Олег Санаев - Земля круглая. Доказал Евгений Гвоздев

• Название: Земля круглая. Доказал Евгений Гвоздев
• Автор: Олег Санаев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98390-095-0

Книга посвящена удивительному человеку, мореплавателю, дважды обогнувшему землю в одиночку на маломерных суденышках Евгению Александровичу Гвоздеву. Эту книгу должен был и хотел написать сам морской путешественник. Так она была бы полнее и интереснее. Но Евгений Гвоздев погиб во время третьего одиночного кругосветного плавания, поэтому рассказ о его спортивном и научном подвиге основывается на письмах и телеграммах автору и материалах множества дружеских бесед до и после кругосветок.

---

Пойду на остров Самоа (там у меня друзья), затем на острова Фиджи, в Новую Каледонию и далее – в Брисбен (Австралия). Предполагаю до земли кенгуру добраться к началу ноября. Там к этому времени начинается сезон тропических циклонов, а на них лучше смотреть с берега…» (Из письма).

Железный человек Гвоздев как обещал, так и сделал. Точно по этому маршруту и с опережением графика на неделю он за четыре месяца к концу октября 1994 года привел-таки свою «Лену» в Брисбен. Правда, на переходе от Самоа к Фиджи уже в который раз обломился все тот же многострадальный руль, и 400 миль пришлось идти, обвязав его веревками.

На благословенном Фиджи власти содрали с россиянина 50 долларов за приход и, рассмотрев его паспорт советского моряка и найдя там старые бланки, выгнали обратно в океан с поломанным рулем. Так и пришлось ему идти еще 750 миль до Новой Каледонии. Зато здесь встреча была такой дружелюбной, что забылись все фиджийские грубости и неприятности. Снова отогрел своим гостеприимством яхт-клуб, предоставивший редкому гостю с другой стороны земного шара бесплатную стоянку и взявшийся так ровать «Лену», хотя, по подсчетам ее капитана, одна краска для подводной части корпуса стоила 125 долларов. А ближайшим портом, где Гвоздеву можно было рассчитывать на получение 500 долларов от хозяина яхты – фирмы «СОВМАРКЕТ», был австралийский Дарвин, и поэтому оставалось уповать на братство яхтсменов всех стран, на влиятельный в этой части Тихого океана и богатый «Клуб береговых братьев» и, конечно, на российских эмигрантов, разбросанных, как оказалось, по всему свету.

Даже в Новой Каледонии в августе 1994 г. Гвоздев встретил москвичку Галю (замужем за французом Жан-Пьером, владельцем ресторана) и Людмилу из Краснодара (муж – преподаватель географии в местном университете). В общем, в лучших традициях жен декабристов русские женщины по-прежнему едут за мужьями на край Земли, даже если этот край гораздо дальше Сибири. И у Гали, и у Лены дети и масса забот. Но и они, и их мужья взяли над Гвоздевым шефство, заботились о нем искренне и трогательно, показывали Нумеа и его окрестности, сделали очень много, чтобы приветить и обогреть моряка. Во всяком случае, недостатка в продуктах и лекарствах он не испытывал. Помог ему и Сергей Герасимов, владелец цветочного магазина, наследник семьи эмигрантов первой волны из России во Францию. Идеологических разногласий между внуком белогвардейца и пролетарием яхтенного труда не наблюдалось, и расстались они по-братски, трехкратным лобызанием.

Яхты как часть жизни

Путь через Тихий океан (25 марта 1994 г. – 22 октября 1994 г.)

Следующим после каледонского Нумеа был австралийский Брисбен (октябрь 1994 г.). На весь тихоокеанский путь от Панамского залива с его грозами и акулами до Австралии с ее крокодилами и ядовитой медузой джели-фиш потребовалось семь (!) месяцев: четыре месяца непрерывного плавания и три, которые ушли на стоянки и починки на Таити, Паго-Паго и в Новой Каледонии. В отличие от атлантического перехода, когда моряку удалось пообщаться лишь с немногими забортными соседями и обитателями глубин (в основном с летучими рыбами), в Тихом океане такого общения было с избытком. А встреча с китом так поразила Гвоздева, что, придя после нее в себя, он посвятил китам отдельное письмо, написанное летом 1994 г. Вот его фрагмент:

«Итак, вышел из Таити. Погода скверная. Намок, простыл, заболел и трое суток провалялся голодным в каюте. «Лена» идет в нужном направлении, и я уже доволен тем, что не надо сидеть у руля. Через трое суток океан успокоился, ветер стих до 4-6 м/сек, появилось солнышко и… волчий аппетит.

Выхожу на палубу, осматриваю горизонт и по корме метрах в 50-60 от яхты замечаю гладкое пятно, будто вылили жир на воду. Откуда? Я как будто кастрюльку не мыл…

Подыграла волна, и в воде стал заметен длинный узкий силуэт, похожий на атомную субмарину, только поменьше. Фонтан пара и воды недвусмысленно указал на то, что по корме кит. «Ушастик», как я его окрестил с первой минуты, плавно направился к яхте с левого борта. Его голова поравнялась с носом «Лены», а еще большая половина оставалась за кормой. Мягкий толчок (ударов не было) – и «Лена» соскользнула на метр вправо от его спины. «Ушастик» поворачивает вправо, «Лена» снова лезет на его спину… Хватаюсь за руль и в паре с китом описываю полудугу. Скорость у него чуть больше, и рядом со мной, буквально в метре, плавно-плавно ворочается громадный хвост шириной больше яхты. Наконец, прошел и хвост… Пронесло!

До удара хвостом дело не дошло

Кит, сделав несколько вдохов и выдохов, развернулся справа по борту и снова пристроился в хвост «Лены», словно истребитель. Выдохнул, набрал скорость и прицелился в руль «Лене». Ну, держись, Гвоздев! Сейчас будет таранить, и смеху не оберешься. Сукин сын (или дочь) сломает руль, а может, и шверт. Что делать? И тут пришла наконец-то в мою седую голову здравая мысль: Александрович, не поддавайся на провокацию, изобрази из себя плавающее бревно (в прямом и переносном смысле) и жди… В общем, изобразил.

Кит подплыл метров на восемь-десять. Я стараюсь ему подставить наветренный левый борт, чтобы удар пришелся по касательной, а он выбросил фонтан метра на два-три, развернулся на 90 градусов и плавно поплыл на юг.

Я завороженно смотрю вслед «Ушастику» и только сейчас замечаю, как дрожат руки-ноги, а всего меня прошиб озноб… Вся встреча длилась ровно 20 минут и напугала меня основательно: даже расхотелось продолжать плавание. И окажись рядом наше судно, может быть, сгоряча и запросил бы помощи. Но быстро одумался. Полагаю, кит был около 12 метров, не меньше. Самое страшное, что не знаешь, что делать, как себя вести и что предпринять. Никакой агрессивности в отношении меня кит не проявлял, скорее всего, пошел на контакт из любопытства или от скуки. А для себя я понял одно: при возможности от встречи с этими гигантами следует уклоняться, а уже коль доведется свидеться, то надо вести себя прилично и не провоцировать животное на скандал. И тем более не стоит перочинным ножичком ковыряться у него в носу…

На подходе к Новой Каледонии снова встретился с парочкой китов, причем один выскочил из воды метрах в 400-х от «Лены». Поэтому пришлось подойти вплотную к коралловым рифам, на мелководье. Думаю, сюда они не полезут.

И уж совсем неожиданность: остановился как-то в бухте недалеко от Нумеа (25 миль) на ночевку: глубина 11 метров, а рядом с яхтой в 50-ти метрах от берега снова киты! Как мне потом объяснили, у них было время появления малышей, а они тогда заходят в бухты, где тихо, чистая вода и нет людей. Вот я тогда и сделал вид, что меня здесь нет…»

У берегов Австралии, особенно на Большом Барьерном рифе, Гвоздева ждали еще более интересные встречи с морскими обитателями, а также с людьми зеленого континента, без которых его плавание в Индийском океане просто не состоялось бы.

«Воспоминания об Австралии согревают меня до сих пор» Порт Дарвин – мыс Рас-Хафун: 23 апреля 1995 г. – 5 августа 1995 г.

Индийский океан. Австралийский порт Дарвин – сомалийский, вернее, африканский мыс Рас-Хафун: каким образом сложился этот маршрут? Из писем и телеграмм, пришедших еще с Тихого океана, следовало, что Гвоздев пойдет из Австралии мимо Индонезии и Шри-Ланки к Индии, а потом через Аравийское море к Йемену и в Красное море. После двух трансокеанских переходов (Атлантика и Тихий) на этот раз казалось, что капитан «Лены» выбирает прибрежный вариант как более безопасный. На заключительном этапе плавания это было разумно, и поэтому крайне неожиданным оказалось сообщение с Кокосовых островов о том, что Гвоздев уже там и держит путь к архипелагу Чагос посреди Индийского океана (май-июнь 1995 г.).

Как потом выяснилось, еще в Новой Каледонии стало ясно, что прибрежный вариант, да еще мимо островов Ява и Суматра, да еще через Малаккский пролив – и есть самый опасный! Индонезийский консул, к которому Гвоздев ходил за визой в Нумеа, прямо сказал, что его страна не может гарантировать безопасность маленькой яхты в тех местах, где современные морские пираты грабят крупные теплоходы и танкеры. Предупреждали путешественника и о холере в Индии.

Хорошо осведомленные в делах и планах своего гостя, Галя и Люда (русские жены нью-каледонских французов), опекавшие своего земляка в Нумеа, заставили атеиста Гвоздева побожиться, что ноги его не будет ни в Индонезии, ни в Индии и что пойдет он напрямую через океан. Так что оставалось делать человеку, который привык выполнять свои обещания, данные и в менее торжественной обстановке? Он и пошел вместо Индонезии к архипелагу Чагос. Правда, это было потом, через полгода, в апреле 1995-го, а в Брисбене яхта оказалась в октябре 1994-го. И ей еще предстояло обогнуть половину Австралии, а это все-таки континент.

Необходимо пояснить, почему Евгений Александрович не сократил себе путь и не пошел из Новой Каледонии напрямую к Торресову проливу. Взгляните на карту и убедитесь, что гипотенуза «Нумеа – мыс Йорк», как ей и положено, куда короче катетов «Нумеа – Брисбен – мыс Йорк». Так-то это так, но, во-первых, в Брисбене ожидалось получение $500 от «СОВМАРКЕТА» из Москвы, а во-вторых, именно сюда зазвал Гвоздева в гости встреченный им на о.Таити капитан 17-метровой яхты «Мир и планета» Дэвид Левенспил, который свою кругосветку уже завершал.