Джек Лондон - Собрание сочинений в 14 томах. Том 5

• Название: Собрание сочинений в 14 томах. Том 5
• Автор: Джек Лондон
• Издательство: Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1961

В пятый том настоящего издания вошли: сборник рассказов «Луннолицый» (Нью-Йорк, Макмиллан, 1906), повесть «До Адама» (Нью-Йорк, Макмиллан, 1907), сборник рассказов «Любовь к жизни» (Нью-Йорк, Макмиллан, 1907) и очерки «Дорога» (Нью-Йорк, Макмиллан, 1907).

Рассказ «Луннолицый» впервые опубликован в издании Макмиллан, Нью-Йорк, 1906.

«Рассказ укротителя леопардов» – в журнале «Леслиз магазин» в августе 1903 года.

«Местный колорит» – в журнале «Энслис магазин» в октябре 1906 года.

«Любительский вечер» – в периодическом издании «Пилгрим» в декабре 1903 года.

«Любимцы Мидаса» – в журнале «Пирсона магазин» в мае 1901 года.

«Золотой каньон» – в журнале «Сэнчури магазин» в ноябре 1905 года.

«Планшетка» – в журнале «Космополитен магазин» в июне – августе 1906 года.

«Тень и вспышка» – в журнале «Букмен» в июне 1903 года.

Повесть «До Адама» впервые печаталась в журнале «Эврибодиз магазин» с октября 1906 по февраль 1907 года, отдельным изданием повесть вышла в 1907 году.

Рассказ «Любовь к жизни» впервые опубликован в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в декабре 1905 года.

«Бурый волк» – в журнале «Эврибодиз мэгэзин» в августе 1906 года.

«Однодневная стоянка» – в журнале «Кольерс» в мае 1907 года.

«Обычай белого человека» – в периодическом издании «Сандиз мэгэзин синдикейт» в 1905 году.

«Сказание о Кише» – в журнале «Холидэй мэгэзин» в январе 1904 года.

«Неожиданное» – в журнале «Мак-Клюрс мэгэзин» в августе 1906 года.

«Тропой ложных солнц» – в журнале «Харперс мэгэзин» в декабре 1905 года.

Все очерки сборника «Дорога» печатались в журнале «Космополитен мэгэзин» в 1907 году, за исключением очерка «Быки», который был напечатан в том же журнале в марте 1908 года. «Признание» (май), «Держись» (июнь), «Картинки» (сентябрь), «Сцапали» (июль), «Исправительная тюрьма» (август), «Бродяги, которые проходят ночью» (декабрь), «Бездомные мальчишки и веселые коты» (ноябрь), «Две тысячи бродяг» (октябрь).

---

Эдит Нелсон сталкивалась с неожиданным на каждом повороте дороги, и взор ее привык различать впереди не только явное, но и скрытое. Эта женщина, никогда прежде не занимавшаяся стряпней, научилась ставить тесто без малейшей примеси дрожжей, солода или хмеля и выпекать хлеб на обыкновенной сковороде над костром. Когда же они съедали последний кусок сала и последнюю чашку муки, Эдит Нелсон и тут не теряла головы: из старых мокасин и обрывков сыромятной кожи она ухитрялась готовить некое подобие пищи, помогавшее им кое-как волочить ноги и поддерживать душу в теле. Она научилась не хуже мужчины навьючивать лошадь (задача, кстати сказать, непосильная для горожанина) и знала, каким узлом следует вязать ту или иную кладь. Она умела развести костер из сырых сучьев под проливным дождем, ни на минуту не потеряв при этом присутствия духа. Словом, Эдит Нелсон научилась с честью выходить из самых неожиданных положений. Но Великое Неожиданное еще ждало ее впереди, и ей предстояло помериться с ним силами.

Поток искателей золота устремлялся на север, в Аляску. И, как следовало ожидать, Ганс Нелсон и его жена попали в этот водоворот и очутились в Клондайке, Осень 1897 года застала их в Дайе, но у них не было денег, чтобы переправить снаряжение через Чилкутский перевал и спуститься вниз по реке к Доусону. Тогда Ганс Нелсон вернулся к своей прежней профессии и немало содействовал возведению золотоискательского поселка Скагуэй, словно из-под земли выросшего вдруг на пустом месте.

Ганс Нелсон застрял на самом краю земли обетованной, и всю зиму просторы Аляски манили его к себе. Бухта Лэтуйя манила особенно непреодолимо, и летом 1898 года супруги Нелсон уже пробирались вдоль извилистого берега в длинном сивашском каноэ. Кроме них, в лодке было трое белых и несколько индейцев. Индейцы высадили их на берег в уединенном заливе, в сотне миль от бухты Лэтуйи, выгрузили снаряжение И возвратились в Скагуэй, но трое мужчин остались с Нелсонами, так как все они были теперь членами одной золотоискательской партии. Каждый в равной доле участвовал в расходах, и добычу решено было поделить поровну. Эдит Нелсон исполняла обязанности поварихи и могла принять участие в дележе наравне с мужчинами.

Для начала нарубили елей и построили хижину, перегородив ее на три комнаты. Вести хозяйство должна была Эдит Нелсон. Мужчины должны были искать золото, что они и делали, и находить его, что они тоже делали. Впрочем, добыча оказалась не так уж велика: они напали на небольшую россыпь, и день упорного тяжелого труда приносил каждому от пятнадцати до двадцати долларов. Короткое лето Аляски длилось в этом году дольше обычного, и золотоискатели все откладывали свое возвращение в Скагуэй, а потом возвращаться было уже поздно. Сначала они договорились с индейцами, которые каждую осень отправлялись вдоль побережья со своими товарами. Сиваши ждали белых людей до последней минуты, а потом уплыли одни. Теперь не оставалось ничего другого, как снова ждать подходящего случая. Тем временем прииск был выработан и сделан запас дров на зиму.

Бабье лето все длилось и длилось, а затем под вой и свист метели на Аляску ворвалась зима. Она подкралась однажды ночью, а когда поутру золотоискатели проснулись, за окнами завывал ветер, мела поземка и в лужах замерзла вода. Буран сменялся бураном, а в промежутках между ними воцарялась тишина, нарушавшаяся лишь шумом прибоя на пустынном берегу, где кромкой белого инея оседала на песок морская соль.

В хижине дела шли неплохо. Золота нарыто было на восемь тысяч долларов, и старателям не приходилось жаловаться. Мужчины соорудили себе лыжи, ходили на охоту и пополняли запасы кладовой свежим мясом, а вечера коротали за нескончаемыми партиями в вист или в педро.

Когда работы на прииске прекратились, Эдит Нелсон возложила топку печей и мытье посуды на мужчин, а сама штопала им носки и латала одежду.

В маленькой хижине не слышно было ни ссор, ни мелочных пререканий, ни жалоб, и обитатели ее нередко говорили друг другу, что им повезло. Ганс Нелсон был человек добродушный и покладистый, а Эдит с первого дня их знакомства неизменно вызывала в нем восторг своим умением уживаться с людьми. Харки, худой, долговязый техасец, отличался удивительной незлобивостью, несмотря на свой замкнутый и молчаливый характер. Он свято верил в то, что золото под землей непрерывно растет, и, пока никто не пытался этого оспаривать, вел себя вполне сносно. Четвертый обитатель хижины, Майкл Деннин, своим ирландским юмором немало способствовал всеобщей бодрости и веселью. Это был рослый детина, могучего сложения, склонный к внезапным вспышкам гнева по самому пустячному поводу, но никогда не терявший присутствия духа в тяжелую минуту. Пятый, и последний, Дэтчи, был, как говорится, душой общества. Он охотно позволял над собой подтрунивать и готов был на все, лишь бы повеселить компанию. Казалось, целью своей жизни он поставил смешить людей. Ни одна сколько-нибудь серьезная размолвка не омрачала мира, царившего в хижине. За недолгое северное лето каждый из золотоискателей сделался обладателем тысячи шестисот долларов, и чувство довольства и благополучия не покидало их.

А затем пришло Неожиданное. Они только что сели завтракать. Было уже восемь часов (с прекращением работ на прииске к завтраку стали собираться позднее), но на столе еще горела свеча, вставленная в горлышко бутылки. Эдит и Ганс сидели друг против друга. Между ними, спиной к двери, поместились Харки и Дэтчи. Место напротив было свободно. Деннин еще не пришел, Ганс Нелсон взглянул на пустой стул, покачал головой и сказал, неуклюже пытаясь сострить:

– Деннин, как всегда, первый за столом! Странно, уж не хворь ли какая напала на беднягу?

– Где Майкл? – спросила Эдит.

– Поднялся ни свет ни заря и ушел куда-то, – ответил Харки.

На лице Дэтчи заиграла лукавая улыбка. Он старался показать, что ему известно, почему Деннина нет за столом, а когда у него потребовали объяснения, напустил на себя таинственный вид. Эдит заглянула к мужчинам в спальню и вернулась. Ганс вопросительно посмотрел на нее. Она покачала головой.

– Он еще никогда не опаздывал к столу, – заметила она.

– Ничего не понимаю, – сказал Ганс. – У него всегда был волчий аппетит.

– Беда, беда! – сказал Дэтчи, сокрушенно покачивая головой.

Отсутствие товарища уже начинало их забавлять.

– Вот ведь несчастье! – не унимался Дэтчи.

– Что такое? – спросили все хором.

– Бедный Майкл! – послышался в ответ унылый возглас.

– Да что с ним стряслось? – спросил Харки.

– Бедный Майкл забыл, что такое голод, – причитал Дэтчи. – Он растерял весь свой аппетит. Жратва его теперь не интересует.

– Ну, глядя на него, этого не скажешь: уплетает так, что за ушами трещит, – заметил Харки.

– Ах, это просто из вежливости, чтобы не обидеть миссис Нелсон, – тотчас возразил Дэтчи. – Уж будьте покойны, я-то знаю… Нет, это ужасно! Почему его нет за столом? Потому что он ушел. А куда он ушел? Нагуливать аппетит. А как он нагуливает аппетит? Бегает босиком по снегу. Будто я не знаю! Все богачи бегают босиком по снегу, когда хотят поймать аппетит, которого и след простыл. У Майкла тысяча шестьсот долларов, он стал богачом. И у него пропал аппетит. Вот он и бросился за ним в погоню. Откройте только дверь, и вы увидите на снегу следы его босых ног. А вот аппетита вы не увидите. В том-то все и горе. Но когда Майкл догонит аппетит, он схватит его в охапку и придет завтракать.

Все хохотали, слушая болтовню Дэтчи. Смех еще не замер, как отворилась дверь и вошел Деннин. В руке он держал двустволку. Все уставились на него, а он поднял ее к плечу и выстрелил два раза подряд. При первом выстреле Дэтчи ткнулся головой в стол, опрокинув кружку с кофе и окунув желтую копну волос в тарелку с кашей; лбом он прижал к столу край тарелки, и она поднялась торчком под углом в сорок пять градусов. Когда грянул второй выстрел, Харки уже успел вскочить на ноги. Он рухнул на пол ничком, прохрипел: «О господи!» – и затих.

Так пришло неожиданное. Ганс и Эдит оцепенели. Они словно приросли к своим стульям и, как завороженные, смотрели на убийцу. Он был плохо виден сквозь дым, наполнивший комнату. И в воцарившейся тишине слышно было только, как стекает на пол кофе из опрокинутой кружки. Деннин открыл затвор и выбросил пустые гильзы; одной рукой держа двустволку, он сунул другую в карман за патронами.

Он уже вкладывал их в ствол, когда Эдит Нелсон пришла в себя. Ясно было, что Деннин намеревался теперь пристрелить ее и Ганса. В такую чудовищную, непостижимую форму облеклось на этот раз неожиданное, что на несколько секунд оно совсем ошеломило Эдит, парализовало ее волю. Но она тут же очнулась и вступила с ним в борьбу. Да, она вступила в борьбу с неожиданным, прыгнув, как кошка, на убийцу и вцепившись обеими руками ему в ворот. Она столкнулась с убийцей грудь с грудью, и под тяжестью ее тела он невольно попятился назад. Не выпуская ружья из рук, он старался стряхнуть ее с себя. Но это было нелегко. Ее крепкое, мускулистое тело обрело кошачью цепкость. Перевесившись всей тяжестью на один бок, она сильным рывком чуть не повалила Деннина на пол. Но он выпрямился и бешено рванулся в другую сторону, увлекая за собой Эдит. Ее ноги отделились от пола и описали в воздухе дугу, но она крепко держалась за его ворот и не разжимала пальцев. С размаху налетев на стул, она упала, повалила на себя Деннина, и, вцепившись друг в друга, они покатились по полу.