Николай Микава - Грузии сыны

• Название: Грузии сыны
• Автор: Николай Микава
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Эта книга — первая в серии «Жизнь замечательных людей», которая на своих страницах рассказывает о жизни многих поколений древнего народа. Стремясь раздвинуть рамки серии, дать возможность читателям познакомиться с большим количеством биографий замечательных людей, редакция наряду с монографическими книгами предпринимает выпуск разнообразных биографических сборников.

Книгой "Грузии сыны" открывается цикл сборников о выдающихся деятелях братских народов, населявших СССР.

История грузинского народа, народа древней культуры и славных традиций, насчитывает великое множество замечательных деятелей, о жизни которых интересно и поучительно узнать читателям. В книге помещено 29 биографий, раскрывающих наиболее важные моменты истории и культуры грузинского народа.

---

Неужели безумец Руставели будет стрелять? Но неожиданно для всех, взяв в руки стрелу, он подошел к царице, левой рукой придержал яблоко, а правой воткнул в него стрелу и пронзил его насквозь. Царица выпустила яблоко. Шота высоко поднял его на острие.

Тогда все поняли, что царицей была задана загадка, которую разгадал Шота.

— Победил Руставели! — провозгласила царица. — Он заслужил золотой венец. Я же говорила вам, мои добрые витязи, что в этом состязании нет ничего опасного. Вы упустили из виду, что я предлагала пронзить яблоко, а расстояние, с которого следовало это сделать, я не назначила!

После этих слов царица собственноручно надела на голову Руставели золотой лавровый венец и протянула ему руку для поцелуя. Молодой витязь смущенно подошел к Тамар, стал на колени и поцеловал руку солнцеликой. Потом он посмотрел в ее глаза и на всю жизнь лишился покоя.

Руставели в тот же день получил приглашение во дворец — быть придворным поэтом царицы.

Разве он мог отказаться?

Так началось для Руставели величайшее счастье и самое большое горе его жизни.

* * *

При дворе жизнь была богата событиями, изысканна и интересна. Руставели повезло. Он родился в такую эпоху, когда его талант мог получить широкое, всестороннее развитие, когда его гений вместе со всей Грузией питался античной культурой, поэтическими и философскими творениями эллинов.

К этому времени Грузия достигла вершин самобытного, мощного культурного развития. Много сделали Иоане Петрици и его философская школа; его учение отличалось Независимостью мысли, широтой мировоззрения и отрицало церковный догматизм.

С каждым днем все шире, все глубже становился кругозор поэта-философа. Его талант развивался на богатой почве, в окружении лучших поэтов и мыслителей того времени.

Государственным секретарем при царице был Шавтели — философ, ритор, сочинитель стихов, известный подвижничеством своим. Не одну ночь Шота провел над его «Абдул-Месия».

…Мудрые! Где вы, дети афинян?
Встаньте, владыку нам прославляя.
Внемлют на Крите, внемлют в Алеппо,
В ширях Египта, в далях Китая.
Нет, вы бессильны! Римляне смолкли.
Эллины смолкли, гимны слагая.
В спеси кичливой знаньем Сократа
Смолкли провидцы звездного края.

Здесь в беседе и спорах о псалмах Давида, о царе Соломоне, о мудром враче Асклепии, о философе-неоплатонике Прокле Диадохе, о философии Сократа и Зенона, Платона и Эпикура проходили дни и вечера.

Здесь же был юный красавец одописец Чахрухадзе, автор «Тамариани», человек с необычной биографией, совершивший кругосветное путешествие: побывавший в Иране и Индии, в Китае и Туркестане, в России, Египте и Багдаде. Чтобы описать красоту Тамар, он призывает на помощь Гомера и Сократа.

С ним было интересно: слушать его, спорить с ним, вести беседу.

При дворе жил и Мосе Хонели, автор рыцарского авантюрного романа «Амиран-Дареджаниани». Здесь Шота встречался с молодым летописцем и автором эпоса «Дилариани» — Саргисом Тмогвели.

Не перечесть всех философов и мудрецов, поэтов и летописцев, художников и зодчих.

Дни проходили быстро: в дарбазобах[1] и турнирах, на государственных советах и совещаниях, на охоте и в путешествиях по стране, на городских площадях и собраниях, на народных празднествах и карнавалах — кееноба.

Долгие зимние ночи — правда, их немного в его теплой стране — Шота проводил за любимыми занятиями: читал, писал стихи, пока не догорала последняя свеча и лазурно-ультрамариновая заря не улыбалась вечно девственной улыбкой в открытое окно его жилища. А любовь, глубокая и безмолвная, любовь к той, которая озаряла его животворящим светом, с каждым днем росла и ширилась, становилась глубже и бездонней.

И вот однажды…

* * *

Это было на охоте, в окрестных лесах древней столицы Грузии — Мцхета. После церковного праздника Свети-Цховели царица объявила охоту и со своим девичьим отрядом в сопровождении Руставели помчалась галопом вперед, туда, где сливаются воедино воды степенной Куры и бурной Арагви, и вдруг Остановила своего скакуна. Тамар с восхищением глядела на высокую гору на противоположном берегу, вершину которой украшал храм, построенный еще в VII веке, — Джвари.

— Я преклоняюсь перед зодчим, нашедшим такое решение для своего творения… Это не храм, а продолжение горы, ее вершина… — сказала Тамар.

— Венец ее… — добавил стоящий рядом Шота.

— Ты прав, мой поэт… Именно венец! — заметила она и устремилась в лес.

Шота догнал ее. Они ехали рядом, и ничто не нарушало окружающую тишину. Царица еще не объявляла о начале охоты.

— Расскажи сказку, Руставели! — вдруг нарушив молчание, сказала солнцеликая.

— Какую, царица моя?

— Самую короткую… — не глядя на него, как бы про себя ответила она.

Шота задумался и через двадцать конских шагов начал:

— Это будет печальная сказка, солнцеликая! — Ответа не последовало, и он продолжал: — У одного царя была дочь неописуемой красоты. Из многих стран приезжали к ней рыцари, юные царевичи, чтобы завоевать ее любовь, но тщетно… Царевна решила выйти замуж за того, кто по-настоящему полюбит ее и кто вызовет взаимность в ее сердце.

В одной из зал дворца стоял малахитовый столик с небольшим хрустальным кубком, наполненным слезами царевны. Слезы, прозрачнее утренней росы, переливались в кубке.

Ищущий руки царевны должен был, стоя перед кубком, сочинить стихи о любви. Предание гласило: если стихи будут искренними, слезы в кубке запенятся. Искатель руки царевны должен вылить их при ее появлении.

Время шло, слезы в кубке не закипали, и царевна не выходила замуж. Надоели царю капризы дочери, и он приказал запереть ее за девятью замками.

Печаль воцарилась во дворце. Как ни старались прислужницы развлечь царевну, она тосковала, как птичка в золотой клетке.

Задумала она однажды написать свой портрет. Села перед зеркалом и на бумаге изобразила свое лицо. Трудно было угадать, что было прекраснее: сама царевна или ее изображение. Портрет она привязала к шее голубя и выпустила его из окна.

За семью царствами жил поэт — камни и те, казалось, плакали, услышав его песни, Но поэт ждал настоящей любви, и все труднее было ему сочинять стихи без подлинного чувства. Наконец вовсе умолкли его струны, и скорбь одолела его.

И вдруг неожиданно белый голубь из неведомой страны принес ему портрет красавицы. Пламенем любви загорелось сердце поэта, и решил он пуститься на поиски незнакомой девушки.

Долго ли, нет ли шел он и пришел в известное нам государство. Здесь он узнал о странных условиях царевны и ради забавы решил попытать счастья — не знал он, что царевна была той, которую он искал!

Множество людей собралось в назначенное время. Какой-то неизвестный бедный поэт хотел завоевать сердце царевны!

Поэт подошел к столику, на котором стоял кубок, наполненный девичьими слезами. Вспомнил он о портрете, запел песню, подобно которой не слышал еще человек, и слезы в кубке закипели. Наконец появилась царевна. Поэт взглянул на нее и оцепенел: это была она!

Он шагнул к ней, но мрак окутал его глаза, и он ослеп — забыл вовремя вылить кипящие слезы.

Не испугавшись гнева отца, царевна вышла замуж за своего слепого поэта: она любила его и не могла поступить иначе. Царь изгнал их из своего государства. Они обеднели, но были счастливы, так как сильно любили друг друга…

Тамар не сказала ни слова. Воцарилось гнетущее молчание, и вдруг откуда-то донесся крик совы. Днем — и крик совы!

Конь царицы рванулся вперед, поскакал… и остановился. Руставели догнал Тамар — и замер: на ее глазах, как алмазы, повисли две слезинки.

— Зачем ты рассказал такую сказку, разве ты не знаешь?.. — не закончила фразу царица.

Шота побледнел. Конечно, он знал, он все знал. Он понял свою ошибку.

Как мог он забыть историю царицы? Ее отец — могущественный царь Георгий III Львиное Сердце невзлюбил своего племянника Демна за то, что тот заикнулся о женитьбе на единственной дочери царя — Тамар. Георгий заточил ее в Каджетскую крепость; царевич Демна, наследник престола, объединив сторонников, попытался отстоять свои права. Но Георгий разбил его и ослепил.

Тамар и Демна с детства любили друг друга.

Как Шота мог забыть об этом?..

Значит, она все еще помнит о нем!.. Он еще большим уважением проникся к ней.

Вспоем Тамар, величием восхищающую взоры!
Для нее из слов хвалебных я уже сплетал венок.
И перо-тростник поили глаз агатовых озера,
Пусть сердца пронзает песня, как отточенный
                                                                        клинок!

Не знал Шота, что эти строки станут вступлением к его бессмертной поэме…