Александр Щелоков - Меч Аллаха

• Название: Меч Аллаха
• Автор: Александр Щелоков
• Издательство: Вече
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4421-0

Пространство, на котором стремительно развертываются опасные события, охватывает территории Европы, Ближнего Востока и Средней Азии. В действие вовлечены арабские шейхи, афганские талибы, узбекские экстремисты, которым, независимо друг от друга, противостоят специальные службы России и Израиля.

---

— Почему их нет в книге всех книг?

— Андрей, слава и мощь Аллаха столь велики, что лишь один человек — пророк Мухаммад понял самое немногое из его мудрости. Еще меньше понимаем мы, простые люди. Коран учит различению, но это дано только глубоко посвященным.

— Я думал: читай и поймешь. Разве не так?

— О Аллах, прости мне все мои грехи, малые и большие, первые и последние, явные и тайные! Ты когда-нибудь слыхал, что когда Аллах был занят своими делами, к пророку под его личиной являлся дьявол — Иблис и диктовал обманные суры?

— Хаджи, ты не грешишь, говоря такое?

— Я просил прощения у Аллаха, прежде чем тебе сказать это. А мне об этом рассказывал образованный богослов. Он окончил исламский университет Аль-Азхар в Каире. Он рассказывал, что посвященные изъяли из Корана строки, в которых говорилось, что у Аллаха были дочери Аллат, Узза и Манат. В то время как у Всемогущего нет родителей, детей и сотоварищей. Аллах един.

— Значит, были и строки о сверкающем мече Аллаха?

— Этого я не знаю, но посвященным известно даже место, где этот меч сокрыт. И они считают, что пришло время показать его миру.

— Значит…

— Тебе выпало испытание, Андрей. Это тоже воля Аллаха, — Али-ходжа посмотрел на Андрея внимательно и снова заговорил с пьяными интонациями. — Слушай, ты меня не осуждай. У меня болит сердце. Я вижу большую беду. Она меня пугает. Мусульман специально озлобляют. Сперва унизили нищетой, теперь подстрекают злым словом к злому делу. Это нехорошо. Мусульманином может называться только человек, который ни словом, ни делом не наносит вреда, не делает обиды, не причиняет ущерба и мучений другим людям. Ты меня понимаешь, Андрей? Остановить зло — благое дело. Ты меня понимаешь?

— Нет, уважаемый мулла, не понимаю.

— Экспедиция, куда тебя пригласили, пойдет в Казахстан. Там в местности со страшным названием Ульген-Сай — Мертвый Лог — русские оставили в подземелье ядерный заряд. Мой сиятельный брат, обуянный дьявольским честолюбием, назвал его Мечом Аллаха, решил его достать и передать в руки тех, кто желает спалить адским огнем Израиль. Спалить, чтобы утвердить в мире мысль о могуществе ислама, о его готовности подчинить себе все, что ему до сих пор не подчинилось.

— Почему именно Израиль?

— Потому что исламисты не признают такой страны. Для них ее нет ни в действительности, ни на карте. Есть только захваченные евреями земли арабской Палестины.

— Но это же безумие.

— Да, это страшное безумие и, если ему не помешать, тень Ульген-Сая ляжет на всю Землю… О Аллах, поистине мы призываем Тебя помочь нам уничтожить их и прибегаем к Тебе от зла их!

Али-ходжа вдруг замолчал, еще раз отхлебнул из фляжки и опустил голову на грудь. Андрею показалось, что он круто пьян…

Эту ночь Андрей не спал. Он пытался осмыслить услышанное и чем больше думал, тем менее вероятной казалась ему легенда о поисках сокровищ Тимура, тем реальней выглядела версия, высказанная Али-ходжой. Но что делать? Отказаться от участия в экспедиции? Показать, что не веришь в ее цели и не желаешь участвовать в авантюре? Нет, этого делать было нельзя. Такие люди, как Иргаш и Кашкарбай, не будут раздумывать, как поступить с отступником. Надо просто уехать в Москву и больше не возвращаться в эти края, пусть они и стали для него родными.

На следующий день Иргаш и Андрей уехали из Шахимардана в Фергану. Машина легко неслась по асфальту, спускаясь с горных отрогов в благодатную долину. Андрей, откинувшись на спинку сиденья, любовался природой, знакомой с раннего детства.

Паспорт гражданина Узбекистана Андрей получил от Иргаша. Иргаш выдал ему и аванс — десять тысяч долларов. Сказал:

— Вечером возвращаемся в Бухару. В Москву поедешь оттуда.

Задавать вопросов Андрей не стал. Спорить не имело смысла.

А вот перед тем, как собраться в дорогу, он решил побывать на базаре. Хотелось приехать в Москву и привезти сестре среднеазиатские гостинцы.

Торжище, кипевшее на базарной площади, было тесным, шумным, полным острых запахов. Над толпой плавали сизые струи дыма шашлычных мангалов и отработанной солярки. Все это сдабривалось ароматами фруктов и специй, свежих лепешек, а также зловонием людского пота и грязных ног. Люди здесь почти не стояли на месте, двигались в разных направлениях, сталкивались, вежливо расходились, чтобы уже через несколько минут снова столкнуться лицом к лицу, но уже в другом месте.

По периметру базара теснились лавочки мастеров шурпы — узбекского супа, лагмана, чучвары и плова. В больших казанах, сопровождая каждое движение рекламными возгласами, кондитеры готовили для любителей сладкого густое блюдо — мешалду.

Быстро проскочив мимо обжорного азиатского ряда, Андрей прошел к лавочкам, где торговали промышленными товарами. Здесь можно было найти все — от давно отжившего советского телевизора «Рубин-111» до новых «Панасоников» и «Элджи» «желтой» сборки; от ручного коловорота, который служил многим поколениям плотников, до электрических дрелей и рубанков. Залитые солнцем, сверкали радугой красок восточные ковры ручной и машинной работы.

За промышленными рядами расположились фруктово-овощные. Благодаря щедрой природе Ферганы у торговцев получались на прилавках огромные пирамиды-натюрморты. Глаза разбегались при виде гор слив, абрикосов, кураги, яблок, свежего лука, свеклы, морковки. Однако подойти к кому-то и сразу купить товар, словно ты в магазине, азиатский этикет не позволял. К любому товару — хорошему и похуже, к дорогому и дешевому, следовало сперва прицениться, высказать свое мнение, а потом перейти к другому продавцу, чтобы повторить ритуал торга еще и еще раз. Базар должен не только снабжать покупателей товарами, куда важнее общение, которое дарит людям возможность торговаться и покупать.

— Хозяин, здравствуй! Как давно я тебя не видел! Бери мой урюк, — старик-торговец протянул Андрею сухую мозолистую руку. — Свой огород: половина сахар, половина — мед.

— Спасибо, отец. Я приезжий.

— Все равно я тебя узнал. Наверное, у тебя в Фергане есть друзья?

— Есть, конечно.

— Кто же это?

— Иргаш.

— Иргаш?! Подари ему Аллах свое благословение! Он твой друг? Тогда я ухожу отсюда, ты бери мой товар просто так. Приказывай, сколько возьмешь? Я уступлю тебе сразу все по сто сомов.

— Побойся Аллаха, хозяин! По пятьдесят еще куда ни шло.

— Нет, только восемьдесят. И то из уважения к твоим друзьям.

Урюк выглядел прекрасно, на вкус был ароматный и свежий, но брать, не посмотрев, чем торгуют другие, значило признаться в неумении торговаться и покупать.

Андрей подошел к соседнему развалу.

— У меня урюк — чистый сахар, — сразу же сказал продавец, сверкая хитрыми глазами. — Съешь один — целый день во рту сладко.

— Врачи говорят, что сахар — это белая смерть.

— Э, уважаемый! Лучше умереть с сахаром во рту, чем с уксусом. Разве не так?

— Откуда урюк?

— Сад Муян знаешь? Оттуда. Очень лучше, бери, уступлю сколько хочешь.

— Сколько?

Торговец, конечно же, слыхал весь разговор Андрея с соседом, и назначить цену ниже той, на которой окончился торг, ему не позволял рыночный этикет. Здесь подобных штучек не поощряли.

— Сто сомов, уважаемый. Из уважения к тебе, к твоим родственникам и знакомым. Все убытки пусть лягут на мою доброту…

Андрей не успел ответить. Толпа людей неожиданно загудела и задвигалась. Что произошло, Андрей не понял, но базар, стройный в своей хаотичности, вдруг закипел, забурлил по непонятной причине. Толпа уплотнилась, сжалась и, будто подталкиваемая кем-то, двинулась в направлении южных ворот. Андрей понимал, что в такой давке и суете лучше не сопротивляться потоку, — он сам вынесет тебя на более просторное место.

Неожиданно слева от Андрея громко вскрикнула женщина. Он скосил глаза и увидел высокую стройную узбечку в темном просторном платье и цветной тюбетейке. Толпа сжала ее с двух сторон и притиснула к проволочной сетке, ограждавшей гору арбузов от проезжей части.

Женщина пыталась ослабить напор, но у нее явно не хватало сил.

Тараня правым плечом толпу, Андрей пробился к ограде и протянул женщине руку.

— Хватайтесь!

Она приняла помощь, сжав пальцы на запястье Андрея, и тот рывком, даже не подумав, что может повредить хрупкий плечевой сустав, потянул ее руку на себя.

Рывок был настолько сильным, что узбечка дернулась вперед и с ходу всем телом прижалась к Андрею. Он увидел перед собой ее широко открытые карие глаза и услышал едва прошелестевшее слово: «Рахмат!» — «Спасибо!» Все это произошло так неожиданно и быстро, да и сама обстановка базарной паники не располагала к анализу собственных чувств, но Андрей заметил, как заколотилось его сердце.

— Давайте туда! — сказал Андрей. Повернув женщину к себе спиной и держа ее за локти прижатых к груди рук, он пытался направить ее влево. — Там меньше народа.