Алексей Макеев - Изумрудный свидетель

• Название: Изумрудный свидетель
• Автор: Алексей Макеев
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-78853-8

В Москве совершено ограбление – преступники вынесли из ювелирного магазина драгоценностей на несколько миллионов рублей. Оперативники обнаружили на месте преступления перстень, который, видимо, выронили злоумышленники. Экспертиза показала, что перстень инкрустирован не драгоценным камнем, а искусно ограненной стекляшкой. Эта новость не на шутку встревожила хозяина магазина, ведь он отродясь не торговал бижутерией. Ювелир срочно отдает на экспертизу драгоценности из других своих магазинов и с ужасом узнает, что почти весь его товар – подделка. Но как такое возможно, ведь у поставщиков он закупал только «оригинал»?! Разбираться в этом запутанном деле поручают сыщикам МУРа полковникам Гурову и Крячко…

---

– Но здесь, на улице, за мной тоже могут наблюдать те самые люди, которых вы имеете в виду.

– Здесь за вами наблюдения нет, – спокойно и уверенно заверил Хруст. – Я проверил, шел следом на всем вашем пути сюда.

– Да?..

Они стояли неподалеку от выхода из метро «Охотный Ряд». День был будничным, поэтому людно в эти часы было лишь у входа в Исторический музей. Легницкий посмотрел по сторонам. Вести данного субъекта в кафе и разговаривать с ним за чашкой кофе ему расхотелось. Бизнесмен вообще не знал, как вести себя с этим человеком, которого он хотел нанять.

Это было новое, совершенно непривычное ощущение. Дело Легницкого росло и процветало. Он уже не первый год пользовался наемным трудом. За это время у Владислава Яновича выработался определенный подход к своим работникам. Он вроде бы относился к ним с уважением, особенно к ключевым фигурам, к ведущим специалистам, но все равно держал дистанцию. Легницкий не мог считать равным себе того человека, который стал хорошим специалистом, но так и не сумел организовать свой бизнес, может зарабатывать только лишь собственными знаниями, ограничен в своих организационных способностях, не умеет руководить хотя бы парой десятков человек.

Но вот этот человек, который стоял сейчас перед ним, был в чем-то на голову выше крутого бизнесмена. Он умел то, до чего Легницкому не дорасти никогда. Владелец крупной компании повелевал судьбами людей, а этот Хруст – даже их жизнями. Страх, брезгливость? Что Владислав Янович испытывал к этому человеку? Наверное, он просто не воспринимал его как существо из этого мира. Видимо, примерно такие ощущения испытывал Фауст, вызывая Мефистофеля и общаясь с ним. Один правит в этом мире, а другой – в потустороннем.

– Давайте пройдемся вот по этой тихой улочке и побеседуем, – предложил Легницкий. – Мне нужен надежный человек, который нашел бы негодяев, посягнувших на мой бизнес. Я владелец сети ювелирных салонов…

– Я знаю, кто вы, – прервал Легницкого Хруст.

– Тем лучше, – сказал бизнесмен. – В моем салоне откуда-то появились несколько изделий, в которые вместо дорогих бриллиантов были вставлены дешевые фианиты. Меня беспокоит вовсе не материальный ущерб, а репутация моих салонов, в которых нет и не может быть дешевых подделок, где продаются изделия только гарантированно высокого качества. Понимаете?

– Ваш салон недавно ограбили, – не столько спросил, сколько констатировал Хруст.

– Да, но данное событие не имеет отношения к сути вашего задания. Эту шушеру пусть ищет полиция. Мне нужны те поганцы, которые осмеливаются выдавать дешевку за дорогие изделия. Вы должны их найти, а уж я потом решу, что с ними делать.

* * *

Ленька Богатов понимающе посмотрел на Кошелева. Жаль парня, для него любая баба, которая согласится лечь с ним в постель – уже счастье. Вот он сам, Ленька, сейчас уйдет с Юлькой. Скорее всего уведет ее к себе домой. А Вовка?

«Правда, Ирка вон сидит, делает вид, что ни черта не понимает, – подумал парень. – Страшненькая, неуклюжая, в салоне красоты, наверное, ни разу в жизни не была. Да одевается так, что без слез не взглянешь. Фигура тоже не из лучших. Толстовата она, на мой взгляд, фитнеса ей не хватает. И чего приперлась, зачем ей Юлька понадобилась? Говорит, что к ней, а сама и парой слов не перебросилась. Правда, с Юлькой говорить уже не о чем, она готовенькая, совсем в хлам».

– Володя, мы двинулись, – сказал Ленька, подходя к другу и снова с сожалением глядя на его горб и перекошенную фигуру. – Спасибо, как говорится, за приют, за хлеб-соль!

Кошелев как будто очнулся от своих мыслей и отложил гитару.

Он посмотрел на Ирку, перебиравшую на тумбочке старые виниловые пластинки некогда модных групп, потом повернул голову к Леньке и проговорил:

– Да, двигайте. Ты, главное, Юльку не потеряй. Она нетранспортабельная.

– Довезу как-нибудь, – пообещал Ленька и посмотрел на Ирку.

Девушка никак не реагировала на их уход и только прикусила нижнюю губу.

– Ира, – вдруг тихо сказал Володя. – Не уходи. Побудь со мной еще немного.

– Хорошо, – так же тихо ответила девушка, не поворачиваясь к уходящим гостям.

Ленька сдержал улыбку и стал подталкивать пьяную Юльку к выходу. Она пыталась выдать какую-то шутку, но язык ее не слушался. Ленька направлял ее по коридору, чтобы она не снесла какую-нибудь вешалку.

– Двигай, подруга дней моих суровых! Мы уходим в ночь, теряясь в тумане…

Юлька пьяно захохотала, и дверь в коридоре захлопнулась. Володе показалось, что плечи Ирки даже вздрогнули от этого звука. Он сидел на краю дивана и смотрел на нее.

Девушку так увлекли пластинки? Их начинал собирать еще отец Владимира. Коллекция хорошая, особенно много в ней было дисков семидесятых-восьмидесятых годов.

– Хочешь, включу проигрыватель? – спросил Володя.

– Зачем?.. Не надо.

– Я думал, тебе интересны эти пластинки.

– Откуда у тебя их столько? – вместо ответа поинтересовалась девушка. – Сейчас ведь в ходу цифровые записи, а у тебя вон сколько простого винила. Память, жалко расставаться?

– Это от отца осталось.

Володя понимал, что Ирка говорит так торопливо потому, что волнуется. Это заметно. Вон, даже руки у нее подрагивают. Странная девчонка, некрасивая, но есть в ней что-то притягательное, чисто бабье.

Владимир поймал себя на том, что пытается угадать под одеждой контуры тела. Он перевел взгляд на лицо девушки. Прямой нос, полные губы, щеки с еле заметным светлым пушком. Лоб низковат, прически никакой. Обычный хвост забран на затылке. А вот глаза у нее жгучие. То как угли, то как молнии, то как затаенный далекий огонь внутри. А руки? Сможет она его обнять?

Он хотел опустить глаза, чувствуя, как его снова наполняет раздражение, но не смог. Ему хотелось смотреть на Ирку, тискать ее тело взглядом, раздевать. Она никак не может быть в него влюблена, жалеет, считает убогим, несчастным. Дура! Не надо его жалеть! Он не хуже других может…

– Что? – До Владимира дошло, что Ирка что-то говорит.

– Так ты хранишь пластинки как память об отце, рука не поднимается выбросить?

– Выбросить? – облизнув пересохшие губы, переспросил Владимир. – Ты ничего не понимаешь. Звук винила ни с какой цифровой записью не сравнить. Это почти живая музыка. Дались тебе эти пластинки! Иди сюда, сядь.

Ирка бросила взгляд на Владимира, опустила голову, но не сдвинулась с места. Было ощущение, что она прочитала и поняла в его глазах все до мелочей. Он встал и сразу же с болью ощутил, как некрасив, насколько неуклюжа его фигура. Володя подошел к Ирке, положил руку на ее голову, провел несколько раз по волосам. Потом его ладонь скользнула к шее, туда, где находятся самые чувствительные точки.

«Что я делаю?! Она ведь ничего не понимает. Это у нее дурь и блажь!»

Но думать об этом ему уже не хотелось. Он желал обладать этим телом в некрасивой одежде, плотью, которая трепещет, ждет и боится. Дура жалеет его. Надо наказать ее за это, убедить в том, что жалость ему не нужна абсолютно. Тем более от женщин.

Владимир наклонился, стиснул Иркины плечи ладонями и прикоснулся губами к ее шее, к завиткам волос, к светлому пушку, к коже, неожиданно оказавшейся нежной и бархатистой. Девичье тело дернулось, плечи задрожали под его ладонями, спина выгнулась, но Ирка не сделала попытки встать, вырваться. Это распаляло Володю, вселяло в него чувство вседозволенности, обладания.

Надо было что-то говорить. Владимир искренне верил, что женщины не любят молчаливого секса, даже просто ласк. Баба должна знать, понимать, ощущать, слышать, что мужчина, который обладает ею в данный момент, счастлив от этого, ему безумно хорошо, он в восторге и невероятно благодарен судьбе за этот сладостный миг.

«Глупо, когда вы хотите одного и того же, но ты должен все приукрашивать, заворачивать конфетку в красивую обертку, – думал он. – Потому что это женщины. Таков их характер, что им важна именно обертка! Ты пришла жалеть меня? Хочешь скрасить мою жизнь, считаешь, что она у меня никчемная, что я весь такой несчастненький, что меня надо жалеть и ублажать подачками? Хочешь отдаться? Сейчас ты так и сделаешь!»

Он зашел ей за спину, наклонился и ладонями повернул голову девушки к себе так, чтобы дотянуться губами до щеки. Владимир целовал щеку, розовое ушко, гладил ладонями ее лицо, шею, расчетливо стал спускаться ниже. Он тискал и сжимал плечи, ласково проводил рукой по ключицам. Его ладонь медленно, но уверенно спускалась к вырезу в платье. Девушка тяжело дышала и подставляла лицо.

Владимир чувствовал, что теряет над собой контроль, что возбуждение захлестывает его полностью. Ладонь сдвинулась ниже и обхватила Иркину грудь. Он чувствовал, как бешено бьется где-то рядом ее сердце, как податлива и упруга женская плоть. Его губы жадно метались по ее горлу, по щеке.

Сдерживаться было уже очень трудно. Владимир сделал шаг в сторону и оказался сбоку от девушки, сидевшей на стуле. Ирка дышала уже совсем тяжело, ее тело выгибалось. Она как будто хотела вдавить свою грудь в его ладонь, подставляла широко раскрытый рот под его губы, уже сползала со стула.