Андрэ Нортон - Знак кота. Гнев оборотня

• Название: Знак кота. Гнев оборотня
• Автор: Андрэ Нортон
• Издательство: Сигма-пресс, Зеленоградская книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-85949-091-7

Почитатели таланта Андрэ Нортон наверняка давно заметили ее особую предрасположенность к кошачьему племени. И в этом сборнике представлены произведения, в которых наравне с героями-людьми действуют разумные, благородные и просто обаятельные коты, кошки и даже подрастающие котята.

Содержание:

Знак кота

Гнев оборотня

---

Вот теперь оставшиеся действовали, как настоящие крысы. Они набросились на большую тушу и вцепились в неё, сражаясь друг с другом за право пожрать издохшую. И тут я снова заметил интересную странность. Те, кто оказались к туше ближе всего и уже успели вонзить в неё свои клыки, вдруг попятились и бросились прочь, пробиваясь сквозь остальных. А ещё через мгновение уже вся стая бросилась врассыпную, быстро исчезнув среди скал и валунов.

На поле боя остались только две убитые крысы у пещеры, третья с перебитым хребтом, уползавшая прочь с жалобными стонами, да истерзанная куча мяса и костей — туша той, что сидела на камне.

Я опустился наземь, где стоял, не в силах поверить, что крысы так легко сдадутся. Я вглядывался в каждую тень, уверенный, что они прячутся там, готовые выскочить, как только я ослаблю бдительность.

Как странно, такое тоже было не в их обычаях. Они сметали людей и скот с целых островов, но нахрапом, только за счёт количества, и никогда не выказывали подобной сообразительности, лишь слепую ярость и голод, толкавшие их в бой. Я покосился на кота, ведь его чувства острей моих. Как мне хотелось иметь возможность говорить с ним, спросить, что он думает об этом непонятном отступлении.

Он ещё поворчал, но уже не так воинственно. Затем здоровой лапой подтащил к себе тушу убитой им крысы и принялся жадно рвать её клыками. Чтобы он так спокойно ел, когда кругом враги, мне не верилось. Под хруст костей я подошёл к нагретому солнцем камню, чтобы рассмотреть сражённую моим ножом крысу.

На первый взгляд её истерзанное тело ничем не отличалось от тех, что я видел раньше. Только гораздо больше — размерами почти с песчаного кота. Но больше всего отличалась голова, это я увидел, перевернув концом посоха тушу на бок, так, что она вытянулась на покрытых кровью камнях.

Лоб крысы был очень высоким, и хотя при падении голову изрядно изувечило, моё внимание привлекло кое–что ещё — под рассечённой кожей на лбу что–то тускло блеснуло. У меня не было ни малейшего желания касаться туши, но требовалось вытянуть нож, который, как с удовлетворением заметил я, по самую рукоятку ушёл под ключицу.

А на лбу–то блестел не нож? Я опустился на колени и кончиком ножа выковырнул наружу эту штуку, явно чужеродную телу крысы.

Предмет был сплошь залит кровью. Я осторожно положил его на камень. Металлический обработанный овал, а в его центре — камень или, может быть, тоже металл, мертвенно–чёрного цвета.

Судя по всему, вещь была вживлена во лбу этой странной крысы. Вряд ли дикая тварь сама украсила себя. Я порылся в поясе и пожертвовал кусочком сушёных водорослей, чтобы обтереть его, очень аккуратно.

Что–то в этом предмете заставляло меня не касаться его голыми руками, даже теперь, когда я стёр с него кровь и ошмётки мозгов. Что–то настораживало до такой степени, что я не смел даже спрятать его в кармашек на поясе. Я подцепил предмет кончиком ножа и, вернувшись к пещере, положил его на камень под лучи солнца, которое уже склонялось к закату и пекло не так сильно.

Кот оторвался от еды и посмотрел сначала на меня, а потом на камень, который я подвинул так, чтобы ему было видно, и снова заворчал.

— Перед нами тайна, о Великий, — начал я. Хотя он мог и не понимать человеческую речь, мне всё–таки казалось лучше всего выражать свои мысли и сомнения вслух. — Это украшало голову той, что пала от моего ножа. Но это не творение крысиного рода, это дело чужих рук.

Я вспомнил о флаге Предводителя, гордо развевавшемся рядом с домом моего отца. Действительно, мы, люди, привязаны к подобным символам, знакам положения и чести. Но верно и другое — за много поколений никто не слышал о вожде среди крыс, который подчинял бы своей воле всю остальную стаю. Испокон веков каждая крыса была врагом всем остальным, а то, что они собирались в стаи, означало лишь начало охоты, но никак не сотрудничество между ними.

— О Великий, для чего крысе носить такое? Или у них теперь новые обычаи? Если так, то это печальная весть для всех нас, обитающих в этой земле. Это…

Я замер на полуслове, поражённо уставившись на этот предмет, снятый с мёртвой крысы. Блестящий чёрный камень в центре, как и его оправа, отливавшая червонным золотом, внезапно потеряли цвет, словно выцвели от жары. Под мягким прикосновением солнечных лучей, неслышным прикосновением, этот предмет рассыпался, как песчаный домик, превратился в пыль, а металлическая пластина изогнулась и распалась.

Я знал металлы, понимал толк в камнях. Я часто наблюдал, как Кура трудится над своими украшениями, которыми гордился весь наш Дом. Она всегда с охотой рассказывала о своём ремесле заинтересованному слушателю, но ни разу не упоминала о материалах, которые распадаются в пыль, как я только что видел.

— О Великий, — теперь я говорил очень медленно; хотя солнце ещё согревало нас, я почувствовал, как меня пробирает дрожь, — это дело недобрых рук.

Я был уверен в своих словах. Но чьих рук, откуда оно? Если бы я прибыл ко дворцу Императора с подобной вестью, кто поверил бы мне на слово, без вещественных доказательств?

Кот снова зарычал. Он не сводил глаз с этой кучки пыли. Я вскочил на ноги и, взмахнув посохом, смахнул прочь эти остатки тёмного талисмана. А затем, чтобы отвлечься от невесёлых раздумий — от них всё равно сейчас не было толку, — принялся разделывать туши крыс, не тронутые их сородичами. Я не любил крысиное мясо, но человеку нужно поддерживать свои силы, а любое вяленое мясо придётся очень кстати, когда я двинусь дальше.

Этой ночью я забрался на один из камней, служивших мне укрытием от солнца, на тот, что повыше, и попытался проследить пути звёзд над головой. Я так и не увидел ни одной знакомой звезды, поэтому просто устроился поудобнее, положил посох на колени и постарался не думать обо всех перипетиях этого дня, а открыть свою душу навстречу духу окружающей меня земли, согласно обычаям нашего народа. Так я нашёл немного покоя, хотя какой–то уголок сознания оставался начеку.

Мы отогнали крыс, напавших днём, что было не в их привычках. Вполне возможно было, что они предпримут ещё одну попытку, на сей раз ночью, под привычным им покровом темноты.

Но хотя я имел все основания ожидать новой атаки, в эту ночь ничего такого не случилось. Отдохнув, я спустился со своего насеста и собрал шкуры убитых крыс. У меня не было ни времени, ни материалов, чтобы выделывать кожу, я просто, как мог, отскабливал шкуры и расстилал на плоском камне, чтобы жаркие лучи солнца днём просушили их. Эти куски кожи пригодятся мне латать сапоги.

В нашей земле, если ходишь пешком, обувь служит недолго. Любой путешественник обычно носит с собой несколько пар сапог и прочную кожу для починки. Я старательно трудился над каждым кусочком и каждый раз, поднимая глаза, ловил на себе пристальный взгляд светящихся в сумраке пещеры глаз.

За работой я разговаривал, хотя ответа не получал. Я говорил о том, что лежало у меня на душе, обращаясь к коту, как обращался бы к мудрому старейшине из числа людей.

— В доме моего отца, о Великий, я самый слабый и незначительный из нашего рода. Словно проклятие лежит на мне с самого рождения: мой отец смотрит на меня без радости, а брат…

Старая, спрятанная глубоко внутри злость снова плеснула во мне; но я не дал ей вырваться наружу.

— …мой брат не друг мне, и почему это так, я не знаю. Может быть, потому, что я никогда не хотел убивать…

Несуразность сказанного поразила меня. И это говорю я, сражавшийся и убивший ту самую тварь, шкуру которой сейчас выскабливаю?

Я сел на пятки. Темноту немного разгоняло свечение песка и сияние золотой кошачьей маски, покачивавшейся над складками верхней рубахи, но тени вокруг были непроницаемыми.

— О Великий, как человеку узнать, кто он есть на самом деле? Повторяю, мне претит отнимать жизнь. Я усмирял скот не палкой, а руками и ласковым словом. Но с тех пор, как я попал сюда, я только убиваю и убиваю. С голыми руками против крыс не устоишь, и если жизнь человека оказалась под угрозой, он схватит первое оружие, что попадётся под руку и…

Я снова заглянул в немигающие глаза. А ведь этот кот может в одно мгновение тоже оказаться моим врагом, и с ним будет справиться куда труднее, чем с крысой. Если это вообще удастся. И всё же у меня не было ни малейшего желания разыгрывать из себя «настоящего воина», как это сделали бы мой отец или брат.

Всё это время во мне росла уверенность, что это раненое, но всё–таки грозное создание — не просто обычный зверь. Всё яснее я видел, что в нём кроется тайна, и всё больше мне хотелось раскрыть её.

Наконец, отложив в сторону шкуры, я спустился к озеру, набрать водорослей, и вскоре вернулся, чтобы перевязать раненую переднюю лапу. На этот раз зверь даже не заворчал, напротив, он сам вытянул лапу, чтобы мне было удобнее, хотя я знал, что любое движение причиняет ему боль. Когда я положил перед ним порцию водорослей, чтобы он мог лизать их, я услышал странное урчание и не сразу понял, что он мурлычет.