Сергей Стульник - Аз победиши или Между землёй и небом - война

• Название: Аз победиши или Между землёй и небом - война
• Автор: Сергей Стульник
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я лучше блины горелые буду жевать, соль горстями глотать. Давиться, но глотать. Блевать, но глотать. В такой кондитерской жизни не усижу, затошнит. Только дай мне Бог Мой, когда затошнит вконец и терпежу не останется, дай мне отыскать в одном из кривых коридоров мироздания дверь в забегаловку, задрипанный какой-нибудь бар, где пускают с грязными душами, заляпанными сапогами, вонючих и изможденных, куда меня пустят такого, как есть, и где у стойки сидят такие же как я, как ты, как они все, горемыки, и среди них, вас, нас, отыщутся-таки настоящие друзья..."

30. ТО ЛИ СТИХ, ТО ЛИ ПРОЗА

(в ящиках столов пишущих людей

немало таких опусов валяется)

ВОТ ЭТО ЖИЗНЬ...

Приходит время - ты родился. Приходит час - и ты умрешь. Пробьют куранты, стал мужчиной. Звенит будильник - и вот уж муж...

Осветит утро - ты проснулся. Обжарит полдень - ты поешь. Гудит сирена - ты свободен. Темнеет за окном - как скучно спать...

Пошел ты в школу первый раз - первый раз и в первый класс!.. Но в пятом и восьмом ты думаешь - _з_а_ч_е_м_?!! Девятый, передышка - ты гуляешь и мечтаешь. Звенит последний... как хочется назад, и в первый раз!..

Тебе пятнадцать - все вокруг рычит. Наступит двадцать - вот и отслужил... На тридцать пятом - дети и "бумажки". Под шестьдесят - еще как-будто и не жил...

Впервые с женщиной - хаос! и возрожденье! Десятый раз - и ты вошел во вкус!!! Три тыщи двадцать пять - ужели пресыщенье?!! Мильен шестьсот - и чем я только раньше занимался?!!

Обрел друзей - и крепче отношений нет. Единственный пятак отдашь ты другу на билет! Но предал друг (как правило, всегда бывает так), и ты сопишь, и строишь планы, как ему покрепче насолить...

Когда работаешь - мечтаешь о карьере. Когда выходишь - забываешь до утра. По вечерам не хватит времени на то, чтоб жить. По выходным не успеваешь отсыпаться...

На праздники ты ходишь в гости (если пригласят). По будням ждешь к себе, но не придет никто.

Сидишь в кино, в уютном полумраке безопасном - ты герой! Но выйдешь из кино - не дай бог мой! - чтоб в жизни ТАК...

Ты полюбил - звезда сияет!!! Тебя не любят - черная дыра. Здоров и статен - "no problems". Болит живот - о боже, поликлиника и врач!..

Когда не верят - это страшно. Когда поверят, не всегда победа. Когда доверятся - это слишком. Когда не доверят - значит, не судьба...

И вот приходит миг, когда остался на один с собой: и честно признаешься сам себе - не жил, и не герой.

Что скажешь детям - если нечего тебе сказать? И что ответят дети если не научены тобою отвечать?

Когда рождался - закричал от первого шлепка. Когда влачил по жизни зубьями скрипел. Когда задумался - тихонько про себя завыл...

Когда ты умер от последнего удара сердца - тишина. Гнетущая и вечная как Вечность, если Вечность есть. Твоя среда она отныне, и конечно, навсегда. Там - смерть...

Лежишь, холодный и бездушный, только червь грызет тебя. Червяк не черный, белый он, а черной жизнь твоя была...

Т_ы_ _к_т_о_?! - задаст вопрос на кладбище прохожий. _Н_е з_н_а_ю_... - тихо шепчут обелиски и кресты... Ты не оставил после ничего, и дети у тебя такие же как ты.

Ты только звенышко в цепи мильенов поколений... О, сколько было их, таких как ты.

Но цепь - связует.

ЧТО И С ЧЕМ?

Сыскать ответ бы в бездне суеты... (из цикла "БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ; 1981 г. от Р.Х.)

31. СОЗДАНИЕ УСЛОВИЙ

Провинциальная карьеристка...

...лаборатория почудилась маленькой деревянной хибаркой, сляпанной рядышком с королевским дворцом - в сравнении с Институтом, одним из полноценных приделов Храма Большой Науки. В действительности дело подобным образом и обстояло. Но, приглядевшись, Марина с удивлением отметила, что хибара неплохо оснащена. Ожидая регресса в каменный век, Марина угодила в окончание века бронзового. Если брать за точку отсчета уровень оборудования Института, определяемого как начало железного века. По сравнению с лучшими западными образцами, расцветом века железного в Науке.

Ну что ж, в последние десятилетия даже у затерянных в саванне африканских кочевников в домашнем скарбе вполне можно обнаружить что-нибудь этакое вроде магнитолы "Панасоник", компьютерной игровой приставки или мощного портативного радиопередатчика. Не говоря уже о таких "прелестях" цивилизации, как Автомат Калашникова, пластиковая взрывчатка и ручные противотанковые комплексы...

Приняли Марину вначале с распростертыми объятьями. Как же. Выпускница Института - это вам не хухры-мухры. Институт - все ж таки Школа! Американцы и те не прочь поучиться, несмотря на превосходство всяких там своих хай текнолоджи и ноу хау. Как на допотопных "станках" делаются стоящие вещи. Просились, в порядке научного обмена, экзотика для них Институт, да. Не пущали проклятых империалистов. Со стыда, наверно.

Скрепя сердце, стараясь не фокусировать внимания на лицах, впряглась выпускница Института в телегу провинциальной науки. Готовилась за рулевое колесо скоростного лимузина усесться, ан жизнь по-своему рассудила... Да так мощно Марина впряглась, что за полгода вытащила из ямы одну небезынтересную темку, перспективную и немаловажную, однако - в местных условиях, при здешних беспросветных "кадрах", - успешно было загробленную.

Когда Марина, презрительно ухмыляясь, слушала восторги, ахи, охи и славословия, источаемые лицемерными "соратниками по битве за прогресс человечества", слушала комплименты, обильно исторгаемые шефом, пузатым седобородым докторишкой пенсионного возраста (а кстати, о темке, которую она одолела, упоминалось еще в его второй диссертации, которую он защитил еще лет сто назад, неужели это он когда-то ее первый поднял?..), она поняла, что в сложившейся ситуации, даже в местных условиях, у нее есть шанс. За прошедшие полгода, в работе над загробленной темкой и в ночных общаговских бессонницах, ИДЕЯ выкристаллизовалась, и хотя Марина еще не знала, _к_а_к_ будет ее воплощать, но уже знала, _в_о_ _ч_т_о_. Это залог успеха и половина дела - когда ясна Цель. Когда точно знаешь, чего хочешь. Тем паче - когда намереваешься достигать Цели, средств не выбирая. Это значит - половина ступеней лестницы осуществления уже позади.

Марина выдала шефу лаборатории пару авансов, и потребовала создания условий. Старичок страшенно заколебался, он давно не был тем перспективным молодым доктором, разум которого рождал потенциально важные темки. И Марина, по-прежнему презрительно улыбаясь, один из авансов превратила в реальный результат. Знай, мол, наших: за полтора месяца расщелкала еще одну повисшую в воздухе крепенькую, не для здешних зубов, темку. И ничтоже сумняшеся "подарила" мешок лавров шефову зятьку, не менее тестя пузатому, но поседеть не поспевшему, чернобородому сорокалетнему кандидатишке. (Видела Марина как-то шефову дочку - ну вылитая мадам Грицацуева!..). Тема без сомнений и оговорок потянула на докторскую и шеф не знал, с тех пор, как зять защитился, в какой красный угол Марину поместить и как с нее пыль сдувать понежнее, чтобы не повредить.

Две темы за несколько месяцев: это уже показатель, а не счастливая случайность. Шеф энергично засоздавал условия. В итоге: спустя год после окончания Института в активе у выпускницы, до того скитавшейся по общагам едва ли не всю свою жизнь, уже имелась в этом южном городе малогабаритная двухкомнатная нора (с телефоном даже), имелась должность эСНээС, солидная зарплата (полторы ставки), потом и кипением мозгов заработанный научный авторитет и... энная сумма с тремя нулями на сберкнижке. Задарма отдавать докторскую зятьку начальникову Марина и не помышляла.

Она сознавала, что в завидущих глазках "коллектива сотрудников" выглядит совершеннейшей стервозой. И это ее забавляло. Тешило самолюбие. На злобные взгляды "соратников" она не обращала ни малейшего внимания.

За последующие полгода, в умопомрачительном темпе, не щадя себя ничуть, расщелкала еще три малоизгрызенных орешка, "подарила" их сердцевины шефу и его родственничку, увеличив счет в сберкассе ровно в пять раз, и сказала: "Хватит".

Больше вкусных орешков и не нашлось.

И приспел час вплотную подступиться к _с_в_о_е_й_ теме.

Послала шефа подальше на ближайшие пару лет, и осчастливленный "патриарх науки" без возражений самоустранился. Ему хватало забот и возни с неожиданной славой, свалившейся на седую его голову. Еще бы. На старости лет приобрести чуть ли не всемирную известность - молиться на благодетельницу, не то что в покое оставить, надобно, товарищи доктора наук...

Так что шеф в компании со своим "сыночком" готовы были ей ручки целовать за все, что она сделала для них лично и для лаборатории, прозябавшей на задворках Большой Науки.

Зятек - не только ручки; но уж это - его личное горе.

За полтора года Марина несколько раз бывала атакована воинственными и не очень претендентами на ее тело и душу. Разного калибра: от кандидатов наук до слесаря-сантехника, как-то пришедшего чинить кран, по собственной воле причем, Марина его не вызывала, но видать, ЖЭКовский дон-хуан приметил ее на улице. Преследующими разные цели: от просто "перепихнуться" и предложений "установить длительные взаимовыгодные в сексуальном и моральном плане отношения" (как выразился один шибко интеллигентный конструктор), до предложений руки и сердца (с нерешенными жилищными и материальными проблемами или без оных - были варианты) и "просто дружбы". Просто дружбу она могла бы и завести, с одним неуклюжим верзилой-толстяком, как-то наведавшимся в Лабораторию, по делу к своему приятелю, МэНээСу из соседнего отдела. В руках у толстяка Марина приметила книжку, которую не прочь была бы прочесть. Контакт установила быстро, повинуясь неожиданному импульсу. Тип сначала дичился, смотрел как-то странно (не вожделеюще даже, а вообще... будто у нее на лице три глаза или два носа!), но потом расслабился. Несколько недель некоторую толику своего времени она уделяла ему, он оказался полупрофессиональным книголюбом, помог достать некоторые дефицитные издания, в частности "НЭПовскую" еще книжку Фрейдовского "Психоанализа". (Вражескую философию изучать нужно обязательно! Особенно много в этом плане Марине дали труды Ницше. Такого яростного, слюнобрызжущего женоненавистничества она больше ни у кого не встретила). Оказался толстяк интересным собеседником, даже более чем; но Марина, с трудом выносившая установившееся с ним более близкое, нежели со всеми прочими "хомо", общение, в конце концов была вынуждена его отшить. Не хотелось терять собеседника, но. Грубо с ним порвала. Когда злобно бросала последнее "Прощай!", он снова посмотрел на нее странно, как тогда, при первой встрече. Будто у нее на лбу рог или вместо ушей - щупальца... Она тут же выкинула его из памяти.