Шихабудин Микаилов - Напишите про меня книгу

• Название: Напишите про меня книгу
• Автор: Шихабудин Микаилов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98390-094-3

В этой книге вымышленные герои живут рядом с историческими персонажами конца прошлого века: Горбачевым, Ельциным, Магомедовым. История дагестанца, который в 20 лет ушел из родного высокогорного аула и прошел путь от мелкого предпринимателя с полукриминальным прошлым до большого руководителя с кабинетом на Старой площади, насколько типична для того времени, настолько и уникальна.

---

Последний автобус ушел в город сорок минут назад. Карим направился к дороге. «До райцентра восемь километров, и, если никто не подберет, доберусь за полтора часа», – подумал он и рванул твердым армейским шагом. Опять пошел дождь, такой же мелкий и противный, как и тот, что шел все эти дни. Дорожная грязь липла к сапогам, отчего те становились все тяжелей. Но Карим для себя уже все решил. Он будет жить в городе, будет учиться и работать, а дороги он никогда не боялся. Главное, думал он, – идти и не оборачиваться. И Карим не обернулся. Ни разу.

В апреле 81-го Карим уже учился на втором курсе механического техникума и говорил почти без акцента. Жил он в общежитии главного в Каспийске завода, причем последние полгода один в комнате для двоих. За такую неслыханную привилегию платил Карим коменданту по три рубля в месяц и был несказанно горд своим положением. Учился Карим средне, общественные поручения выполнял по большим праздникам, спортом не интересовался. Вот только занятия никогда не пропускал. Идти с утра все равно было некуда, а сидеть одному в общаге скучно. Соответственно и преподаватели по отношению к нему настроены были миролюбиво. Все свободное время Карим проводил в заводском клубе. Оттачивал мастерство игры на ударной установке. Уже четыре месяца как его приняли в основной состав клубного ВИА «Морские просторы». В глубоком детстве стучал Карим карандашами по ведрам и кастрюлям, представляя себя музыкантом-ударником. «Медляки» ему никогда не нравились, это все – для девчонок, а Кариму нужен был ритм, драйв, энергетика. И звук, чем громче, тем лучше. И вот мечта сбылась! Каждые пятницу и субботу с 7 до 11 вечера вокально-инструментальный ансамбль играл на танцах в клубе, за что Карим получал свой честно заработанный червонец. В месяц выходило 80 рублей, а вместе со стипендией аж 105! И никаких тебе вычетов за бездетность. Слегка напрягали только 15 копеек комсомольского взноса.

Воскресенье его партеры по музыкальному бизнесу проводили в махачкалинских кабаках. Карим в этих застольях принял участие только однажды. Ему не понравилось. В понедельник утром он не смог встать на занятия, не смог вспомнить, где он был, а главное – никак не мог понять, куда делась заработанная за последние два танцевальных вечера двадцатка. Он лежал на кровати, каждые пятнадцать минут отпивал глоток рассола из трехлитрового баллона с домашними соленьями и постепенно вспоминал, как и где провел вчерашний день. К обеду он уже полностью восстановил в голове картину. Когда ему окончательно полегчало, достал из-под матраца деньги и пошел в сберкассу открывать первый в своей жизни счет. Уже через сорок минут он держал в руках сберегательную книжку, в которой аккуратным женским почерком была сделана запись: «Вклад до востребования. Приход 90 рублей».

В это воскресенье большая часть ВИА направилась по привычному маршруту, а Карим сел в желтый ПАЗик и поехал в гости к старшему брату в Дербент. Этот город на границе советской России и советского же Азербайджана отличался от Каспийска примерно так же, как проходная завода отличается от входа на стадион. Люди вроде бы одни и те же, а настроение совсем другое. Если Каспийск был город-труженик, то Дербент был город-праздник. К началу 80-х Каспийск стал самым чистым и ухоженным в Дагестане, но как две капли воды походил на другие молодые города СССР. А Дербент с его двухтысячелетней историей был не похож ни на какой другой. По крайней мере так казалось нашему студенту.

Карим вышел на «кольце», от которого лучами в разные стороны расходились дороги, купил в гастрономе килограмм конфет «Гусиные лапки» и направился по единственному в городе проспекту к дому брата. Было почти по-летнему тепло, где-то рядом пела и плясала дербентская свадьба, а на лавочках в сквере играли в шахматы старики в больших серых кепках.

Джамал, старший брат Карима, последние десять лет жил в Дербенте. Трудился он в СМУ крановщиком. Еще в армии Джамала приняли в партию, а уже на производстве его выдвинули депутатом городского Совета. Работал Джамал шесть дней в неделю, к спиртному был равнодушен и в связях, порочащих его, как говорится, замечен не был. Его портрет третий год висел на районной Доске почета, а в прошлом году от предприятия ему выделили двухкомнатную квартиру на третьем этаже пятиэтажного дома из пиленого дербентского камня.

Четыре года назад Джамал женился. Дважды. Причем в течение одной недели. Эта уникальная история развивалась следующим образом. Отец засватал Джамалу девушку. Жених приходился невесте троюродным братом. Три с половиной месяца две семьи одного большого рода готовились к свадьбе. Гостей на ней было человек пятьсот. Когда трехдневные торжества закончились, Джамал понял, что его молодая жена выдана за него насильно. Уже полтора года она влюблена в одноклассника Сабира, но сказать об этом отцу или матери не решалась. На пятый день он понял: так жить нельзя, собрал все ее вещи и за руку привел обратно в родительский дом. Скандал раздувать не стали, а Джамал в тот же день направился к другой своей односельчанке Джамиле.

– Джамиля, нужно поговорить, – глядя прямо в глаза девушки, сказал Джамал. – Я хочу на тебе жениться.

– Ты что, решил гарем завести?

– Нет. С ней я уже развелся. Вот печать. – Джамал показал девушке паспорт. – Мать дома?

Мать была дома. Более того, все это время она стояла под дверью и слушала их разговор. Поскольку Джамиле было уже двадцать четыре года – возраст для сельской девушки почти критический, новая теща, попросив для приличия один день на раздумья, согласилась. Отца у Джамили не было.

Вторую свадьбу сыграли ровно через неделю после первой. Гостей на ней было несколько меньше. Всего четверо. Друг Джамала, двоюродный брат, председатель сельсовета, оформивший паспорта, и младшая сестра Джамили, которая была свидетельницей со стороны невесты.

Остальные четыреста девяносто шесть гостей с первой свадьбы так до сих пор и думают, что Джамал живет в счастливом браке, свидетелями зарождения которого они были.

…Когда Карим постучал в дверь старшего брата, Джамала уже не было. Открыла Джамиля. Она не очень любила гостей, особенно в воскресенье днем, но Кариму была искренне рада. Джамал, как выяснилось, еще с утра ушел на свадьбу к одному строителю из его СМУ и вернется, скорее всего, поздно вечером. Минут за двадцать Карим рассказал Джамиле все свои нехитрые новости, пару часов поиграл с племянниками и, пообещав приехать в следующие выходные, отправился на автостанцию, чтобы к вечеру вернуться в Каспийск.

Как всегда в воскресный вечер, народу на дербентской автостанции было много. Вереницей подъезжали желтые ПАЗики и красные венгерские Икарусы, высаживали пассажиров, набирали новых и, не задерживаясь, отправлялись в очередной рейс. Карим подошел к кассе, понял, что стоять ему в очереди не меньше часа, но покорно встал за невысокой девушкой в сиреневом сарафане. Лица ее он не видел, только тонкие плечи и худенькую спину и от нечего делать, стараясь занять себя чем-то, стал придумывать этой «спине» биографию:

«Лет, скорее всего, девятнадцать. Может быть, двадцать. Студентка. Была в Дербенте у родителей, а теперь едет в Махачкалу, чтобы в понедельник не опоздать к первой паре. Интересно, где она учится? Мединститут. Сейчас все девушки врачами хотят быть. Зачем нам столько врачей? А может, в сельхозе? На ветеринарном. Нет, для сельскохозяйственного она слишком легкомысленно одета. А для меда слишком простенько. Сарафан деревенский какой-то. И цвет – непонятно-сиреневый».

Пока он так рассуждал, подошла ее очередь.

– На ближайший до Каспийска один билет, пожалуйста.

Карим слегка обалдел.

– Мне тоже, – сказал он в окошко, на что получил вполне логичный ответ.

– Что тебе тоже?

Купив билет, Карим пошел к автобусной остановке. Девушки там не было. Карим решил, что билет она брала не для себя. Купила, наверное, какому-нибудь дедушке старенькому, передала ему билет и домой пошла. Придется теперь с дедом на одной скамейке до Каспийска два часа «пилить».

В автобус Карим проскочил первым. Сел на свое место и уставился в окно. ПАЗик постепенно заполнялся пассажирами, Карим продолжал смотреть сквозь грязное стекло автобуса на привокзальную площадь. Сам того не осознавая, он искал глазами эту девушку. Может, все-таки билет она купила для себя, а не для кого-то другого. И почему я решил, что…

– Здесь можно сесть?

Это была она. Карим молча закивал и тут же демонстративно уставился в окно. Больше всего его поразило даже не то, что она едет в Каспийск, а то, что лицо ее показалось очень знакомым. Даже почти родным. Ну где, где я мог ее видеть? Может, спросить? Нет, подумает, я к ней клеюсь. Сам вспомню. А не вспомню, значит, показалось. Так бывает. Смотришь на человека и думаешь: где-то я его уже видел. А на самом деле тебе так только кажется. И не видел ты этого лица никогда в жизни. И она просто похожа на мою троюродную сестру. Точно, на Аиду похожа. Карим ерзал на своем месте минут сорок. Они уже полдороги проехали, когда он не выдержал.