Ирина Глебова - Мне снился сон…

• Название: Мне снился сон…
• Автор: Ирина Глебова
• Жанр: Русское современное
• ISBN: 978-966-1632-21-8

«Мне снился сон» – новая книга Ирины Глебовой, написанная в присущем ей стиле: загадочные, непредсказуемые повороты сюжета, глубокий психологизм характеров в сочетании с лёгкостью чтения. Роман необычный: его можно назвать «женским», «любовным», «приключенческим», можно назвать «реалистическим», можно увидеть в нём элементы необъяснимого… Это современная вещь – действие происходит уже в 2000-е годы, главная героиня – молодая девушка, попадающая в необычную ситуацию. Действие романа происходит и в Украине, и в США, и в Англии, и на неизвестном острове в океане… Даётся ретроспектива в прошлое семей главных героев, которое связано с происходящими нынче событиями. О любви в романе говорится по-современному откровенно. Это очень интересная и увлекательная книга, причём, как для молодого читателя, так и для читателя опытного.

---

– Видишь? Я ведь такая же, как ваши самые красивые девушки, верно? Но это только внешне. Я другая! Ты это чувствуешь, да?

– Да, – ответил Тони тихо и серьёзно.

– Вот видишь… – Вика как-то сразу остыла, добавила уже спокойно и грустно. – Мы не смогли бы быть с тобой вместе. Ты – другой…

Тони молчал, и она легла, растянулась на песке, положив затылок на согнутые руки. Смотрела в безоблачное небо. Правда, оно уже не было таким безоблачным, откуда-то набежали тучки. Ещё легкие, высокие, но солнце, пронизывая их, высвечивало наливающиеся лиловым цветом кромки. «Неужели будет дождь? Или даже гроза? – подумала Виктория. – Первый раз за всё время…»

Глава 10

Несмотря на плохое настроение, заснула Виктория как всегда быстро и крепко. Проснулась, как всегда, поздно. Вышла на веранду, села, опустив ноги с постамента и болтая ими в воздухе. Тони, ясное дело, не было. «Офицер!» – подумала Вика, стараясь придать этой мысли обиженно-саркастический оттенок, но получилось слабо. Вчера, весь остаток дня, они общались только по необходимости, сдержанно и вежливо. Но вот сейчас обида её улетучилась без следа. Виктории даже казалось странным: за что она так напустилась на своего верного друга? Ведь было всё так хорошо! Они бежали по песку, у кромки воды, держась за руки, как брат и сестра, как в её сне. Потом он напомнил ей поручика из фильма – высокий, гибкий, красивый, по колено в воде… Неужели она, как Марютка, может из-за идеологических разногласий оттолкнуть его? Не убить, конечно, но отстраниться, стать чужой?.. А ведь она, каждый раз, когда видела этот фильм – раза три, наверное, – испытывала жгучее неприятие: зачем, зачем Марютка его убивает! И тоскливую боль оттого, что не исправить, не изменить этот конец. Она даже сердилась на автора, Бориса Лавренёва, – мог ведь по-другому написать! Так неужели сейчас, оказавшись в подобной ситуации, она сама подтверждает логику событий: по-другому быть не могло! Различия идеологические, сословные, национальные, расовые – любые! – выше любви?..

Её лицо обдувал ветерок, и девушка так, краем сознания, отметила, что дуновение не жаркое, а тёплое и свежее одновременно. Да, погода явно менялась. Будет ли дождь? А, может, гроза или ураган?… Но мысли тут же вновь вернулись к её спутнику. Тони, такой надёжный, предупредительный, внимательный, ласковый, деликатный, весёлый, добрый… Господи, можно ещё много сказать о нём хорошего! У Виктории даже слёзы на глаза навернулись от нежности. Они уже столько дней на острове одни, а Тони никогда не пытался этим воспользоваться, даже не намекал на возможность близких отношений. Если обнимал её за плечи, то чтобы согреть или успокоить. Если брал за руки, то чтобы помочь. А ведь она ему нравится, это совсем не трудно заметить! И он мужчина традиционной ориентации, в этом она тоже не ошибается. А вот же – не пользуется положением, боится её оскорбить, обидеть.

А она? Она ведь уже давно не девочка. Но это её физическое состояние никогда не довлело над Викторией. Близость – это такое объёмное… – нет, необъятное! – понятие. Только дураки понимают его тупо и однозначно. Ей всегда были нужны, в первую очередь, соединение сердечных ритмов, душевных порывов, счастье от совпадения мыслей, пристрастий. Только тогда соединение тел становилось настоящим слиянием, настоящей близостью… Впрочем, она всегда ошибалась. Только поначалу ей казалось – вот она, настоящая любовь, настоящая близость! А потом… Даже вспоминать противно. Однако воспоминания пришли сами собой, и она не отстранила их от себя…

Подружка детства, Линка-Виталинка, уже с пятнадцати лет хороводила с парнями. Весёлая, пухленькая, по-детски наивная и по-женски кокетливая, она как магнитом тянула к себе и мальчишек-ровесников, и ребят постарше. Вечерами во дворе, на скамейке, где сидели она и Вика, клубилась стайка кавалеров. И все вокруг Лины, хотя Вика была и на год старше, и по-настоящему красивее. Но, как сказал один парень:

– Ты недотрога и зануда. А Линочка классная!

Что верно, то верно: Лина всегда заразительно смеялась всем дурацким шуткам и пацанячьим хвастливым рассказам, взвизгивала и весело шлёпала по рукам, лапающим её блузку и юбку, не смущалась матерков и подставляла губы всем по очереди для поцелуйчиков. А Вика, как только ребята начинали распускать руки и языки, вставала и уходила. Утром, забегая чтобы вместе идти в школу, Лина удивлённо тянула:

– Вику-уля, ну ты чего? Так весело было, а ты ушла!

Она и в самом деле не понимала подружку, а обижаться не умела вообще. Тут же начинала болтать о том, что видела в магазине моднейшие туфельки, а в журнале – «зашибонскую» стрижку, которую обязательно сделает себе… Если бы Вика и Лина познакомились позже, студентками, они ни за что не подружились бы – настолько разными были. Но подруга детства – совсем другой случай. Особенно если с младенчества играли в одной песочнице, ходили в один детский садик, одну школу… И Виктория принимала Лину такой, какой та была: легкомысленной, беззаботной, читающей только модные журналы, беззлобной, порхающей по жизни, как красивая бабочка. Может, где-то там, в генном подсознании, девушка знала, что жить ей на свете так мало, вот и наслаждалась…

А у Виктории первый парень появился в восемнадцать лет, на первом курсе института. Он был уже второкурсник, правда не с её – архитектурного – факультета, а «строитель». Этих ребят будущие архитекторы называли несколько высокомерно – «стройбат», подразумевая более примитивный, не творческий уровень интеллекта. Зато он, Геннадий, был красавец, на которого засматривались многие: высокий, спортивный, голубоглазый блондин с обаятельной улыбкой. Некоторое время он просто гипнотизировал Викторию в институтских коридорах, провожал повсюду взглядом. Когда подошёл и предложил проводить, она отказалась. Удивлённым однокурсницам сказала: «Да ну его, качок примитивный!» Но Гена не отступал, постоянно был в её поле зрения: то в столовой займёт для неё очередь, то задержит двери лифта, чтобы она успела зайти. А однажды просто подождал девушку после окончания занятий и пошёл рядом. Она не стала возражать: к этому времени Вике уже нравилась и его внимательность, и тактичная настойчивость. По пути они зашли в кафе, долго сидели, разговаривали. Дома Вика с горящими глазами сказала маме:

– Я буду встречаться с парнем, очень хорошим! Поначалу он мне показался не слишком умным, но я ошиблась. С ним интересно и весело!

Гена сразу стал ходит к ним домой: всегда с красивой розой в руке, вежливый, улыбчивый. Уводил её за руку, мама смотрела с балкона им вслед: красивая пара. А потом шла в комнату дочери, убирала накопившиеся в вазе и уже засохшие розы. Часто накалывала палец крупными шипами и говорила, качая головой:

– Ей розы, а мне шипы… Но пусть лучше так.

Очень скоро Гена предложил Виктории пожениться, она согласилась не раздумывая – что значит восемнадцать лет! Познакомилась с его родителями, имеющими процветающий строительный бизнес, понравилась им. У парня в городском посёлке жила бабушка, в частном доме. Дом этот был уже завещан Гене, и он рассказывал Виктории, как хочет переделать его под современный крутой коттедж. Сюда они приезжали, оставаясь наедине. А почему бы и нет – ведь они уже взяли бланки во Дворце бракосочетания, через три месяца будет свадьба…

Через месяц, после нескольких бурных ссор, нежных примирений и новых ссор, они перестали встречаться. Гена никак не мог понять: почему его забота и желание защитить девушку вызывают у неё раздражение и даже злость? Первый раз это произошло в метро. На одной из остановок народ схлынул, в вагоне стало просторнее и даже освободилось место недалеко. Виктория видела, как пожилая женщина с тяжёлой сумкой протискивается к нему, но Гена оказался проворнее. Он плюхнулся на сидение и ловко посадил рядом Вику. Тесновато, но они оба поместились. Женщина остановилась в шаге разочаровано, но промолчала. Зато сидевший рядом старик упрекнул:

– Молодые люди, надо уступить.

– Вот и уступи, дед! – Весело, ни секунды не задумываясь, хохотнул Гена. – Ты ж мужчина, джентльмен, наверное. А мы прагматики. Она бы, – он красноречиво оглядел большие габариты женщины, – одна здесь поместилась. А так нас двое сидит. – Он притянул Вику за плечи к себе. И добавил, кивнув на потёртую, заношенную сумку, а потом переведя взгляд на такой же плащ стоявшей: – И чище будет.

Виктория сжалась, словно её ударили. Гена почувствовал это, но понял по-своему. Прошептал ей на ухо:

– Ты что малышка, не бойся! Я тебя в обиду не дам!

Виктория ничего не ответила, но когда поезд стал тормозить, просто выскочила из вагона. Удивлённый парень еле успел за ней – они ведь не доехали к себе ещё три остановки. Но она придумала что-то насчёт магазина…

Нет, Вика не сказала тогда Гене ничего. Это было её детское воспоминание… Ей было лет восемь, они с мамой ехали куда-то в троллейбусе, сидели на двойном сидении: Вика у окна, мама с краю. Рядом стояли парень и девушка: Вика помнит – молодые красивые, она даже загляделась на них. Парень весело и громко что-то рассказывал, смеялся, девушка смеялась в ответ. У него было расстёгнуто короткое модное пальто, и при каждом движении пола этого пальто задевала маму. Молодые люди ничего не замечали. Мама какое-то время пыталась уклоняться, а потом тихонько тронула парня и попросила: