарь, повествование высвечивает из глубины веков две величественные фигуры - императрицу Феодору и византийского императора Юстиниана, таинственной властью судьбы вознесённых из безвестности. Он - деревенский пастух, влюблённый в книжную премудрость, сумевший возродить былое величие Римской империи. Она - дитя цирка, умело веселившая разгорячённые азартными скачками буйные толпы мужчин на ипподромах Константинополя.

Понимая сущность человеческого характера, Феодора научилась манипулировать людьми и вознеслась к вершине власти. Юстиниан, завоевавший Северную Африку, Сицилию и Италию, преклонялся перед ней и считал её воплощением великих женщин прошлого - Клеопатры и Елены Прекрасной.

В книге ярко и образно воссоздана сложная атмосфера Римской империи эпохи реформ Юстиниана Великого, на фоне которой разворачивается история любви порфироносной четы.

---

Феодора не совсем понимала купца. Козьма оказался очень неумелой нянькой: он спотыкался о палубу и молился, когда Феодора что-нибудь выкрикивала в бреду. Она смеялась над его стремлением описать в книге всю землю, поскольку он не мог дать ей молока без того, чтобы не разлить его. Однако Козьма уверял, что знает, где находится рай. За самой последней большой рекой, за Индией и Страной шелка тянется огромный канал, намного шире каналов Александрии, ведущих к морям. У дальнего берега этого канала лежит остров, где находится райская гора.

И что же Козьма собирается делать, оказавшись в раю? — злорадно спросила Феодора.

На этот счёт у Козьмы был готов ответ. Он не может войти в ту дверь, откуда ангел с пылающим мечом изгнал Адама и Еву, потому что грехи человечества ещё не искуплены. Поэтому ни один смертный ещё не узрел рая, небес, где среди звёзд поют ангелы.

В неуклюжем Козьме было что-то притягательное, как и в отшельнице Цезарии: оба верили в силу более могущественную, чем их смертное тело и разум. Они словно искали за невидимым поворотом прекрасное жилище с садом. И вероятно, они собирались умереть, так и не увидев его, подобно прекрасной Гипатии.

Когда с берега слабо донеслись весёлая мелодия флейт и гром труб, Феодора поняла, что в разгаре праздник, и решила сойти на берег в надежде, что ей улыбнётся удача. В Константинополе в толпу по праздникам бросали деньги. Она поблагодарила Козьму за фрукты и молоко и ласково сказала:

   — Уверена, ты найдёшь гору, где восходит солнце.

Феодора нашла лодку, которая отвезла её туда, где северный ветер разгонял зловоние и мух и где по берегу морской гавани выстроились стройные ряды белокаменных вилл чиновников и богачей с пришвартованными у портиков яхтами.

На яхтах подняты яркие паруса, и Феодора почти физически ощущала роскошную обстановку с нежащимися на прохладных палубах женщинами в красивых шёлковых платьях, облегающих тело, звонкий смех и бормотание мужских голосов. Все были оживлённы, торопясь на своих императорских галерах туда, откуда доносились звуки музыки. Босые ноги Феодоры в нетерпении постукивали по усыпанному песком днищу лодки, и она живо поинтересовалась, что за большой военачальник возвращается в город на такой роскошной яхте.

Подобно всем сирийским рыбакам, не знающим толком ответа, другие лодочники эхом повторили её вопрос, на который отозвались солдаты с пограничного ялика. На корабле находился Порфирий, шестидесятилетний прославленный возница, возвращавшийся со скачек на императорском ипподроме в родную Александрию. Закрыв глаза, женщина увидела мраморные ярусы ипподрома, где на стороне и венетов и прасинов красовалась золотая статуя несравненного Порфирия.

Кто на этот раз устраивал скачки?

Великолепный Виталиан, прокричали солдаты, которого в этом году назначили консулом по указу божественного Юстина, императора.

После этого солдаты приказали рыбакам отойти назад, а изящная яхта развернулась и пошла по направлению к морю, сверкая вёслами с алыми уключинами и шелестя на ветру флагами и лентами. Никто не бросил Феодоре денег. Вернувшись в город в поисках ночлега, она медленно брела между мусорных куч. Воспоминание об ипподроме с его развевающимися на ветру палатками преследовало её, будто дразня. Феодора не пыталась просить милостыню. Силы оставили её, и она шла, не разбирая дороги. Козьма дал ей немного еды но это была не помощь страждущей женщине, а, скорее, подачка голодному животному.

Когда огромная плита во дворе перед базиликой зазвенела от колокольного звона, созывающего к вечерне, бедняга растянулась в изнеможении на раскалённых камнях. Другие люди ждали со своими прошениями прихода александрийского патриарха, а Феодора без движения лежала перед входом в церковь. Одетый в рясу патриарх без промедления направился к алтарю, но, заметив лежащую без движения женщину, шёпотом попросил своего помощника узнать, не больна ли она. Слабым голосом та призналась, что очень голодна.

После встречи с Цезарией она могла с лёгкостью справиться с этой ролью. А после долгих бесед с Козьмой легко убедила священников, что хочет лишь омыться от своих грехов у алтаря. Она так быстро оправилась в кухне и так мудро обратила на себя внимание святых отцов, что вскоре её повели к патриарху Тимофею, чтобы он благословил её. Памятуя о внимании, оказанном Гипатии, Феодора добилась, чтобы ей дали белые одежды, и она так яростно тёрла щёткой своё стройное тело, плескаясь в ванне в обиталище монахинь, и так тщательно мыла волосы, что стала похожа на очаровательного хрупкого ангела.

Итак, Феодора добилась пристального внимания Тимофея, который начал беседовать с ней о спасении души. Благодарная женщина, столкнувшись с могущественным и образованным человеком, назвала Тимофея своим духовным отцом. Она специально не стала одеваться так, чтобы подчеркнуть свою женственность, и не натёрла благовониями свои прекрасные тёмные волосы. Ни разу не протянув руку за милостыней, Феодора смогла помыться, одеться и насытиться. И более того, она завоевала уважение группы мужчин, бывших всегда её величайшими врагами.

Выйдя из церкви с опущенной головой и скрещёнными на груди руками, она привлекала взоры аристократов в позолоченных повозках, которые глядели на эту прекрасную набожную женщину.

Всеобщее одобрение опьянило Феодору сильнее маленького кубка некрепкого вина на трапезном столе. Никто раньше не был столь внимателен к ней. Никогда ещё не жила она в таком просторном доме. Во многом огромная церковь напоминала цирк. Для каждого верующего было заготовлено выступление в определённые часы с самого утра. Заметив, что это приятно её новым благодетелям, загорелым, бородатым священникам, Феодора встала с другими женщинами у алтаря, когда начались песнопения. Ей нравилось звучание мелодичных голосов, отдающееся эхом под куполом храма. Стоя на коленях, расслабленная хорошим ужином, Феодора мечтала о таком же просторном дворце с толпами слуг, угадывающих каждое её желание.

Постепенно, особенно когда она ждала встречи с Тимофеем, женщина узнала, что в церкви происходят удивительные вещи. Люди просили дать им разрешение на брак, приходили целые семьи, чтобы дать имя новорождённому, или привозили умирающих. Иногда в церковь заходил какой-нибудь богатый патриций и шёпотом переговаривался с Тимофеем, спрашивая, сколько золота он должен пожертвовать, чтобы обеспечить спасение своей души. Патриарх разбирал каждый случай, не теряя присутствия духа и терпения. Перед тем как ответить на вопрос, он какое-то время прислушивался, словно улавливая эхо дальней музыки. Казалось, он черпал душевные силы из невидимого источника. Хотя его рьяные помощники не умели свободно читать вслух из массивных украшенных греческих и латинских книг, они зато могли быстро поддержать больную женщину, например Феодору. Ей было любопытно, какой платы они потребуют. По опыту она знала, что мужчины всегда ждут награды от женщины, которую кормят.

Поразмыслив над недостатками и преимуществами александрийской церкви, Феодора решила смириться со своей новой ролью. Следуя способу путешествия Козьмы, она скоро очутилась на своём родном сирийском побережье. Хотя при себе у неё не было рекомендательных писем от патриарха Тимофея, её духовного отца, зато было кое-что другое, что могло легко предоставить доступ в залы для аудиенций у епископов. С собой Феодора привезла церковные новости.

В течение нескольких лет Феодора, по-видимому, жила счастливо, хотя и небогато. Мы говорим «по-видимому», потому что она не оставила после себя никаких записок. Па дружественном солнечном берегу своего детства Феодора очутилась среди смутно знакомых красот: крошечных гаваней и прохладных гор Ливана. Люди внимали живой и остроумной римлянке сирийского происхождения: ткачи за работой, художники на лесах древних церквей. Ласковое солнце и томный дух Востока, неподвластный времени, окружали её, посланницу церкви.

В стране царила атмосфера Греции. На рынках и в доках говорили на койне, говоре торговцев; вокруг увитых виноградом храмов бродили молодые художники, мечтающие достичь совершенства Праксителя и декламирующие полузабытые стихи Гомера. Лениво и мечтательно, подобно Козьме, только чуть более изощрённо, так казалось Феодоре, искали они тайны, скрытые в природе. В заброшенном саду она обнаружила статую Пана в миртовом венке, омытую заботливыми руками.

Это был дух Малой Азии, где вольно жили греки до прихода Александра; они смешались с жителями деревень, сменив блестящие струи фонтанов на цветущие сады. Римские строители проложили каменные ленты мощёных дорог и возвели массивные булыжные арки акведуков, тянувшиеся от холмов через пустыни. У Феодоры были на этот счёт свои суеверия. Например, ей казалось, что нельзя изменить облик земли безнаказанно. Однако там, где жили римляне, поднимались укреплённые стены, термы и ипподромы. Отомстят ли древние боги, например Пан, этим верующим зодчим?