Александр Студитский - Ущелье Батырлар-Джол

• Название: Ущелье Батырлар-Джол
• Автор: Александр Студитский
• Жанр: Научная Фантастика

---

- "Большое дело"!.. - пренебрежительно сказал Павел. - Да это целый переворот в отечественной каучуковой промышленности, если хочешь знать!

- Вот как?

- Ну конечно. При известных нам размерах корня кок-сагыза нет возможности получить более двухсот килограммов каучука с гектара. А этот корень - я тебе гарантирую! - дал бы не менее семисот, а то и восемьсот килограммов с гектара. Это уже продуктивность, превышающая продуктивность гевеи и других тропических каучуконосов вдвое.

Павел опять принялся торопливо скручивать папиросу.

- А где же ты достал этот корень? - спросил Борис. - Вырастил на станции?

- Если бы так!.. - Павел тряхнул головой. - Это, брат, целая история. Ну, я тебе в самых кратких чертах... Ты Мировича помнишь?

- Да, как же. Крупнейший специалист по каучуконосам...

- Ну, он теперь здесь. Мой директор. Наша база в Нарынской долине, на высоте двух тысяч метров. Когда я поступил к нему на работу, мы условились, что все дела, касающиеся культуры кок-сагыза, я буду честно выполнять, но поставлю своей задачей поиски новых каучуконосов. Здесь, по отрогам Тянь-Шаня, - сотни совершенно необследованных мест. Он дал согласие, хотя все время относится к моим поискам скептически.

- И это - результат твоих поисков? - кивнул Борис на раскрытые дверцы тумбочки.

Павел закусил губу - это была его старая привычка - и ударил кулаком по колену.

- Не совсем. Нашел корень не я.

- А кто же?

- У меня, видишь ли, на летних пастбищах по южному склону Мульде-Тау, где я совершал свои экскурсии, завелся дружок. Киргиз-пастух, хороший, душевный старик. Я ему кое в чем помогал. И он мне однажды приволок этот корень. Он не мог толком объяснить, откуда он взялся, хотя искренне хотел это сделать.

- Так ты и не узнал?

- Кое-что в конце концов удалось выяснить. Корень этот, очевидно, принесло потоком с гор. Старик нашел его в пересохшем русле весной. Был июль. Началось таяние снегов. Этот ручей почему-то пользуется дурной славой... Его называют Джаман-су - дурная вода. Я все-таки побывал в этих местах. Нашел ручей и двинулся по его руслу. Он течет по совершенно отвесной скале, в узкой расщелине.

- Добрался?

Павел отрицательно покачал головой.

- Под ледяными брызгами, на пронизывающем ветру я карабкался весь день, поднялся на триста метров - и вернулся. Подъем в это время года там невозможен. Ночь я провел в юрте у старика. У меня поднялась температура, начался бред... Кое-как добрался до станции. Меня свезли в Нарын. Там в моей болезни не смогли разобраться. Отправили сюда.

- Что же с тобой было?

- До сих пор никто толком не знает. Нашли изменения в крови. Анизоцитоз... Ты представляешь себе, что это такое?

- Это изменение красных кровяных телец. Величина их становится различной.

- Ну, вот. Были еще кое-какие изменения - ослабело зрение, огрубела кожа на теле... Сейчас все прошло. Ах, - махнул он рукой, - ничего мне не сделается!.. Слушай, Борис, - сказал он, опять усаживаясь на койку и положив свои руки на колени Карцеву, - я уже отчаялся тебя видеть... А ты мне нужен, как воздух. Веришь?

Карцев улыбнулся.

- Предположим, верю.

- Обещаешь помочь?

Карцев опять улыбнулся.

- Смотря в чем.

- Ну, ясно, что ничего вредного или глупого я с тебя не потребую.

Он посмотрел Карцеву прямо в глаза.

- Пойдешь со мной за этим корнем? - Он кивнул на раскрытые дверцы тумбочки.

Карцев замялся.

- Слушай, - голос Павла понизился до взволнованного полушепота, - это отнимет у тебя неделю, не больше... Твоя экспедиция уйдет без тебя, ты ее нагонишь, я тебе помогу в этом. А мне одному не справиться. Нужен спутник, свой парень, которому я могу довериться. Это же большое дело, ты понимаешь?

- Постой, а сотрудники станции? Неужели они тебе не смогут помочь? спросил Борис.

Павел поморщился.

- Нет, это исключается, - сказал он голосом, не допускающим дальнейших расспросов. - Есть там одна девушка, она, может быть, с нами пойдет... Но этого недостаточно.

Борис молчал, обдумывая неожиданное предложение. Что-то в этом предложении было таким заманчивым, что ему не хотелось сразу отказываться; его привлекала не столько деловая сторона этого похода, сколько романтика путешествия в неизведанные места, борьба с предстоящими трудностями, преодоление препятствий, налет какой-то таинственности на всей этой истории... И именно это волновало и трогало, а не перспектива каких-то призрачных научных открытий.

Павел продолжал смотреть ему прямо в лицо.

- Ну? - спросил он наконец, не сдерживая нетерпения.

- Эх, была не была! - сказал Борис, поднимаясь со своего табурета. - В общем, это направление мне по дороге... Только смотри - не больше недели.

2.

ВЕТЕР дул с востока - сухой, горячий, не приносящий облегчения от палящего зноя. В окно лаборатории было видно, как он треплет зелень посевов, ровными рядами идущую по направлению к подножиям гор. Дальше тянулся пейзаж, похожий на этюд, написанный в широкой, свободной манере: бугры сыртов однотонно бурого цвета, за ними - зеленая полоса кустарников на предгорьях, уходящая длинными языками в ущелье, еще дальше - красно-бурые громады скал и над ними - бледноголубые остроконечные снеговые вершины, сияющие под раскаленным солнцем.

- Как дела? - спросил Петренко, не поднимая головы от микроскопа.

Женя пожала плечами, задумчиво разглядывая знакомый пейзаж за окном.

- Все то же, - ответила она помолчав.

- Как последний анализ?

- Те же двенадцать и две десятых процента. Никак не повышается... Неужели вы верите, что когда-нибудь повысится? Вот уж год как я у вас работаю и не вижу никакого результата ваших усилий.

Петренко молчал. Женя отошла от окна, остановилась у зеркала, висящего над раковиной. Стекло отразило дочерна загорелое лицо с большими темными глазами, ровные дуги бровей, пушистые волосы, падающие кольцами на плечи.

Она медленно накрутила темный локон на палец, серьезно разглядывая свое отражение в зеркале, и вздрогнула, услышав запоздалую реплику своего собеседника:

- Одна десятая процента в каждом корне помноженная на общее количество растений на всех наших плантациях - это сотни дополнительных тонн каучука.

- И вы полагаете, что вашим методом вы все-таки добьетесь повышения хотя бы на одну десятую процента?

Петренко поднял наконец голову от микроскопа.

- Больше того, - сказал он спокойно. - Я уверен в этом. И не на одну десятую, а на пять-десять процентов.

- И все тем же способом?

Петренко пожал плечами.

- Пока не исчерпаем все его возможности, я не оставлю этого способа. Растение накапливает каучук в результате присущих ему наследственных свойств при соответствующих внешних условиях. Мы изменяем эти наследственные свойства в желательном для нас направлении. А внешние условия подбираем такие, чтобы накопление каучука шло наиболее интенсивно.

- Вы имеете в виду ваши удобрительные смеси?

- Да, то, что я вношу в почву - комбинации солей, которые, по моему мнению, должны ускорять образование каучука в растении. Кроме того, действие света и температуры.

Женя сморщила лицо.

- И так всю жизнь?

Петренко посмотрел на нее вопросительно. Но она ничего не добавила к своему вопросу, и он ответил, слегка нахмурив брови:

- Если понадобится, то и всю жизнь. А для чего же наша жизнь, как не для этого?

- Неужели только для этого? - сказала Женя жалобным голосом.

- Для того, чтобы чувствовать, знать, что в результате твоей работы природа стала иной, лучшей, более послушной и полезной для человека. Вот для чего! - И Петренко опять уткнулся в микроскоп.

Женя в раздумье прошлась взад и вперед по лаборатории и остановилась у стола, на котором были аккуратно разложены сухие куски кок-сагыза с этикетками.

- Вот никогда не думала, что ученые такие, - сказала она, взяв в руки одно растение, машинально отламывая мелкие корешки и разглядывая тонкие нити каучука, появляющиеся в месте излома.

- Какие? - отозвался Петренко.

- Скучные...

Петренко промолчал.

- Я-то думала, - продолжала она, - что у вас - подвижничество, борьба с трудностями, экспедиции в опасные места, поиски новых растений где-нибудь на недоступных высотах...

- ...С доставкой на самолетах реактивного действия... - в тон ей продолжал Петренко.

На смуглых щеках девушки выступил румянец.

- Смейтесь, смейтесь, - сказала она обиженным голосом. - Смеется тот, кто смеется последним.

Голос ее задрожал. Петренко вскочил со своего места.

- Извините, ради бога, если я вас обидел, - сказал он мягко, подходя к ней сзади и осторожно касаясь ее руки.

Женя сердито отстранила его руку, продолжая безжалостно ломать корешки кок-сагыза. Петренко посмотрел на ее спину, загорелые плечи, волосы, отливающие бронзой. Лицо его приняло беспомощное выражение. Он кашлянул, собираясь что-то сказать, но девушка его предупредила.

- Скажите. Григорий Степанович, за что вы не любите Павла? - спросила она не оборачиваясь. Румянец показался у нее на нежной мочке уха и медленно переходил на шею.