Роберт Силверберг - В когтях энтропии

• Название: В когтях энтропии
• Автор: Роберт Силверберг
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45364-1

У Джона Скейна дар помогать людям. Он коммуникатор, позволяющий соединять два разума вместе, чтобы помочь своим клиентам найти одно верное решение. Но однажды он не справился со своей задачей, произошла перегрузка, в результате чего в его мозгу сгорел очень важный предохранитель…

---

Понятно. Он снова станет свидетелем собственного краха. Конечно, никакой особой необходимости в повторении именно этой сцены нет. Он переживал ее по меньшей мере семь раз; точнее, он потерял счет. Бесконечная спираль боли.

Костакис — лысый, голубоглазый и остроносый. У него отчаянный вид человека, близкого к концу своей первой жизни и не уверенного, что ему будет дарована вторая. Скейн полагает, что ему около семидесяти. Малоприятная личность: одевается просто и безвкусно, передвигается агрессивными быстрыми шажками и каждым жестом, каждым взглядом демонстрирует, что завидует богатству, которым Скейн окружил себя. Впрочем, Скейн не чувствует необходимости любить своих клиентов. Только уважать. А Костакис, безусловно, человек яркий, он вызывает уважение.

— Я и мои сотрудники ознакомились с вашим проектом во всех деталях. Чрезвычайно изобретательная разработка.

— Вы мне поможете?

— Я вижу тут определенный риск, — замечает Скейн — У Ниссенсона очень мощное это. У вас тоже. Я могу пострадать. Сама концепция синергии[1]содержит в себе риск для коммуникатора. Что не может не учитываться при определении гонорара.

— Никто и не рассчитывает найти дешевого коммуникатора, — бормочет Костакис.

— Я уж точно не дешевый. Но вы, по-моему, можете себе это позволить. Вопрос в том, могу ли я себе это позволить.

— Вы говорите загадками, мистер Скейн. Как все оракулы.

Скейн улыбается.

— К сожалению, я не оракул. Просто канал, через который осуществляется связь. Я не могу предвидеть будущее.

— Вы можете оценить вероятности.

— Только относительно собственного благополучия. И моя оценка может оказаться неточной.

Костакис ерзает.

— Так вы поможете мне или нет?

— Мой гонорар, — говорит Скейн, — составит полмиллиона долларов наличными плюс доля в пятнадцать процентов в корпорации, которую вы учредите с помощью обеспеченного мной контакта.

Костакис покусывает нижнюю губу.

— Так много?

— Не забывайте, я должен разделить гонорар с Ниссенсо-ном. Такие консультанты, как он, тоже недешевы.

— Пусть так. Десять процентов.

— Прошу прощения, мистер Костакис. Я полагал, что в этом деле мы уже миновали момент обсуждения условий. Мне предстоит нелегкий день, поэтому…

Скейн проводит рукой над черным прямоугольником на письмен ном столе, и бесшумно открывается секция пола, под которой уходит вниз шахта лифта. Он кивком указывает на нее. Цвета ковра отражают чувства, обуревающие Костакиса: черный означает гнев, зеленый — жадность, красный — тревогу, желтый — страх, голубой — соблазн. Все смешалось в сложный узор вычислений, которые он сейчас лихорадочно производит в уме. Костакис уступит, это ясно. Тем не менее Скейн не сворачивает с выбранного курса, он делает жест в сторону выхода и предлагает Костакису уйти.

— Хорошо, — выпаливает тот, — пятнадцать процентов!

Скейн дает столу указание подготовить контрактный куб.

— Пожалуйста, положите руку вот сюда, — говорит он.

Костакис прикасается к одной грани куба, Скейн к противоположной. Гладкая кристальная поверхность куба темнеет и делается шероховатой по мере того, как два сенсорных потока бомбардируют ее.

— Повторяйте за мной. Я, Николас Костакис, чей отпечаток руки и резонансный узор зафиксированы в этом контракте, заявляю…

— Я, Николас Костакис, чей отпечаток руки и резонансный узор зафиксированы в этом контракте, заявляю…

—.. что сознательно и по доброй воле передаю «Джон Скейн энтерпрайзес» в качестве оплаты за оказанные мне профессиональные услуги право акционерного участия в «Костакис транспорт лимитед» или любой компании-правопреемнике в размере…

—.. что сознательно и по доброй воле передаю…

Они монотонно бубнят по очереди, отчуждая часть компании Костакиса. Отныне она безвозвратно принадлежит Скейну. Потом Скейн регистрирует контрактный куб и говорит:

— Звоните в свой банк и распорядитесь перевести мне наличные деньги. После этого я свяжусь с Ниссенсоном, и мы сможем начать.

— Полмиллиона?

— Полмиллиона.

— Вы же знаете, что у меня таких денег нет.

— Давайте не будем тратить время впустую, мистер Костакис. У вас есть имущество, которое, конечно, примут в качестве обеспечения. Возьмите деньги под его залог. Для вас это не составит труда.

Костакис с хмурым видом делает запрос о выдаче ссуды, получает ее и переводит деньги на счет Скейна. Весь процесс занимает восемь минут; Скейн использует это время, чтобы еще раз ознакомиться с профильным срезом эго Костакиса. Скейну неприятно оказывать столь сильное экономическое давление, однако услуги, которые он предоставляет, подвергают его опасности, и необходимо уменьшить риски высокими гарантийными обязательствами — на случай, если в результате несчастного случая он окажется не у дел.

— Теперь можно приступать, — говорит он, когда перевод денег завершается.

Костакис изобрел систему почти мгновенной транспортировки материи. К несчастью, она не может быть применена к живым существам, поскольку процесс сводится к уничтожению исходного материального объекта с одновременной реконструкцией его где-то в другом месте. Такая хрупкая субстанция, как душа, не в состоянии выдержать пагубного воздействия электронного луча трансмиттера Костакиса. Но для грузовых перевозок его изобретение имело небывалый потенциал. Трансмиттер Костакиса мог доставлять капусту на Марс, компьютеры на Плутон, а при наличии разработанной системы связи он достиг бы даже населенных планет за пределами Солнечной системы.

Однако Костакис еще не довел до ума свою систему, хоть и бился над ней на протяжении пяти лет. Ему мешала одна непреодолимая проблема: как сделать, чтобы на пути от трансмиттера к получателю луч сохранял цельность. В экспериментах луч «размазывался», что неизменно приводило к хаосу: часть информации рассеивалась, терялась, и пересылаемый объект прибывал к месту назначения в неполном виде. В безуспешных поисках решения Костакис истощил свои ресурсы и был вынужден совершить отчаянный, требующий серьезных денег шаг — обратиться за помощью к коммуникатору.

Скейн должен был установить контакт между Костакисом и человеком, способным решить его проблему. По нескольким мирам у Скейна была разбросана целая сеть консультантов: экспертов в области технологии, финансов, филологии… да практически в любой области. Используя собственный разум в качестве точки фокуса, Скейн собирался установить телепатическую связь между Костакисом и своим консультантом.

— Свяжись с Ниссенсоном, — приказывает он письменному столу.

Костакис быстро мигает, явно взволнованный.

— Прежде позвольте мне прояснить кое-что для себя. Этот человек увидит все, что есть в моем сознании? Получит доступ ко всем моим секретам?

— Нет. Нет. Я тщательно фильтрую связь. До него дойдет исключительно суть той проблемы, которой он должен заняться. А до вас — исключительно его ответ.

— А если он не найдет ответа?

— Найдет.

Скейн не предусматривал никаких выплат в случае неудачи, но у него не бывало неудач. Он не брался за непосильные, по его ощущению, дела. Ниссенсон либо найдет решение, которое проглядел Костакис, либо выскажет соображения, которые помогут Костакису самому найти решение. Телепатическая связь — жизненно важный элемент процесса. Обычный разговор ничего не дает. Костакис и Ниссенсон могут месяцами изучать чертежи, годами бок о бок барабанить по клавишам компьютеров, десятилетиями обсуждать проблему — и все равно не найти ответа. А связь создает синергию разумов, превосходящую простое сложение их умственных способностей. Объединение разумов всегда усиливает их, рождает таинственную вспышку озарения — и происходит прорыв.

— А если впоследствии он использует то, что узнает, в своих интересах? — спрашивает Костакис.

— Он связан обязательствами. Никакого риска. Давайте приступать. Смелее!

Письменный стол сообщает, что Ниссенсон, находящийся на другой стороне земного шара, в Сан-Пауло, готов. Сила Скейна не зависит от расстояния. Он быстро вводит Костакиса в состояние восприятия и разворачивает кресло лицом к слепящему свету своей информационной системы. Эти крошечные вспышки, искрящиеся и движущиеся, подхлестывают его дар и усиливают электрические импульсы мозга, пока Скейн не поднимается до энергетического уровня, позволяющего установить связь. А в это время другой Скейн из другого времени, наблюдающий за происходящим его глазами, отчаянно пытается помешать установлению роковой связи.

«Не делай этого! Не делай этого! Ты перегоришь. Они слишком сильны для тебя».

Впрочем, легче остановить планету на орбите. Прошлое неизменяемо; все, что произошло, уже произошло. Скейн, вопящий в безмолвной муке, сейчас лишь наблюдатель, лишенный возможности вмешаться, пока калечат его прошлое «я».