Андрей Богданов - Александр Невский. Друг Орды и враг Запада

• Название: Александр Невский. Друг Орды и враг Запада
• Автор: Андрей Богданов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-2010-2

Автор книги, доктор исторических наук, профессор А.П. Богданов, используя подлинные, каждый раз тщательно проверенные на достоверность исторические источники, раскрывает обстоятельства бытия святого князя Александра Невского. Раскрывает настолько четко и детально, что читатель может поставить себя на место его героя, «примерить» к себе тяжесть решаемых им проблем и испытать — в меру остроты личного восприятия — трагедию человека, жертвующего всем для спасения Святой Руси. Серьезное и в то же время доступное широкому читателю исследование жизни святого князя дает возможность получить ясное понимание его подвига.

---

Емь — "основное этническое ядро, из которого образовался финский народ"[14], в общем списке первоначальных племён не упомянуто, как и мурома, и ижоряне, совершенно точно входившие в состав Древнерусского государства. Однако уже в договоре Руси с Византией 944 г. упомянут с русской стороны дружинник из земли еми Петр Яминдов. В XI–XII вв. земля еми, занимавшая значительную часть современной Финляндии, была поддана киевским князьям[15], а после распада Древнерусского государства осталась во владениях Великого Новгорода.

Пример еми наглядно показывает, что считать славян государствообразующим этносом, а финно-угров — только подданными, потому, что князья брали с них дань, неправильно. Первые князья, вплоть до заключившего договор в 944 г. с Византией Игоря, ограничивались сбором дани со всех, славянских и неславянских, племён. И, как свидетельствует тот же договор, воины этих племён собирались в дальние походы в их большую, общегосударственную дружину (в отличие от собственных, не слишком больших дружин).

Со времён княгини Ольги положение изменилось. На славянских и отдельных финно-угорских землях, где население перемешалось, были введены регулярный сбор налогов и суд княжеских наместников, сначала по устным законам, а затем по зафиксированным в Русской правде. Но мысли навязывать русский закон, администрацию и русскую православную веру финно-угорским племенам даже не возникало! Они сохраняли в составе Древнерусского государства свою веру и обычаи, ими управляли собственные народные собрания, князья и старейшины, оказывавшие влияние и на общегосударственные дела. Большим авторитетом в Новгородской республике пользовался, например, старейшина племени ижорян Пелгусий.

Разумеется, как и представители всех государствообразующих союзов племён, финно-угры могли высоко подниматься на общем военном и административном поприще. Достаточно вспомнить видного киевского боярина Микулу Чудина из эстов или новгородского боярина Ивана Фёдоровича Валита из карел. А выходец из племени емь Семён Емин в 1218 г. был избран на высшую военную должность в Новгородской республике — стал новгородским тысяцким[16].

* * *

С конца эпохи викингов шведы, лучшие области которых разорялись усобицами, хотя и находились под влиянием более передового и воинственного королевства Дании, не могли предпринять на восточной Балтике ничего заметнее, чем пиратский набег. (Здесь уместно вспомнить, что конец разбойничьей эпохи викингов пришёл вскоре после того, как королевой дикой Норвегии стала просвещённая дочь Ярослава Мудрого Елизавета, дочь которой Ингигерд затем взошла на датский престол. Впрочем, тогда и другие наши девушки жертвовали собой во имя просвещения варварских народов. Королева Анна Ярославна несла культуру во Францию, королева Анастасия — в Венгрию, а сестра Ярослава Доброгнева — в Польшу. В свою очередь, дочь византийского императора принесла не меньшую жертву, выйдя замуж за сына Ярослава и приехав на Русь.)

Но даже в набегах удача шведам не сопутствовала. В 1142 г. какой-то шведский князь с епископом на 60 судах-шнеках атаковал три шедшие из-за моря новгородские торговые ладьи. Мирные купцы-гости возмутились, распаковали тщательно укрытое от влаги вооружение, вступили в бой и покрошили до полутора сотен пиратов, а три шнека забрали себе в компенсацию ущерба. В том же году отчего-то взялась за оружие емь: 400 воинов устроили в новгородских владениях грабежи, но были настигнуты и до единого истреблены ратниками из крепости Ладоги[17].

Как оказалось, эти дурные знаки появились не зря. Вскоре король Эрик Эдвардсон выступил в крестовый поход на независимые прежде ни от кого земли суми — племени, владевшего берегом Ботнического залива в районе современного г. Або. Легко закрепившись среди мирных финнов юго-западной части страны и заложив крепость, шведы быстро возмутили их насилиями, поборами и особенно принудительной христианизацией. Сумяне, как все финно-угры, оставались весьма веротерпимыми язычниками, но покушение на свои древние святыни восприняли очень остро. Прибывший из Англии энергичный епископ Генрих в 1158 г. был убит, за ним последовали ещё двое епископов. Стоявший за крестоносными зверствами папа римский Иннокентий III даже мрачно пошутил, что епископы в страну финнов посылаются "не столько для почётной кафедры, сколько для мученического венца".

Шведы, между тем, построив замки на подступах к Финскому заливу, совершили в 1164 г. отважный рейд по Неве на саму Ладогу. Её взятием они мечтали разом отрезать карело-финские земли за Невой и Ладожским озером от Руси, чтобы продолжить грабёж Финляндии без помех. Однако ладожане сожгли свои дворы вне стен крепости и во главе с посадником Нежатой пять дней отбивались от врага, заставив шведов отступить. 28 мая, в день священномученика Елладия, подоспевшее новгородское войско князя Святослава и посадника Захария "с Божиею помощию" разбило их на голову, уничтожив большую часть вражеских воинов. 43 шнека были захвачены. Чудом спасшиеся израненные шведы бежали, уместившись всего в 12 шнек.

Ответный поход готовился долго, и совершили его не новгородцы, а союзные им язычники-карелы. Это можно понять: удар пришёлся на Сигтуну — самый большой, богатый и укреплённый город Швеции, в котором, помимо прочего, новгородцы имели немалый интерес и держали свой торговый двор с каменной церковью святого Николая. Расположенная в центре страны Сигтуна стояла на озере Меларен, соединённом длинным проливом с Балтийским морем. Летом 1187 г. целый флот карел (возможно, при неофициальном участии русских) незамеченным прошел около 60 км по проливу, так же скрытно преодолел изрезанное шхерами озеро и внезапно обрушился на политический центр Швеции.

Ни замки, ни валы, пройти по которым "можно было не менее чем в 6 часов", ни протянутая через залив цепь не остановили нападающих. Огромный город был стёрт с лица земли так основательно, что уже никогда не мог быть восстановлен. Новой столицей Швеции стал заложенный после сигтунской катастрофы Стокгольм (превратившийся в город лишь в 1252 г.). Но мстителям этого было мало. Резиденция главы шведской католической церкви в те времена была уже перенесена из Сигтуны в Упсалу. Однако нападавшие одновременно с взятием города нашли и убили епископа Иоанна в Альмарстеке — мощном каменном замке недалеко от Сигтуны. Замысел операции, как и её исполнение, были поразительны. А новгородцы оказались "ни при чём"… За исключением того факта, что великолепные железные врата Сигтуны, несмотря на изрядный вес и габариты, были аккуратно доставлены в Новгород и украсили портал Софийского собора[18].

С крушением столицы вся Швеция долго лежала в обломках, на которых грызлись между собой претенденты на власть. Мысль о крестовых походах там занимала лишь отдельных романтиков, а идея вторжения в пределы Руси долго воспринималась как признак явного безумия. Новгородцы постарались укрепить эти настроения, в 1198 г. "пожаром опустошив Або"[19]. Примерно к такой мысли приходили и немцы, потихоньку двигавшиеся в сторону Руси по южному побережью Балтики.

Drang nach Osten

Поход вдоль Балтийского моря на восток к моменту рождения князя Александра был освящённой веками традицией немецких воинов, колонистов и миссионеров. С X в., ещё со времён легендарного основателя Саксонской династии Генриха I Птицелова (919–936), немецкие дружины одна за другой уходили за р. Лабу (Эльбу), в земли воинственных, но крайне разобщённых славян. В отличие от русских, немцы всюду насильственно вводили свой язык, веру и закон, уничтожая на завоёванных землях любые следы самобытности, нередкопросто истребляя всех иноплеменных.

В жестокой борьбе одно за другим были покорены или уничтожены жившие по южному побережью Балтики от современной Дании до Польши и рекам от Эльбы до Одера и Вислы племенные союзы славян: лютичей, вагров, поморян, лужичей, шпреян и др. На их землях возвысились Саксония, маркграфство Бранденбург, герцогства Мекленбург, Силезия и Померания, архиепископства Майнц, Кёльн и Трир. На славянской земле вырос Берлин, крепость лютичей Бранибор превратилась в Бранденбург, город ободритов Великиград стал немецким Мекленбургом, Любеч — Любеком.

Однако "натиск на Восток", в котором за воинами двигались немецкие колонисты, шёл крайне медленно. Славяне упорно сопротивлялись, а временами, объединившись, давали сдачи. В середине XII в. князь бодричей (ободритов) Никлот отразил наступление 60 тыс. немецких крестоносцев, выбил со своей земли их союзников-датчан и изгнал иноплеменных колонистов. Лишь его сыновья признали себя вассалами германского императора на правах герцогов и положили начало Мекленбургской династии. Но против онемечивания они не смогли устоять, как и слезане, образовавшие при императоре Фридрихе Барбароссе герцогство Силезия, где уже во времена Александра Невского знать верила и говорила по-немецки.