Вероника Кунгурцева - Похождения Вани Житного, или Волшебный мел

• Название: Похождения Вани Житного, или Волшебный мел
• Автор: Вероника Кунгурцева
• Издательство: Оги
• Жанр: Детские приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-94282-452-5

  Эта книга — современная сказка про найдёныша Ваню Житного, который отправился вместе со своими спутниками — помощниками домовиком и петухом в далёкое опасное путешествие за волшебным мелом. Он попадает в лес, где живут людоеды, знакомится с лешими, водяными, и в конце концов оказывается в Москве в октябре 1993 года…

---

— А на кой он тебе?

— Так мультики смотреть, передачи разные…

— А ты в окошко смотри. Вон Мекеша ходит.

Мекеша не просто ходил по двору, а, разбежавшись, подскакивал к воротам — и поддавал им как следует рогами. Бабушка спиной повернулась, не видела. Может, и не слышала — хотя грохот стоял знатный. Тренируется, приёмы свои отрабатывает — потом на Ване их станет применять…

— Мекеша… Твой Мекеша бодается как не знай кто, а телевизор…

— И телевизор бодается.

— Скажешь тоже — телевизор бодаться не умеет…

— А я тебе говорю — бодается.

— Нет, не может он бодаться.

— Может!

— Не может!

— Может!

— Не может!

— Может! И не спорь с бабушкой — мал ещё зубатить‑то… Ишь, тырта, туда же! Одна зубатила, зубатила, теперь на–ко! Второй зубастый объявился! Смотри — тоже дозубатишься…

Ваня примолк — соображая, что бы это значило. На мамку его намекает, с которой что‑то случилось, или как?.. Значит, всё‑таки она жила здесь, а то уж Ваня подумал, что не было её здесь никогда. А пианино? Так мало ли чей это может быть инструмент…

Глава 5. Телевизор

Так и повелось в дальнейшем: Ваня огород копал, дрова носил, по воду ходил, с риском для жизни в магазин бегал, а когда заговорил про школу, Василиса Гордеевна сказала, что от этой школы одни только неприятности, читать–писать–считать он умеет — чего ещё надо? Да и лето скоро придёт, каникулы — какая школа! На тот год уж, — если так ему приспичило, — запишет она его в школу. Ваня, делать нечего, согласился.

Дубовая ветка пустила в воде корешки — тоненькие, беленькие, ровно глисты. Ваня посадил ветку возле забора в огороде — чтоб Мекеша не достал. Когда огород был вскопан, стали сажать картошку, устраивать грядки, в грядки втыкать семена, присыпая их земелькой, поливать стали да рыхлить.

— После картошку будем окучивать, полоть, — рассказывала Василиса Гордеевна о будущем.

Однажды, когда бабушка ушла в избу обед готовить, Ваня присел для роздыху у забора, на солнечном припёке, подставив под зад чурбачок. И услыхал голоса:

— А может, и не ейный это вовсе мальчишко…

— А то чей же?

— А кто ж его знат…

Забор был сплошной, дощатый, но Ваня исхитрился найти дырочку — и подглядел, что в соседском огороде, близко к забору стоит, видать, лавка, дырку загораживало что‑то тёмное — наверно, спина одной из говорящих. Первый голос показался ему знакомым, принадлежал он старухе, которая пару раз захаживала к Василисе Гордеевне. Беседа продолжалась — и Ваня был весь внимание, почему‑то мнилось ему, что речь ведётся о нём…

Второй из голосов произнёс задумчиво:

— Да–а… Крутится парнишко — как белка в колесе, без всякого продыху.

Первый голос:

— Нашла себе дармового работничка…

Второй голос:

— Затем и брала.

Первый:

— Хитра баба — самой‑то тяжело уж работать стало, так внука где‑то откопала… И как ведь вовремя — аккурат к копке поспел внучек…

Второй голос, подхихикнув:

— Откуда ж она его взяла?

Первый голос:

— А кто ж его знат… Говорят, из больницы какой‑то…

Второй голос — с восторгом:

— Из дурки?

Первый:

— А может, и из дурки.

Второй:

— Ахти! Вона что… Ас виду‑то шустрый такой мальчошка, и не подумаешь, что головой мается… А тебе что ж — Гордеевна не сказывала, откуда привезла парня?

Первый — плаксиво:

— Рази у ней что узнаешь… Рази она кому что скажет…

Второй со вздохом:

— Да–а, Василиса Гордеевна — кремень–баба.

Первый, перейдя на шепоток:

— Потише надо бы — чегой‑то мы расшумелись — услышит дак…

Второй:

— И что?

Первый:

— Что‑что… Не знаешь, что ль, — типун на язык нашлёт или ещё что учудит, с неё, шептуньи, станется…

Но тут интересная беседа разом оборвалась — Ваня, решивший поглядеть на говоривших, встал на чурбак и, подтянувшись, перевесился через забор, но предательский чурбачок выскользнул из под ног и повалился, а Ваня с шумом сверзился на землю. Когда он поднялся и заглянул в дырочку, то увидел две убегавшие вперевалочку старушечьи фигурки.

Когда Ваня вернулся в избу, бабушки Василисы Гордеевны нигде не было, Ваня обошёл весь дом — нету, пропала. Подошёл к сундуку, очень его интересовавшему, — замок был такой, что не откроешь, разве только ключ поискать… Ваня принялся шарить в комоде, но, услыхав, что бабушка его зовёт, быстрёхонько задвинул ящики. Выбежав в сенцы, он увидал, что Василиса Гордеевна выглядывает из чердачной дыры. Тут и лестница приставлена, как он не заметил?..

— Помоги‑ка, Ваня! — крикнула бабушка, углом в дыру торчала большущая коробка. Ваня живо вскарабкался по лестнице — принял и спустил тяжёлую вещь. Оказалось, коробка полна ношеной-переношеной обуви. Василиса Гордеевна слезла с чердака и отрыла в коробке сандалии для Вани, дескать, в ботинках ходить уже нельзя, жарко, так вот тебе, Ваня, летняя обувка. Сандалии были помятые и задубевшие, но не это было главное.

— Ну–ко, примерь–ко, — сказала Василиса Гордеевна, поставив сандалии на широкую половицу.

Ваня нахмурился:

— Не буду.

— Это ещё почему? — удивилась бабушка.

— Они девчачьи.

— Какие ещё девчачьи, никакие не девчачьи…

— Девчачьи, — упорствовал Ваня.

— Ничего не девчачьи, меряй давай, других нету, — осердилась Василиса Гордеевна. Но тут Ваню вдруг озарило — чьи это могут быть сандалии… Сердце его заколотилось — и он безропотно вдел ноги в обувку, сунул железные тычинки в разношенные дырочки и затянул ремешки.

— Ну как? — спросила бабушка.

— В самый раз! — отчеканил Ваня.

— То‑то же, — проворчала Василиса Гордеевна, — а то не бу–уду…

Ванина больничная пижама в полоску куда‑то пропала, но к лету бабушка справила Ване всё, что требуется: перетрясла гардероб умершего дедушки — перелицевала, скроила и сшила пару штанов да пару рубашек.

А чердак Ваня держал теперь на примете, ждал только, чтобы бабушка куда‑нибудь со двора ушла, тогда уж он обследует помещение. Может, и ещё какие следы сыщутся его мамки — кроме сандалий.

Но бабушка всё никак не уходила из избы — и куда ей ходить, в магазин Ваня бегает, в огород они вместе, по соседям она не ходок. Зато одна из старушек, чей голос Ваня признал, подслушав беседу из–за забора, опять понаведалась к Василисе Гордеевне. Бабушка поставила на стол самовар, сушки, посетовала, что печёного сегодня нет ничего, не ждала гостей–от.

— Дак какая я гостья! — махнула рукой соседка. — И я ведь по делу к тебе, Гордеевна. Надумала я всё же уезжать — продаю избу и к дочке в Москву покачу. Вот оно как оборачивается, Гордеевна. Всё равно сносить нас будут — дак кака разница: тут ли на девятом этаже сидеть, в Москве ли… А там всё же не одна, и присмотрят за мной, ежели что.

— Ага, — сказала бабушка.

— Деньги хорошие дают — их тут пропишется пропасть народу, большущую квартиру получат, как‑то они там договорились в инстанциях, за мзду, конечно, чтоб прописали их.

— Ага, — опять сказала бабушка.

— Так вот, Гордеевна, распродаю я своё добро, за копеечки распродаю… Тебе телевизор хочу отдать — так, забесплатно.

Ваня, сидевший тут же, пивший потихоньку чаёк и поглядывавший в самовар на свою раздутую монгольскую рожу с толстым носом, опрокинул чашку… Телевизор!.. Не может быть!

— Ты надысь поставила на ноги Тоньку‑то мою, — продолжала соседка, — денег брать не хотела. Не свидимся ведь более… Так не хочу я должницей на тот свет уходить — возьми, Гордеевна, телевизор-от! Не цветной он, конечно, а всё ж… У тебя‑то никакого нет.

Ваня умоляюще смотрел на бабушку. Телевизо–ор!..

Василиса Гордеевна на Ваню и не поглядела, хлебнула кипятку с блюдца, поставила его на стол, наконец сказала:

— Не цветной, говоришь…

— Нет, не цветной, Гордеевна.

— И в Москве он тебе не нужон…

— Не нужон, — вздохнула соседка. — Там без моего три штуки есть.

— Ладно, давай.

Ваня едва не захлопал в ладоши.

Телевизор поставили в зале на круглом столе, Ваня тут же его включил — и выставился, про всё позабыв. Показывали мультик про трёх американских утят и их дядьку–миллионера. Не заметил даже, что Василиса Гордеевна звала его куда‑то, отмахнулся рукой, не приметил также, что бабушка, как он долго ждал, убралась со двора.

Мультик мелькал вовсю — Ваня наслаждался… Как вдруг на самом интересном месте экран погас — Ваня взревел и вскочил со стула! И увидел: вилка выпрыгнула из розетки и телевизионный провод, ровно змея с раздвоенным жалом, пополз по столу… Ваня глядел во все глаза… А чёрный змеистый шнур свалился на пол и, на ходу вытягиваясь и всё удлиняясь, складываясь как червяк и разгибаясь, прямиком пополз к Ване. Ваня отпрыгнул — но чернозмеий шнур с шипением нацелил жало в Ванину ногу. Ваня опять отпрыгнул — но шнур подлетел и со свистом захлестнулся петлёй вокруг его лодыжки. Ваня кричал — а провод всё туже стягивался на ноге, намертво привязывая его к телевизору. Он оглянулся — увидал ножницы на столе, дотянулся до них и, изо всех сил нажав, перерезал провод, содрав заодно кожу с ноги. Но не тут‑то было: перерезанный кусок мигом сросся с остальным шнуром — и, целый–невредимый, опять пополз к Ване. Ваня заорал уже благим матом — и бросился вон из пустой избы. Он услыхал, как за его спиной что‑то тяжело бухнулось, не утерпев, оглянулся — и увидал, что это телевизор свалился на пол. Шнур рывками ползёт по полу — а телевизор подтягивается за ним. Ваня с криком бросился в огород — но бабушки и тут не было. А телевизор уже скакал неуклюже по ступенькам, будто бульдог на поводке… Тут шнур взвился в воздух — и телевизор тоже поднялся вначале на полметра от земли, потом на метр… И вот, развив скорость, он распахивает калитку — и летит, выставив рога комнатной антенны, за Ваней. Вот нагонит!.. Вот боднет!.. Ваня споткнулся и упал. А провод взвился над ним чёрным бичом, и вилка с размаху воткнулась в Ванины ноздри, как в электрическую розетку. Как будто обычной розеткой этот взбесившийся телевизор довольствоваться уже не мог — и решил подключиться к Ване. Мальчик зажмурился, ноздри, он почувствовал, расшеперились… И тут Ваня услыхал знакомые мультголоса. Он распахнул глаза — и с ужасом увидел, что телевизор заработал, экран светится. Стоит телевизор на земле, включённый в Ваню, и показывает свой мультик. Но Ване уже совсем не хотелось смотреть ни этот мультфильм, ни какой‑либо другой, он заорал, дёрнулся, вилка выскочила из носа — и экран погас, а телевизор, размахивая шнуром, как лассо, опять погнался за Ваней. Сделав обманный скачок в сторону, Ваня вбежал во двор, в три прыжка перемахнул его и выскочил за ворота, на улицу. Телевизор показался над краем ворот — сейчас перелетит… Неужто и тут его не оставит в покое выжившая из ума техника?!. Телевизор, не пересекая границы ворот, поднялся ещё выше, ещё… И вдруг что‑то случилось — телевизор с размаху грохнулся о землю, там, во дворе. И стало тихо. Только синичка на дубе бормотала вопросительно: пинь–пинь? пинь–пинь? пинь–пинь?