Татьяна Лисицына - Я не могу проиграть (СИ)

• Название: Я не могу проиграть (СИ)
• Автор: Татьяна Лисицына
• Жанр: Современные любовные романы

Развод родителей разрушил уютный мир шестнадцатилетней школьницы. Не в силах простить предательство матери, полюбившей другого мужчину, и понять самоубийство отца, Виктория уходит из дома, чтобы начать собственную жизнь. Уговорив одноклассника Вадика, влюбленного в нее, она бросает школу и организует свой собственный бизнес. Она не сдается, когда Вадик выходит из игры и во всем мире нет ни одного человека, который мог бы ей помочь. Неожиданно в жизнь Виктории приходит новая любовь — Сергей. Их отношения складываются непросто, но именно собственные ошибки помогают ей понять предательство матери и поддержать ее в трудный момент. Это роман о вере в себя, силе воли и умении справляться с трудностями. Победив себя, свой страх перед жизнью, Виктория, несмотря на свой юный возраст, сумела достичь своей мечты.

---

— Вика, — вдруг спросила меня мама, — А как ты решила вопрос с Сергеем?

Я вздохнула и поставила пустой бокал на тумбочку.

— Надеюсь, ты поймешь меня правильно, хотя я не уверена.

В нескольких фразах, не вдаваясь в подробности, я рассказала все, что произошло.

Мама посмотрела мне в глаза:

— Ты правильно поступаешь, чтобы там не говорили. Ты хороший человек, который не бросает людей в беде. Твой отец поступил бы так же.

— Ты не осуждаешь, что я взяла у него деньги? — спросила я, этот вопрос мучил меня больше других.

— Нет, он сам тебе это предложил. Вероятно, он считает себя обязанным тебе или просто тебя очень любит. Другое дело, что ты накладываешь на себя дополнительные обязательства по отношению к нему. Так что, если ты расстанешься с ним — деньги нужно будет вернуть. Но это должна сделать я, а не ты.

— Но откуда ты…

— Все потом, — махнула она рукой. — Лучше наливай еще шампанского — я хочу выпить за мою замечательную дочь.

Глава 38

Через два месяца состоялся суд. Адвокат выступал как мамин поверенный, а мама, к моему великому облегчению, осталась дома. После окончания лечения я перевезла ее на съемную квартиру в Коломенское, где ей очень понравилось. Она с удовольствием совершала прогулки в парке в одиночестве и иногда заходила в церковь.

Вера Ивановна и Ольга были приглашены как свидетели. Как великолепен был Венский в своей обвинительной речи и как был жалок и мерзок Николай. От бывшего лоска не осталось и следа, это существо умоляло о снисхождении, все отрицало и клялось в вечной любви к моей маме. Пару раз я чуть не рванулась выцарапать ему глаза, и только сильные руки Веры Ивановны удержали меня в кресле. «Бедная крошка, лишенная семьи и дома», как назвал меня Венский, готова была удушить и судью, если он оставит квартиру этому мерзавцу.

К счастью, все обошлось. Суд принял решение прописать нас обратно в нашу квартиру, а Коленьку выписать на прежнее место жительства в Рязанскую область.

Он выскочил из зала суда как ошпаренный. «Надеюсь, он побежал собираться», — злорадно подумала я. Вера Ивановна и Ольга вышли в коридор, а я подошла к Ивану Сергеевичу.

— Вы были великолепны, — сказала я. — Большое спасибо. Вы даже не представляете, как я вам благодарна.

— Вы тоже держались молодцом. Единственное, чего я боялся, что он не доживет до окончания суда.

— Почему?

— У меня было впечатление, что вы убьете его раньше.

— Меня удерживала Вера Ивановна, — хмыкнула я. — Когда я услышала о его любви к маме, я перестала себя контролировать. Это наглая ложь, он чуть не угробил ее.

— Ладно, ладно, — он похлопал меня по руке. — Все в прошлом.

— Если бы вы так же защищали Сергея, — начала я, но он перебил меня.

— Понимаешь, Вика, ваше дело, как говорится, было правое, его выиграть было легко. Но в случае Сергея, все гораздо сложнее. Милиция никак не может найти его сообщников, так что пока все обвинения висят на нем. К тому же это не первый случай, он уже привлекался, и это тоже все вспомнится. В общем, не питай иллюзий, что его выпустят. Моя цель — добиться уменьшения срока.

Я нахмурилась.

— Может быть, нужны еще деньги?

— Ты готова подкупить весь мир ради него, верно? А стоит ли он того? Ты не думала об этом? Ведь наказание иногда бывает и справедливым.

— Но он хороший, — я опустила голову. — И если бы не он, я бы не смогла оплатить ваши услуги.

— Я знаю, как он к тебе относится, да и не может быть иначе. Он у меня тоже, несмотря ни на что, вызывает симпатию, он страшно обаятелен, но я бы не хотел, чтобы моя дочь встречалась с таким человеком, и пошел бы на все, чтобы удалить его из ее жизни. Ты понимаешь, о чем я?

— Да, — ответила я, пытаясь не дать ему понять, как меня задевает этот разговор.

— Это твоя жизнь, конечно. Это просто совет старика молоденькой девушке. Ты же не будешь ходить к нему в тюрьму на свидания лет, эдак, пять?

— Пожалуйста, — я схватила его за руку, — Испробуйте все средства, чтобы этого не случилось. Только не тюрьма, пусть условно.

Он мягко пожал мне руку и покачал головой:

— Я сделаю все, что в моих силах, обещаю тебе.

— Сделайте больше, у вас получится, — улыбнулась я.

* * *

Через неделю мы вернулись в нашу квартиру. Я зашла в свою комнату и, несмотря на грязь и беспорядок, почувствовала облегчение, что какая-то часть моей жизни встала на место. Я подошла к окну — по-прежнему отливали золотом купола монастыря, и искрилось озеро, а на деревьях шелестели зеленые листочки. Прошел почти год с тех пор, как я уехала с Вадиком на юг, а потом так и не нашла в себе сил вернуться. Какой длинный путь я прошла за это время и сколько всего пережила. Я выжила сама и научилась помогать другим, я не позволила неудачам становиться у меня на пути, потому что сама управляла своей жизнью. Думаю, что папа гордился бы мной.

Странная тишина в гостиной привлекла мое внимание, и я решила посмотреть, что делает мама. Она стояла перед роялем. Ее глаза были полны слез — она боялась подойти к нему. Я подошла к ней и обняла ее за плечи. Я понимала ее чувства.

— Ну же, мамочка. Не бойся, он всегда был твоим другом. Ты сможешь. Садись.

Она покачала головой. Уверенно держа ее плечи, я заставила подойти ее к высокому табурету.

— Сделай это для меня. Я столько мечтала об этом, — сказала я тихо, открывая крышку рояля. Ряды белых и черных клавиш искушали прикоснуться к ним.

Мама послушно села и правой рукой дотронулась до клавиш, как бы пробуя их. Они ответили мелодичным переливом. Она посмотрела на меня — в ее глазах отразились отчаяние и боль.

— Я не смогу. Никто не верит, что я смогу играть. Пальцы как чужие.

— Я верю, — сказала я твердо. — Просто представь, что ничего не было — ты снова та, прежняя. Сегодня обычный день, тебе нужно заниматься, готовиться к концерту — и ты садишься и играешь. Ничего не было, слышишь?!

Моя уверенность передалась ей.

— Ладно, попробуем.

Уверенным движением она бросила руки на клавиши, и они отозвались чудесной музыкой Бетховена. Я узнала ее сразу — соната № 17, очень жизнеутверждающая и очень техничная. Я с замиранием сердца ждала трудных мест, но мамины руки порхали над клавишами быстро и уверенно как в былые времена.

Никто потом не мог мне объяснить этого феномена — как человек, бывший в таком тяжелейшем состоянии и принимавший столько лекарств, в течение многих месяцев не садившийся за рояль, мог сыграть практически без ошибок. К тому же ее исполнение было глубоко прочувствованным. Раньше она так не играла, в ее игре появилась страсть. С такой силой мог играть только музыкант, прошедший через все душевные муки и вернувшийся к жизни полностью перерожденным.

Глава 39

Я сидела у Сережки на коленях, забыв обо всем на свете. Он нежно покрывал поцелуями мое лицо.

— Я люблю тебя, — прошептал он мне.

— Я тоже тебя люблю, — я запустила руку в его волосы, и, ласково их перебирая, прижалась к нему еще крепче.

Время остановилось — мы были вдвоем, снова вдвоем. Как долго я этого ждала. Неожиданно он отстранился.

— Сядь напротив, мне надо поговорить с тобой, — попросил он.

— Говори, — промурлыкала я.

— У нас мало времени, это важно, — он аккуратно снял меня с колен.

Серые стены тюрьмы вновь надвинулись на меня и грубо вернули в действительность.

Я села на стул.

— Как Венский? Вчера приходил?

— Да, — он равнодушно пожал плечами. — Пытается придумать новую версию, чтобы спасти меня.

— Не шути так. Ты должен верить в победу.

— Не смейся, Вика. Какая победа? Я же не на войне.

— Мне не нравится твое настроение, — возмутилась я. — Ты должен бороться.

— Меня посадят, так или иначе. А если не сейчас, то позже, когда я возьмусь за старое, и меня снова поймают.

— Ты можешь придумать что-нибудь новое, совсем необязательно заниматься этим всю жизнь.

— Вот, — он поднял палец. — Уже придумал, и ты можешь мне помочь. А что касается моего наказания, то я уже решил для себя, что буду сидеть, я это заслужил.

— Нет, так нельзя, — я с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать.

Конечно, было глупо верить, что его отпустят, но только моя вера поддерживала меня. Мне казалось, что если я буду верить, то его не посадят.

— Слушай, перестань, а? У меня к тебе дело. Ты же — деловая девчонка, в конце концов.

— Говори, — я заставила себя слушать, хотя мне хотелось просто прижаться к нему, и так сидеть, забыв обо всем, пока не зайдет надзиратель и не разлучит нас.