Валерий Строкин - Сага о голубой планете

• Название: Сага о голубой планете
• Автор: Валерий Строкин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Вику стало страшно - что будет с ним, когда он останется один, совсем один с этими тайными обществами, сумасшедшими и деградирующими мутантами?! Он почувствовал себя слабым и больным человеком, который нуждается в заботе и внимании. "Может, действительно лучше со всеми скопом совершим прыжок в звездную пропасть?"

Кампания по эвакуации землян завершалась, оставались последние рейсы. Оставались последние чудаки, еще колеблющиеся и сомневающиеся в правильности выбора.

Вик посмотрел вверх, он стоял на дне глубокого, каменного городского колодца. Там, над собой, он увидел огромные свинцовые облака, навеки застывшие над городом, эти, поднявшиеся каким-то чудом свинцовые скалы ветер не в силах был их сдвинуть, существовала прочная магнетическая нить между городом и застывшими облаками. Дамоклов меч, угрожающе зависнув, предупреждал, что когда-нибудь настанет такой миг и он сорвется вниз, и погребет под собой жалкие останки вымирающего города. Застывшие облака, они невыносимо давили, заставляя отворачиваться, опускать голову и тогда возникало ощущение катастрофы, если в этот миг поднять голову, то можно будет увидеть (или пока еще кажется), как они уже несутся вниз.

Вик быстро зашагал в обратном направлении домой, иногда перепрыгивая через росшие беспорядочными кучками холмики лилового лишайника. За спиной, вызывая дрожь во всем теле, опять раздался нечеловеческий, полный сумасшедшей тоски вопль. Вик не выдержал и побежал, ужас гнал его вперед, готовый вот-вот вцепиться в позвоночник холодными зубами, настичь и растоптать на плитках тротуара, ткнуть лицом в один из этих лиловых холмиков. Автоматным треском в спину ударил животный, безумный хохот.

Вик бежал...

***

- Что сдерживает меня, что?

Вик устало опустился в кресло.

Это нечто оказалось сильнее страха остаться одному. Вик посмотрел на стены в этой комнате, их украшали его картины.

- Память? Детство? Сама планета? Здесь еще остались души моих предков. Мои корни? Загадочное нечто, которое не может позволить ему уйти и все настойчивей шепчет: "Не уходи, не уходи".

Клара бесшумно появилась в комнате, молча остановилась перед Виком, глядя на него с таким выражением, словно готовилась отдать приказ о его расстреле - здесь и сию минуту.

- Ты летишь? - спросила она, почти не разжимая губ.

Вик растерянно улыбнулся, чувствуя, что краснеет и какая у него жалкая и глупая улыбка, его руки впились в подлокотники. Он прожил с Кларой 8 лет и теперь в последние минуты попытался понять, что же их связывало: любовь, интересы, каких он не знал - если их и связывало что-то, то, наверное, это было очень давно, восемь лет назад...

- Нет, - медленно выдавил из себя Вик.

- Тогда прощай.

- Прощай.

Они молча смотрели друг на друга, по-новому воспринимая все то, что у них было, анализируя все то, что еще у них будет, по-новому понимая один одного.

- Ты летишь? - другим голосом спросила Клара.

Вик молча покачал головой.

Они опять долго молча смотрели друг на друга, понимая, что каждый сделал свой выбор и отступать не будет, они расстаются и расстаются навсегда, расставание с небольшой толикой боли и ущерба, все это должно будет быстро пройти.

И все же Вик надеялся, что осталось еще что-то непонятное и недоговоренное, разделившее их прозрачным стеклом, но отчего так вдруг тяжелы стали эти минуты?

- Ты?..

Вик рывком поднялся с кресла:

- Ничего не говори!

Он порывисто обнял жену и быстро поцеловал.

- Теперь - прощай, - прошептал Вик.

- Прощай, - изменившимся голосом ответила Клара.

- Счастливого полета.

- И тебе счастливо! - опустив голову, Клара быстро вышла из комнаты.

Вик медленно опустился в кресло. Откинувшись головой на мягкую спинку, он едва слышно пробормотал:

- Ну - вот и все.

***

Вик остался. Зачем? Он не знал, как ответить на такой вопрос - знал только, что должен был остаться здесь, на Земле. Пусть это выглядит сентиментально, но... Вик не жалел. Целую неделю он не вылезал из своей мастерской, его посетило запойное вдохновение и он, не отрываясь, рисовал один за другим пейзажи, в которых преобладали зеленые и голубые краски. Иногда он слышал отдаленные взрывы, автоматные перестрелки, ночные истерические вопли, стараясь не думать о том, что может происходить в городе. "Зато не один!" - рисуя, думал Вик. "Но сегодня впервые пропал свет, останки цивилизации стали быстро разлагаться", - иронизировал Вик.

С наступлением темноты вместе с сумерками в комнату вползали чувства одиночества и страха. Сидя в кресле, Вик в отчаянии кусал губы - он запутался в сетях предательских мыслей, которые, сбившись в кучу, кричали о его ослином упрямстве, глупом ханжеском патриотизме к старушке-Земле, теперь покинутой и больше похожей на заброшенную свалку. Все выглядело романтичным, но бесполезным, от его присутствия ничего не изменится и лучше не станет.

Вик закрыл глаза и прислушался к чувству жалости и страха, растущих у него внутри - неужели с такими чувствами ему придется доживать здесь свой век?!

Вик захохотал, смеялся долго и истерично, пока не стал икать. Он встал и, пройдя в зал, сделал себе особый крепкий коктейль, трясущимися руками быстро выпил и хлопнул пустым стаканом о стенку, затем вернулся к себе в мастерскую. Темнота стала гуще, казалось, что ее можно взять и мять, как глину, руками, придавая ей разные, по большей части кошмарные формы - ничего иного из мрака не вылепишь.

Вик остановился перед темным окном, свинцовый туман осел еще ниже и теперь скрывал от него город, глушил любые звуки.

- Все-таки я прав! - закричал Вик. - Прав, что остался - это будет честно, да - честно! Схватив тяжелый мольберт, он швырнул его в окно. Посыпались осколки стекла, в комнату вползли холодные щупальца свинцовых облаков.

- Прав! - закричал Вик в ночь. - Я с тобой, Земля!

Он закашлялся, готовый выплюнуть изо рта заживо гниющие легкие. Голова закружилась и, последний раз вдохнув, Вик медленно опустился на пол.

Что-то коснулось его лица. Безобразный лохматый мутант летучей мыши раскачивался на люстре, с любопытством рассматривая лежащего внизу возле окна человека, его искривленное, застывшее в последней судороге лицо. Оно было смешным и забавным - выпученные глаза невидяще смотрели на мутанта.

В это время в городе на окраине что-то взорвалось, огромный лиловый язык неожиданно взметнулся в ночь, на миг завис окровавленным призраком и рухнул вниз, по земле прошла дрожь, люстра раскачалась, а испуганная новая мышь метнулась в разбитое окно - может, ей показалось, что это наконец-то рухнули застывшие каменные облака и древнее проклятие сбылось - нет рода человеческого больше на земле, сам себя искоренил.

Июль 1992 года

г. Брест

Часть II

КРЫСИНЫЙ МИР

Чиф осторожно вошел в старый гараж, ведя перед собой мотоцикл. Медленно огляделся, чутко прислушиваясь к любому, самому мельчайшему звуку и шороху. Ничего на заподозрив, смело направился вглубь гаража и вскоре наткнулся на ступени, ведущие вверх. Поставив мотоцикл на ногу, Чиф опустил руки на широкий кожаный пояс, крепко охватывающий его талию. К нему были прикреплены: висящая на левом бедре остро заточенная длинная шпага, на правом из кобуры выглядывала значительная рукоятка револьвера, за спиной в кожаном колчане тускло поблескивали короткие метательные стрелки. Он здорово подготовился к этой опасной экспедиции. Весь во внимании, Чиф осторожно стал подниматься вверх по ступеням. Густо заросшие лиловым мхом ступеньки скрадывали шаги. На верхней глухой площадке не оказалось ничего опасного, не было противного и смрадного запаха слизняков, гнезда призрака и следов мутов. Чиф прокрался к серому оконному проему, наполовину заросшему пурпурными шапками мха, серые блеклые сумерки успели почти полностью поглотить руины бывшего мегаполиса, постепенно медленно и неизбежно исчезающего в пурпурных волнах, под которыми он молча и безропотно разрушался и превращался в прах, в то, из чего некогда был сотворен.

Чиф вернулся к мотоциклу, расстегнул верхнюю гофрированную и жесткую горловину черной куртки и, облегченно вздохнув, растянулся тут же на полу, мечтая выспаться перед новой дорогой, ожидающей его завтра. Это место не пахло опасностью, хотя он вступил в опасную зону, давно брошенную людьми и предоставленную тем, кто шел им на смену.

Планета задыхалась, погибала судорожно, астматически вдыхая то, что некогда было воздухом, опрыскивала себя уже неистребимым ядом дождя, его круговорот давно был нарушен и уже никогда не может быть установлен, и вместе с планетой погибал, не желая сдаваться, человек, продолжая упорно бороться в новом мире, в котором ему же не было места. Он осознавал это и чувствовал, что обречен, но инстинкт выживания был сильнее, эти новые люди теперь слишком отличались от тех далеких предков, которые им оставили такое жестокое наследство. Может, это были уже и не люди.