Ирина Дворцова - Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств.

• Название: Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств.
• Автор: Ирина Дворцова
• Жанр: Фэнтези

Фанфик по миру Гарри Поттера. Все принадлежащее Роулинг принадлежит Роулинг. Этот фик посвящается памяти моей мамы, которая большую часть своей жизни отдала медицине, проработав 50 с лишним лет в лечебных учреждениях не менее странных, чем Мунго. Ее характер, профессионализм и чернейший медицинский юмор дали жизнь Райзенбергу, Ужасной Лиззи, миссис Джигли и целителю Харту. Ну и людей она вылечила до фига и больше.

---

Райзенберг во всеобщем веселье участия не принимал, что для него даже странно. Он любит, когда шум, гам и кого-нибудь коллективно бьют, организованные массовые драки ему тоже нравятся. Но тут, на мои вопросы он только рукой махнул и ответил, что не собирается делать чужую работу. Вечером мы домой не пошли, а хорошенько наквасились в какой-то сомнительной этнической забегаловке, я тогда много чего интересного узнал и стал намного лучше понимать мотивы Райзенберга. Видно, сам Мордред дернул меня за язык спросить, не собирается ли уважаемый «доктор медицины» стать новым Темным Лордом и завоевать Британию, ведь ему и армию собирать не надо, достаточно выставить людно, конно, оружно многочисленное семейство, выпустить боевых сибирских низзлов, а наша родовая аристократия сама подтянется. Я как осознал чего сказал, перепугался что на этом дружба наша врозь, но Райзенберг ржал как бешеный кентавр, потом долго пытался отдышаться, а еще через пару стопок стал рассказывать. Про то, что его молодость пришлась на две жуткие войны и три революции, и он никому никогда такого не пожелает, даже скудоумным напомаженым дуракам и чужой стране, которая по странному стечению обстоятельств, совсем даже родная некоторым его детям и большинству внуков. И про посох волховской рассказал. Оказывается, нет ничего проще получить такой посох, достаточно поступить в чародейскую школу Китеж-града и отучиться там десять лет. Я, было, заикнулся про Дурмстранг, вроде как русские там учатся. Нет, русские учатся не в Дурмстранге, а в многочисленных школах вроде Китежа, Беловодья, Аркаима. В Дурмстранг идут дети волшебников северной и восточной Европы и те русские, кого не взяли в традиционные школы по каким либо причинам. Дурмстранг это, во многом, витрина и ширма, которая прикрывает истинное положение дел на территории Российской Империи или СССР, тут уж кому какое название милее. Про Китеж я слышал какие-то жуткие россказни, будто там то ли тюрьма, то ли полигон смертников, но Райзенберг, посмеявшись, меня успокоил, что полигон смертников там, конечно есть, называется он «стадион» и используется для уроков физкультуры, степень же кошмарности зависит от личности физрука, не более того. А сама школа, просто школа, у него сохранились самые лучшие о ней воспоминания, ведь там даже в самые голодные годы досыта кормили, тепло одевали, интересно учили и секли розгами тех, кто пытался задевать слабых и кичиться богатством. По домам мы разбрелись хорошо заполночь.

4

Несколько дней подряд у нас тишина, мы просто образцовое отделение образцовой больницы. У нас идеальные целители, идеальные сестры, идеальные стажеры, идеальные пациенты, и это меня настораживает. Обычно такое состояние длится недолго и предшествует совсем уж чему-то непотребному. Кроме того, все прекрасно помнят предсказание, Шанти гадала и подтвердила, что да, будет много слез, страданий и разрушатся семьи. Надеюсь, это гадание не относится ко мне, я не хотел бы, чтобы меня на старости лет выгнала из дома жена, отвык я от холостяцкого житья-бытья. Предпосылок к тому, вроде нет, но магия сама решает как повернуть судьбу волшебника. Магия мира сила разумная, вмешивается часто и непредсказуемо, это не маггловский бог тихо летающий на облачке и, во многом, достаточно безучастный. У магглов свобода воли и выбора, а волшебникам надо учитывать не только свои интересы, но и пожелания магии мира, тогда все будет хорошо и правильно.

На конференции Шанти вынесла предложение, вместо отравления касторкой назначать представителям старых семей поездки на воды и термальные источники. На ее родине целители часто посылают больных купаться в священном Ганге, а магов еще могут и отправить в оздоровительное паломничество к скрытой реке Сарасвати. Надежная практика, освященная многовековой традицией. По ее мнению, мы всем окажем большую услугу — оживим курортный бизнес, избавим себя от части надоедливых пациентов и сбережем немало касторки, которая может понадобиться по-настоящему больным людям. Быстро же они ее допекли. Я согласился. Теперь у нас будет новое популярное развлечение — sanus per aqua. Мисс Триведи пообещала написать статью про водные процедуры, для наших целей было бы неплохо напечатать ее не только «Кадуцее», но и в «Ведьмополитене». Малфой со смехом предложил напечатать еще и в «Придире» — один его чудной родич издает не менее чудной журнал. Занятное издание — журнал для отставных тайнюков и выпускников Равенкло.

Отдел тайн — странное место, временами мне кажется, что если разогнать все Министерство магии и аврорат, оставив только отдел тайн, порядка в стране будет больше. Это я к чему говорю, тайнюки прибегали, боксы наши смотрели, им понравилось очень. А потом заявился адвокат мадам Лестрейндж, я ему руками машу, чтобы к Форсману шел, а он не идет и что-то ему от меня такое нужно непонятное. Форсман как раз к этому времени освободился — закончил в ритуальном зале работать. Адвокат хочет, чтобы мы серьезно обследовали его подзащитную. Мы не против, но мадам сидит в Азкабане пожизненно, и я туда не собираюсь даже на экскурсию. Мало того, что дементоры и жуткие условия, там любые тесты покажут только воздействие тех самых дементоров, а потому кого-то обследовать в Азкабане занятие безнадежное. Так адвокату и сказал — сумеет вызволить мадам из тюрьмы хоть на час — будет ему обследование, заключение и протокол вскрытия, все что его душа пожелает. Адвокат удалился раздавать взятки и плести интриги. А Форсман мне потом сообщил, что даже готов посодействовать, ему как отставному аврору, очень не нравится вся эта история с Волдемортом и его ближним кругом. Ясное дело, что переловить и пересажать их всех было нужно. Но сажали как-то уж очень коряво, следствие почти не велось, обвинения и доказательства непонятные, открытого процесса не было и арестовали странно — очень много смертей при задержании, как будто зачищали в спешке. Лонгботтомы с необратимыми повреждениями ему не нравятся еще больше — очень уж непохожа их клиническая картина на десятиминутный Круциатус. Хоть тот Круциатус и ментальное заклинание, но от него логичнее было бы получить разрушеную периферию, при сохранной психике. Состояние здоровья сына Лонгботтомов тоже вызывает много вопросов. Форсман об этих своих выводах смолчал полтора года назад, но ему это все настолько не понравилось, что он быстренько сбежал в отставку по ранению (как будто у него до того ранений не было) и обосновался у нас. Отделение наследия крови тогда испытывало большой кадровый голод, популярным не являлось и отставному боевому целителю мы были рады невероятно. А еще Форсману дико не нравится как спротезировали Грюма, это его оскорбляет до глубины души и как аврора, и как целителя.

Чувствую, при тайном наложении антиалкогольного заклятия мою руку направляла магия мира.

Сегодня я много и тяжело работал, вместе со мной тяжело работал весь персонал отделения — мы пытались отбиться от благодеяний главного целителя. Лорд Ллеувеллин, похоже, оценил наш вклад в охмурение благотворителей, и решил облагородить обшарпаные стены некоего приюта скорбей. Велел навешать на эти самые стены побольше одушевленных портретов, а для наведения порядка прислал пятнадцать домовых эльфов. То есть, прихожу я сегодня на работу, а по коридору носятся домовики с рамами и вешают картины. Картины орут на разные голоса, а эльфы чуть что, принимаются биться головами об пол. Фантасмагория, сон разума, родивший чудовищ.

Против картин я ничего не имею, у меня в кабинете морской пейзаж висит, у Райзенберга натюрморт с капустой и морковью, между прочим, подлинник кого-то из малых голландцев. У Шанти шелковое панно с красивым птичками, у Келли постеры с Микки Маусом и Белоснежкой. В сестринской Лиззи повесила копию немецкой картины с очень целеустремленными девушками в спортивной форме, а в ординаторской, вообще, ростовая статуя не очень одетой бабы с кувшином есть. Нам искусства более чем достаточно и, кроме того, это молчаливое искусство, оно никому не мешает и энергию не жрет. Энергия, вернее, ее недостаток, вот истинная причина нашей всеобщей неприязни к одушевленным портретам и домовикам. Источника силы, который подпитывает Мунго давно уже не хватает на всех, госпиталь строился очень давно и никто не предполагал, что он когда-нибудь так разрастется. Нам силы не хватает катастрофически, временами энергоемкие ритуалы и заклинания тянем на своем собственном резерве, нахрена нам еще пятнадцать домовиков и мордредова прорва безумных портретов. Домовиков миссис Эдвардсон быстро выгнала, предварительно приказав забрать все мерзкие картины, которые они натащили. А потом мы сочинили петицию, огромный свиток, не пожалели даже пергамента, собрались все вместе и пошли брать приступом администрацию. Пока мы шли в траурном построении в кабинет главного, я готовился произносить речь по всем правилам риторики, выстраивал аргументы и контраргументы. Но этого всего не понадобилось, потому что в кабинете у лорда Ллеувеллина вперед вышла сестра-хозяйка миссис Коннолли, монументальных форм ирландка, шарахнула свитком по столу и сказала что-то вроде: «Нам, добрый господин, портретов ваших не надо и дармоедов ваших ушастых не надо. Если еще они появятся, я им всем шеи-то поскручиваю как курям. Лучше б, вы добрый господин, полотенцев для отделения наказали дать.» Я понял, что добавить мне к ее словам решительно нечего, и под задушенные хрипы лорда Ллеувеллина наша делегация убралась куда подальше.