Кассандра Дженкинс - Неправильный рейд

• Название: Неправильный рейд
• Автор: Кассандра Дженкинс
• Жанр: Прочий юмор

Сумасшедшая аннотация к этому не менее сумасшедшему рассказу звучала бы так:

«Несколько человек — это не только группа, это еще и рейд. Но этот рейд сплошь неправильный, потому что начался со странного инвайта. Вокруг вообще много странных и неправильных вещей, ведь история происходит в клинике для людей, страдающих игроманией. И заведует этой клиникой сам Иллидан Ярость Бури».

Серьезная аннотация упомянула бы о влиянии компьютерных игр на человеческую психику, о том, что игроманию можно назвать болезнью 21 века и что у одного только «World of Warcraft» насчитывается около 12 миллионов подписчиков по всему миру. Героями этого рассказа стали обычные геймеры — фанаты Варкрафта, Фермы, Sims и шутеров-стрелялок. Они доигрались настолько, что попали в специальную клинику, прозванную пациентами Черным Храмом, где лечат от зависимости к компьютерным играм. Что же предприняли в реальной жизни «эльфы 80 уровня»? Они организовали побег.

Использованный сленг геймеров прост и понятен.

---

— Артем бредил побегом, — продолжил Делавер. — И рано или поздно он заразил и меня этой мыслью. Но я не соглашался на придуманный им план. Этот загадочный план Артема! Знаешь, в чем он состоял? Артем очень много времени проводил в карцере, но ни кому не казалось это подозрительным. Он специально выводил из себя врачей и медсестер, огрызался санитарам, но Паша списывал это на горячность характера. И все верили. А в один из своих первых визитов в карцер он отодрал мягкую обшивку стен и увидел маленькое окошко, заколоченное фанерой. Очень много времени ушло на то, чтобы научиться контролировать себя, когда тебе колют двойную дозу транквилизаторов. Но у Артема было дьявольски сильное здоровье. Он научился и этому. Артем не собирался помогать бежать всем вам. Ему всего-то нужно было, чтобы в нужный день вы отвлекли санитаров, Шахраз, всех кого только сможете, от него самого, заключенного в карцере. Он сам выбрал этот день, а вы повелись.

— Артем сбежал? — тихо спросила я. — В тот день, когда мы….

Я снова увидела избитых санитара и медсестру, перепуганного Пашу, Валеру с горящими простынями.

— Да, — просто ответил Делавер. — Этого никто не заметил, как он и рассчитывал. Еще бы, в той суматохе.

— Но Паша… Они ведь были заодно?

— Артем никому не прощал ошибок. После исчезновения Артема из игры, что сделал Паша? Взялся за управление гильдией? Может, стал сам водить рейды? Нет, ничего этого он не сделал. Он перевелся в топовую гильдию и спокойно продолжил играть. Артем не простил ему этого поступка, для него гильдия была всем.

— Почему?… Почему он не высказал все Паше?

— Зачем? — пожал плечами Делавер. — Высказав все, Артем настроил бы его против себя. А посвящая его в свои планы — пусть даже ложные, Артем был уверен, что Паша возьмет роль лидера на себя, если его не будет рядом.

— Но ты? Если ты все знал, то почему не остановил нас? Пострадали люди, потому что ты промолчал!

— У меня был свой план, который для прямолинейного Артема казался слишком хитрым. Хотя мы ненавидели друг друга, ничто не мешало нам обсуждать планы друг друга.

— Планы, планы, планы! Чертовы планы! Там люди пострадали, слышишь? Я до сих пор не знаю, живы они или нет. Нас всех чуть не убил этот псих Валера, а ты так спокойно рассуждаешь!

— Вы все на свободе только благодаря мне. Ты и десятки ни в чем не виновных людей, которые сходили с ума в том месте, где их должны были неизвестно от чего лечить! Ты знаешь, что вам всем колола Шахраз? Экспериментальное лекарство! Даже Иллидан не знал об этом.

— Тогда в карцере? Мне тоже?

— Да! Тебе и многим другим!

Я замолчала. Делавер глубоко вздохнул.

— Я не знал об этом лекарстве, когда стал втираться Шахраз в доверие. Это было давно, почти сразу после того, как я попал туда. Но однажды она пожаловалась, что ее компьютер страшно тормозит, а я предложить посмотреть. Это было моей первой маленькой победой и только началом большого пути, который оказался слишком сложным для Артема. Я не мечтал сбежать. Я хотел закрыть всю клинику, чтобы освободить всех, как бы пафосно это не звучало.

— Закрыть клинику? — повторила я эхом. — Разве тебе удалось закрыть клинику?

Делавер долго не отвечал.

— Да. Мне это удалось.

Мое сердце перестало биться.

— Как? — прошептала я.

— Я старался быть возле компьютера Шахраз почти все время — находил какие-то вирусы, неправильные программы. И завел в Сети блог. Да, так просто. Я написал всю правду, что пишу из сумасшедшего дома, что нас лечат неправильно, что нельзя принудительно лечить от игромании. Тогда я еще не знал об экспериментах Шахраз. Но даже когда узнал, долго держал это в секрете. Мой блог очень быстро стал невероятно популярным, журналисты даже пытались брать у меня виртуальные интервью. Я выжидал. Когда я собрал все доказательства, я выложил это в Сеть. Прошло несколько дней, но никакой реакции не было. Я думал все пропало, но потом начались беспорядки и уж на них-то журналисты слетелись как мухи. Бедный Иллидан, он действительно ни о чем не знал, но теперь ему предстоят долгие судебные разбирательства. Для Шахраз с доказательствами, которые я собрал, все пройдет быстрее. Пациентов клиники проверили по всем стандартам общей психологии и у редких единиц нашли действительные отклонения. В том числе у дочери Иллидана, Насти. Ее уже перевели в специальное заведение.

— А Валера?

— Валеру будут проверять на вменяемость, и уже потом определят, проведет он свои дни за решеткой тюрьмы или очередной психушки.

Я смотрела на Делавера во все глаза и никак не могла осмыслить услышанное. Вот он сидит передо мной, тот, кого считали сначала трусом, потому что он не соглашался на побег, а потом — предателем. Тот, кто вернул детей родителям. Единственный, кто все проведенное время в клинике, был у себя на уме и двигался строго вперед. Делавер тоже не сводил с меня глаз. Наверное, я должна была что-то сказать, что-то более серьезное, чем простое:

— Ух, ты.

— Знаешь, мне странно оставаться одному, — тихо сказал Делавер. — Привык быть в окружении соседей по комнате, ходить на терапии и видеть одни и те же надоевшие заторможенные лица. Есть жуткую пищу в окружении чавкающих идиотов. Привык, черт возьми. Вот, словно мне на радость, сегодня тут не протолкнуться.

Я наклонилась ближе к нему, но в этот момент кто-то больно ткнул локтем в спину.

— Эй, аккуратнее! — вскрикнула я.

Мне улыбался Том. В его руках был огромный фикус в пластиковом горшке. Из-за него-то он ничего и не видел, пока пытался сесть за освободившийся соседний столик.

— Привет, — улыбнулся Том. — А что это вы тут делаете?

— Садись, фермер, — улыбнулся в ответ Делавер. — Мы для тебя столик заняли, знали, что сегодня аншлаг будет.

Том с трудом пристроил фикус рядом, его веточки задели прическу рядом сидящей дамы. Извиняясь во все стороны, Том, наконец, сел. Официантка, сначала потерявшая его из виду, примчалась с молочным коктейлем.

— Не могли бы вы сразу расплатиться? — спросила официантка. — А то сегодня за всеми не угонишься.

— А что праздник сегодня какой-то? — спросил Делавер.

— Да мероприятие у нас — анонс какой-то компьютерной игры. Час назад тут ходили толпы в идиотских костюмах. Одним словом, дурдом! — весело подытожила она.

Чай, кофе и молочный коктейль встали у нас поперек горла. Впервые я подняла глаза и глянула на первый этаж, где стояла сцена, а вокруг, где только можно было, висели плакаты со знакомыми буквами и логотипами. Погруженная в безрадостные мысли, я даже не заметила их, когда вошла.

— Дела-а-а, — протянул Том.

Подростки, взрослые мужчины и женщины, школьники — кого здесь только не было. Живым морем они заполняли холл торгового центра, и с каждой минутой их становилось только больше. «Близзард» анонсировали новый аддон «World of Warcraft — The Emerald Dream». И все эти люди стремились первыми заполучить заветные коробочки.

— Не зря меня сюда тянуло, — сказал Делавер, не сводя глаз с очередей. — Никто знакомых не видит?

— Пойдемте отсюда, — сказала я, когда ко мне вернулась способность говорить.

— С какой стати? — возмутился Делавер. — Будешь теперь, как беглый каторжник, обходить все места скопления народа? А вдруг там коробочки с Варкрафтом продают!

— Может, ты еще предложишь мне купить одну? — прошипела я.

— Может, я тебе ее сам и куплю! — отрезал Делавер.

— Сочувствую, ребятки, — вставил Том.

— Нам-то чего? — Делавер перевел взгляд на Тома и его фикус. — Не мы накупили футболок, кепок и брелоков с символикой любимой игры. А ты вот, несколько дней на свободе, и сразу в магазин за цветочком помчался. Тебе сочувствовать надо.

Том вспыхнул.

— Это маме, — сказал он. — У нее сегодня день рождения. Она очень живые цветы любит. Это не из-за фермы.

— Делавер, извинись перед Томом. Том, не бери близко к сердцу. Оба собирайтесь и валим отсюда.

— Я никуда не пойду, — Делавер демонстративно развалился на стуле. — И тебе не советую.

— Почему?

— Нужно идти в массы, возвращать к реальной жизни их заблудшие души…

— Смотрите, это Артем! — крикнул Том, показывая пальцем куда-то в толпу на первом этаже.

Для верности я еще раз оглядела холл торгового центра. Вроде не крыша банка Оргриммара, но почему же все сходится? Хотелось бежать, куда глаза глядят, чтобы не видеть эти буквы, не слышать эту эпическую музыку роликов, которые крутили в телевизорах под потолком.

— Филимоо-о-о-н!

Голоса множились, на крик стали оборачиваться, шикать, призывать к порядку. Но около пятнадцати взрослых парней, не прекращая орать, из одного края первого этажа кинулись в другой, сметая на своем пути прохожих.

— Отряд не заметил потери бойца, — пробормотал Делавер.

Гильдия «Эвекзис» не забыла своего ГМа и рейдлидера. Они обнимали Артема, не выпуская из тесного круга, и взгляд у него был еще более сумасшедший, чем в клинике. Думаю, сейчас его сердце запросто могло выскочить и взорваться фейерверком разноцветных конфетти. На лицах согильдийцев была радость, которую невозможно подделать. Сколько бы лет ни прошло, но ГМов, потрепавших нам нервы своим командным голосом в Вентрилле, мы будем помнить очень долго. Первая гильдия, первый ГМ, первый рейд… Эти воспоминания будут лежать на одной полочке вместе с другими первыми достижениями, полученными нами на протяжении всей жизни — первой сигаретой, первым поцелуем, первым ребенком.