Роберт Силверберг - На большой дороге

• Название: На большой дороге
• Автор: Роберт Силверберг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33381-3

Техническая цивилизация на Земле погибла давным-давно. Люди разделились на небольшие племена, биологически далекие друг от друга. Вторжение дикарей из племени Зубов на восточные земли заставило сотни беженцев бежать на запад. Венец, Лист, Тень и Жало тоже спасаются в фургоне от надвигающейся беды.

---

Двигаясь на запад, они не увидели на Паучьей дороге никого, кто ехал бы навстречу. А ведь если бы впереди действительно оказалось какое-то «мертвое» место, туг бы хоть кто-нибудь да встретился. Из тех, что не смогли проехать. Венца это приободрило, но Лист для себя отметил, что их фургон вообще один-одинешенек на дороге, куда ни смотри, как будто остальные точно знали, что лучше и не пытаться.

Так, в полном одиночестве, они четыре дня и ехали на запад, удаляясь от Тептиса, пока не попали под пурпурный дождь.

— Входи в свой транс и управляй лошадьми, — сказал Листу Незримый. — Я посплю рядом, пока ты не очнешься.

— Я бы хотел побыть один.

— Я тебя не потревожу.

— Прошу тебя уйти.

— Холодно же ты обращаешься с гостями.

— Разве ты мой гость? — спросил Лист. — Что-то не помню, чтобы тебя приглашал.

— Ты пил вино в нашей палатке. Поэтому обязан быть гостеприимным в ответ.

Незримый стал на мгновение полностью видимым, как, скажем, Венец, но тут же полурастворился в воздухе. Дальняя стена кабины просвечивала сквозь его грудь, как будто груди не было вообще. Руки Незримого тоже исчезли, остались только скрюченные длиннопалые кисти. Он ухмылялся, обнажая частые кривые зубы. В кабине витал странный запах, острый, мускусный, напоминающий запах уксуса, смешанного с медом.

— Я еще немного с тобой проедусь, — сообщил Незримый и пропал.

Лист встал и обшарил углы кабины, зная, что Незримого всегда можно нащупать, даже если он скрыт от глаз. Но безрезультатно. Ушел… Может, перенесся в те места, куда уходит отгоревший огонь? Даже запах уксуса и меда стал таять.

— Где ты? — спросил Лист. — Все еще прячешься где-то здесь?

Тишина.

Лист пожал плечами. В кабине вновь преобладала вонь пурпурного дождя. Пора было уносить отсюда нош, есть ли в фургоне новый пассажир или нет. Ветер швырял в окно большие густые капли дождя. Лист вновь взялся за поводья и постарался выбросить Незримого из головы.

Такие пурпурные дожди случались из-за того, что высоко в небесах возникали ядовитые тучи. Газы поднимались в воздух из самых загрязненных, самых зараженных мест планеты и губительной чередой кружили над землей. При столкновении с холодным воздухом такая ядовитая туча извергала ливень зловонных масел и кислот. Проливаясь на землю, эта смесь губила не только травы, кусты и мелких животных, но подчас могла оказаться смертельной и для людей.

При пурпурном дожде из темных укрытий выбирались разные зловещие существа. Полчища падальщиков поспешно подбирали все мертвое и умирающее, а еще более крупные и опасные создания набрасывались на перепуганных, задыхающихся людей. Безногие пауки были едва ли не самыми отвратительными тварями.

Это были мрачные шарообразные существа размером с крупную собаку, ненасытные и беспощадные. У них были жирные тела, покрытые густой бурой шерстью, а над острозубой пастью сверкало восемь глаз. Они на самом деле были безногими, но отнюдь не неподвижными; под брюхом у них росла единственная большая мясистая лапа, похожая на ногу улитки. С ее помощью они и совершали свой медленный неумолимый ход. Пауки не могли никого догнать, и животные легко от них убегали, но для тех, кого отравил пурпурный дождь, они представляли смертельную опасность. Пауки приближались к жертве, и из складки на спине выскакивали и били клешни с ядовитыми шипами. Лист не знал, на самом ли деле они были пауками или кем-то еще. Как и очень многое другое, они мутировали из Душа знает чего во время бурных биологических изменений на закате старой техногенной цивилизации. Их никогда особо не изучали, да и не собирались изучать.

Венец убил четверых пауков. Их тела лежали брюхом вверх на обочине, а перевернутые ноги обмякли и свисали, как сгнившие поганки. Из-за невысоких холмов, окаймляющих дорогу, появился еще с десяток, а то и более пауков. Они медленно приближались к неподвижному фургону. Вот уже передние подобрались к мертвым сородичам, собираясь ими подкрепиться. Еще несколько тварей пожирали глазами лошадей.

Те, не имея возможности вырваться из упряжки, нервно пританцовывали, встревоженно взбивая копытами грязь. Это были крупные выносливые животные, черные, как смерть, с длинными тонкими ушами и высокими лбами, за которыми скрывался мозг, не только не уступающий человеческому, но и превосходящий по развитию разум кое-кого из людей. Дождь досаждал лошадям, но не мог им серьезно навредить, а от пауков они без труда сумели бы отбрыкаться. Им просто не нравилось происходящее.

Лист был намерен как можно быстрее увести их отсюда.

Все, что попало под дождь, покрылось слизью, и дорога превратилась в подобие болота, скользкого как лед. А это было чревато неприятностями. Если лошадь поскользнется и упадет, то может повредить ногу — а от этого пострадает вся упряжка. Пока покалеченные черные кобылы будут метаться в грязи, подоспеют голодные пауки. Взметнутся ядовитые когти, ударят парализующие жала, и лошадям не спастись от острых зубов и крепких челюстей. Чтобы преодолеть этот размокший отрезок дороги, придется постоянно успокаивать и увещевать черных кобыл, передавать им свою силу. Тяжкий труд, подкосивший беднягу Жало.

Лист провел поводьями по лбу и приготовился погрузиться в транс — общения с животными при бодрствующем разуме не получится. Перед этим он осмотрелся: вдруг Незримый вновь даст о себе знать. Нет, никого.

Отлично.

Лист закрыл глаза и представил ход, узкий и темный, уходящий под землю.

Направился к нему.

Задержался на миг.

И вошел.

Он плыл, плыл, увлекаемый теплыми спокойными потоками, медленно кружил по уходящей вниз спирали, как сухой листок на легком ветерке. Мимо скользили стены, вогнутые, кристально прозрачные, светящиеся изнутри. Чем глубже он опускался, тем ярче становилось это свечение. Мерцающие алые и голубые цветы, хрупкие, как стекло, один за другим прорастали из трещин.

Он все погружался и погружался, ничего не касаясь. Ниже, ниже…

Его замедленное падение окончилось в круглом помещении с гладкими стенами. Лист опустился на пол из черного камня, ровный и скользкий, и представил, что пол такой же мягкий, податливый и теплый, как материнское чрево. Все цвета здесь были размытыми, а звуки — приглушенными. Откуда-то издалека доносился бой барабанов: тра-та-та… тра-та-та… бумм… бумм… Теперь Лист мог войти в полный контакт с разумом лошадей.

Его дух полетел к ним, опутал их, вобрал в себя. Лист ощущал сознание каждой кобылы, чувствовал быструю смену их эмоций, хоровод разных образов, страхи. Каждая лошадь по-своему воспринимала дождь, пауков и размытую дорогу. Тревога и страх, ярость и подавленность, возбуждение и оцепенение…

Лист передал им свою силу. Сбил их в одну команду. Ну же, соберитесь, везите нас вперед. Вот дорога, мы должны ехать!

Кобылы начали расшевеливаться.

Они хорошо отреагировали на его мысленное прикосновение. Лист был уверен, что как возница он им нравится больше, чем Тень и Жало: Жало слишком нервный, а Тень слишком мягкая. Лист держал их всех вместе, с легкостью направлял упряжку, а кобылам как раз и надо чувствовать, что ими управляют. Да, они были умны, каждая из них обладала индивидуальностью, имела цели и идеалы. Но они оставались тягловой силой, и Лист никогда об этом не забывал, да и кобылы тоже.

Ну, давайте. Вперед.

Дорога была ужасной. Лошади с трудом продвигались по ней, чавкая копытами по грязи. Лист воспринимал их жалобы: «Нам холодно, мы промокли, нам скучно». Он послал лошадям мыслеобраз крыльев, чтобы им стало легче. Желая успокоить их, он представил, как они скачут легкой рысью по сухой дороге солнечным теплым днем. Передал им образы зеленых холмов и желтых цветов, вообразил трепетание крыльев колибри и жужжание пчел. Он преподнес лошадям ласковое лето, и они успокоились, подняли головы, расправили свои выдуманные крылья и воспрянули духом. Теперь они ничего не имели против того, чтобы тянуть фургон. Роторы радостно гудели, и воздушный дворец продолжал скользить над землей.

Находясь в глубоком трансе, Лист не мог видеть дорогу, но и не нуждался в этом: дорогу видели лошади и посылали ему свои образы. Это были переменчивые, нечеткие картинки окружающего, преломленные их особенным зрением и искаженные при передаче мыслеобразов — шесть картинок одновременно от каждой из кобыл. Он видел дорогу, обсаженную белыми березами. Березы качались от сильного ветра. Видел он и другую картинку — глинистая полоса рассекала лес, и чистый белый снег лежал на ветвях могучих сосен. Еще одна дорога была настоящим чудом — при каждом ударе копыт на ней вырастали все новые и новые ярко-красные маки. Возле нее делали стойку на голове голубые рыбы с мясистыми плавниками. Пузатые торговцы из племени Пальцев расстилали свежевыстиранные яркие скатерти на зеленых обочинах и поедали большеглазых, глядящих с укоризной устриц. Под ногами лошадей метались фигуры в масках. Вот дорога сделала поворот, затем другой, вернулась и самодовольно пересекла сама себя. Лист объединял всю эту ошеломляющую многоцветную круговерть, отделял реальное от выдумки, совмещал образы и усваивал полученные сведения, чтобы ориентироваться самому и управлять лошадьми. Он невозмутимо координировал их движения быстрыми и уверенными мысленными командами, так что каждая кобыла тянула фургон с одинаковой силой. Фургон буквально балансировал на воздушном столбе, и при неожиданном рывке мог угодить в мрачные заросли, обступившие дорогу. Лист посылал мгновенные сообщения по широкому каналу, соединяющему его сознание с сознанием лошадей. «Осторожно там, осторожно! Смотри, там топкое место! Так! Отлично, моя девочка! Внимательней, пауки слева! Хорошо! Да, да, да… так… правильно!» Он мысленно похлопывал их по крутым бокам и в награду придумал им стойло, свежее сено и жеребцов, ждущих в конце пути.