Роберт Хайнлайн - Время звезд

• Название: Время звезд
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: СПб.: Северо-Запад, 1993. — 607 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0123-0

Роберт Хайнлайн — знаменитый американский писатель-фантаст, вошел в литературу в начале 40-х годов и оказал огромное влияние на развитие жанра НФ.

По мнению большинства авторитетных исследователей американской фантастики, именно Р. Хайнлайн заложил основы наиболее интересного направления НФ — социальной фантастики.

Межгалактические путешествия, телепатия, встречи со страшными чудовищами, невероятные опасности, подстерегающие героев на каждом шагу, война с мутантами — все это лежит в основе романов, составивших эту книгу.

---

Он вернулся и, снова держась подальше от дома, пошел по склону холма в направлении правого участка ЧСЗ-дороги.

ГЛАВА 2 Добрый Самарянин

Макс хотел бы, чтобы было светло, но и темнота не слишком его беспокоила. Он прекрасно знал эти места, каждый холмик, чуть ли не каждое дерево. Он держался высоких мест, передвигаясь с холма на холм, пока не добрался до выходного кольца, откуда поезда перепрыгивали через долину. Здесь он вышел на служебную дорогу, которой пользовался обслуживающий персонал магнитной дороги. Тогда он сел на землю и обулся.

Служебная дорога была просто тропой, шедшей сквозь лес по просеке. Эта тропа годилась для гусеничного транспорта, но не для колесных машин. Она спускалась в долину, а затем поднималась и проходила немного ниже того места, где дорога скрывалась в дальнем обрыве. Макс пошел по служебной тропе не спеша, но быстро, легкой, свободной походкой прирожденного горца.

Через семнадцать минут он пересек долину и оказался под входным кольцом. Он прошел дальше, пока не приблизился к кольцу, расположенному прямо в черневшем зеве туннеля. Здесь он остановился на — по его расчету — безопасном расстоянии и снова оценил свои шансы на успех.

Обрыв был высоким; иначе кольца установили бы не в туннеле, а в выемке. Он часто охотился здесь и знал, что для подъема на обрыв потребовалось бы часа два — при дневном свете. В то же время вспомогательная дорога проходила прямо сквозь гору, под кольцами. Если он пойдет по ней, то может пройти гору за десять-пятнадцать минут.

Макс никогда не проходил сквозь обрыв. Это было строго запрещено и преследовалось по закону. Не то чтобы запрещение сильно беспокоило Макса, он и так уже находился на запретной территории. Дело было в другом. Иногда свинья или какое-нибудь дикое животное забредали в туннель и не успевали выбраться оттуда до прохода поезда. Они погибали; мгновенно и без единой царапины. Как-то Макс высмотрел в туннеле совсем неподалеку от входа погибшую лису. Он быстро сбегал и вытащил ее. На ней не было никаких внешних повреждений, но когда он снимал с нею шкуру, то увидел, что ее тело представляло собой сплошную массу мелких кровоизлияний. Несколько лет тому назад какой-то человек был пойман поездом внутри туннеля. Дорожные рабочие извлекли труп.

Туннель был шире, нем кольцо, но не много — только чтобы позволить поезду двигаться, обгоняя свою собственную ударную волну, отраженную от стенок. Ничто живое, попавшее в туннель, не могло избежать этой волны; этот непереносимый громовой раскат, от которого даже на порядочном расстоянии болели уши, был заряжен такой энергией, что вблизи обозначал неминуемую мгновенную смерть.

Однако Максу совсем не хотелось карабкаться по обрыву; он прокручивал в уме ночное расписание поездов. Тот, за которым он наблюдал на закате, назывался «Томагавк»; прохождение «Джавелина» он слышал тогда, когда прятался в сарае. И «Ассегай» тоже должен был пройти уже довольно давно, хотя он его, вроде бы, и не слышал. Оставался полуночный «Кинжал». Макс посмотрел на небо.

Венера, конечно же, уже ушла за горизонт. Однако, к его удивлению, Марс все еще был виден на западе. Луны не было. Попробуем вспомнить — полнолуние было в прошлую пятницу. Конечно же…

Получавшийся у него ответ казался ошибочным, поэтому он дополнительно проверил себя, тщательно оценив положение Веги и сравнив его с тем, что ему говорило положение ковша Большой Медведицы. Тогда он тихо присвистнул — несмотря на всю уйму происшедших событий, сейчас было всего еще только десять часов, плюс минус пять минут; звезды никогда не ошибаются. В таком случае «Ассегай» будет не раньше, чем через три четверти часа. Если не брать в расчет какой-нибудь специальный поезд, вероятность которого крайне мала, у него была уйма времени.

Макс направился прямо в туннель. Пройдя ярдов пятьдесят, он уже пожалел о своем поступке и даже немного запаниковал; здесь было темно, как в могиле. Зато идти здесь было гораздо легче, стенки туннеля были совершенно гладкими, так как ничто не должно мешать прохождению ударной волны. После нескольких минут торопливого, хотя и на ощупь, продвижения по туннелю, когда глаза его адаптировались к полной темноте, он различил впереди еле заметный серый круг. Тогда он побежал — сначала рысцой, а затем, подгоняемый страхом перед этим местом, — со всех ног.

Когда Макс достиг выхода, сухое горло его горело, а сердце колотилось, как сумасшедшее; потом он бросился вниз по склону, не обращая внимания на то, что почва под ногами сразу стала хуже, когда он покинул туннель и побежал по служебной тропе. Он не замедлял своего бега, пока не оказался около опоры кольца, опоры такой высокой, что кольцо, которое она поддерживала, казалось снизу совсем маленьким. Здесь он остановился и попытался справиться со своим дыханием.

Что-то ударило его сзади и сшибло с ног.

Он поднялся, не понимая ничего и шатаясь, как пьяный. Постепенно он вспомнил, где находится, и понял, что на какое-то время потерял сознание. Одна из его щек была в крови, ладони и локти ободраны. Только рассмотрев все это, он осознал, что случилось: над ним пролетел поезд.

Поезд пролетел не так близко от Макса, чтобы убить его, однако достаточно близко, чтобы ударная волна сбила его с ног. Это никак не мог быть «Ассе-гай»; он поглядел на звезды и снова убедился в этом. Нет, это был специальный, дополнительный, — и Макс выбежал из туннеля всего на какую-то минуту раньше его.

Тогда его затрясло, и прошло много минут, прежде чем он взял себя в руки. Потом он направился по служебной тропе со всей скоростью, на какую было способно его изодранное тело. Еще через какое-то время он обратил внимание на странное обстоятельство; ночь была совершенно безмолвной.

Но ведь ночь не бывает безмолвной. Никогда. Уши Макса, с младенческого возраста привыкшие к звукам и голосам родных холмов, должны были бы слышать несмолкаемое переплетение разнообразных ночных звуков — шелест листьев на ветру, копошение его меньших братьев — древесных лягушек, стрекотание насекомых, крики сов.

Неумолимая логика подсказала Максу, что он лишился слуха — стал глухим, как чурбан. Его оглушила ударная волна. Однако поделать с этим нельзя было сейчас ничего, так что он продолжил свой путь; мысль вернуться домой даже не пришла ему в голову. В глубине этой лощины, где опоры колец достигали высоты в триста футов, служебная тропа пересекалась с обычной сельской дорогой. Макс свернул на нее и пошел по ней вниз. Первая его задача — добраться до такого места, где Монтгомери вряд ли будет его искать, — была выполнена. Хотя он и находился пока что всего в нескольких милях от своего дома, но все же, пройдя сквозь хребет, он оказался совсем в другой местности.

Несколько часов он продолжал спускаться по сельской дороге. Дорога эта была совсем примитивной, пригодной разве для телег, но все-таки получше, чем та, служебная. Где-то там, внизу, где холмы сменялись долиной, в которой жили «иностранцы», он найдет шоссе, проложенное параллельно магнитной дороге и ведущее в Земпорт. Именно Земпорт избрал он своим конечным пунктом, имея при этом более чем смутное представление относительно того, что будет делать, добравшись туда.

Луна светила теперь Максу в спину, и он шел довольно быстро. Кролик выпрыгнул на дорогу, присел на секунду, уставившись на него, и куда-то ускакал. При виде кролика Макс пожалел, что не захватил с собой малокалиберку. Спору нет, винтовка была очень старая, изношенная и стоила в таком виде гроши. К тому же последнее время становилось все труднее и труднее найти патроны для такого допотопного оружия, но кролик в котелке — это сейчас было бы великолепно, просто великолепно. Он понял, что не только страшно устал, но и очень проголодался. Он только чуть поковырял свой ужин там, дома, а на завтрак ему, похоже, придется сосать лапу.

Вскоре внимание Макса переключилось с голода на звон в ушах; звон, который к его беспокойству становился все сильней и сильней. Он тряс головой и хлопал себя по ушам, но ничего не помогало. Ему не оставалось ничего другого, как перестать обращать внимание на этот звон. Пройдя еще полмили или около того, он неожиданно обнаружил, что слышит звук своих шагов. Он остановился, как вкопанный, а затем сильно хлопнул ладонями. Он отчетливо различил хлопок сквозь продолжавший звучать в ушах звон. Дальше он пошел с полегчавшим сердцем.

В конце концов Макс оказался на уступе, с которого открывался вид на расстелающуюся внизу широкую долину. При лунном свете он различал плавный изгиб шоссе, ведущего на юго-запад, и даже мог, как ему показалось, различить флюоресцентные разделительные линии на его полотне. Он поспешил вниз.

Он приближался к шоссе и уже даже различал рев пролетающих мимо грузовиков, когда заметил впереди себя огонек. Макс осторожно приблизился, уверенный в том, что это и не машина, и не фермерский дом. С близкого расстояния выяснилось, что это небольшой костер, который можно было увидеть только сверху, с холма; со стороны шоссе его заслонял известняковый выступ. У костра какой-то человек, сидя на корточках, помешивал содержимое большой консервной банки, пристроенной на камнях над огнем.