Поль Сидиропуло - Костры на башнях

• Название: Костры на башнях
• Автор: Поль Сидиропуло
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1991
• ISBN: 5-203-00676-8

В ходе битвы за Кавказ во время Великой Отечественной войны группе немецких военных альпинистов удалось подняться на Эльбрус и установить там фашистский флаг как символ владычества над народами этого горного края. Однако германское командование просчиталось: Кавказ остался советским, а их войскам здесь было нанесено крупное поражение. Автор убедительно показывает, что эта победа была достигнута не только благодаря высокому полководческому искусству наших военачальников, мужеству и стойкости советских воинов, но и нерушимой дружбе советских людей разных национальностей. В романе перед читателями проходи целая галерея действующих лиц — от командующего фронтом до рядовых бойцов, от немецких генералов до предателей из числа местного населения.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

Тебе, очевидно, покажутся странными не свойственные мне заключения, но не спеши осуждать меня и отвергать мои слова. Еще недавно и меня возмутили замечания одного моего приятеля, известного нашего альпиниста, который вдруг решился открыть суровую правду. Сказал он примерно так: в горах мы проиграли. Кто знает, что будет на равнине. Думаю, то же самое. Да напади кто на Германию, неужели не встали бы на ее защиту все как один?! Вспомни, когда напал Наполеон… Как тебе известно, в дальнейшем это послужило поводом для объединения разрозненных германских земель.

Что же, огромная Россия отдаст себя на растерзание? Глупо, согласись…»

Каждое слово последнего письма сына Конрада жгло родительское сердце незримым огнем. «Что же это, боже? — дрожащими губами спрашивал у самого себя Вильгельм Эбнер, поскольку не осмелился бы задать эти вопросы другим даже в таком состоянии. — Как же могло такое случиться? Одно восторженное письмо Конрада следовало за другим… И все мгновенно рухнуло, как в пропасть. Поверить трудно. Невозможно! Ужель это не сон, а явь?» Ужель он, Вильгельм Эбнер, не избавится от кошмарного сна?

Дежурный офицер вот уже часа полтора обзванивал, называя закодированные наименования частей, искал главный пост. Одни отвечали короткое «нет», другие обещали помочь связаться и искали, третьи сердито спрашивали: кто просит? И тогда дежурный офицер, покрываясь густым румянцем, вновь и вновь объяснял, что просит отставной генерал господин Эбнер.

Вильгельм сидел напротив дежурного в небольшом помещении военной комендатуры, он сутуло склонился, напрочь лишившись былой военной выправки. Топорщились поредевшие седые волосы, глаза застыли в безумном ожидании.

— Господин генерал, — обратился дежурный к нему, — возьмите трубку. Сейчас будете говорить.

Вильгельм схватил трубку и поспешно заговорил:

— Алло! Эвальд, это я, Вильгельм. Вильгельм Эбнер. Прости, что отрываю от важных дел. У меня несчастье. Невосполнимое горе… Я потерял единственного сына. Погиб Конрад. Мне нужен самолет… Я должен отправить сына на родину. Что? Алло! С кем я говорю? Штаб? Какой штаб? Мне нужен господин Клейст. Да, Эвальд фон Клейст! Что же вы мне голову морочите. Соедините меня немедленно! Слышите! Немедленно!

Эбнер продолжал еще какое-то время сдавливать трубку, потом передал дежурному.

Офицер стал решительно выговаривать невидимому собеседнику:

— Послушайте, что это вы там напутали? Я просил соединить с команд…

— У тебя голова на плечах? — грубо оборвали его.

— Но… — Дежурный будто поперхнулся. — Вы обещали соединить с командующим. Где он?

— Откуда мне знать! — кричали в ответ. — Наверно, снимает с кого-нибудь очередную шкуру. Так что не советую искать.

— Но… — назойливо надоедал дежурный. — Случай такой… Алло! Алло! — Очевидно, тот повесил трубку. — Простите, господин генерал, — обратился он к Эбнеру. — Я еще попытаюсь. Не уходите далеко. Я вас позову.

— Понимаю… Клейсту теперь не до меня. Мы решительны и смелы только когда наступаем…

— И все-таки я попытаюсь отыскать его. — Дежурный оказался из числа людей напористых.

Генерал Эбнер вышел на улицу, надоело сидеть на одном месте в ожидании, решил пройтись, пока дежурный будет пытаться отыскать Клейста. «Неуловимого нынче», — с горечью подумал Вильгельм. Минут через пять он встретился с главврачом медчасти — знаменитый профессор Бауэр, светило медицины в глуши кавказских аулов.

— Господин генерал, судя по всему, вам еще не удалось связаться с начальством? — заговорил доктор Бауэр с сочувствием.

Эбнер развел руками.

— Увы, господин профессор.

— Жаль. — Медик потрогал в задумчивости подбородок.

— Подождем еще немного. Может быть, смогу еще связаться. — Личное горе сделало Вильгельма добрее, внимательнее к другим.

— Денька два еще можно подождать… — обронил профессор Бауэр.

Несколько часов назад, когда доктор узнал, что Вильгельм Эбнер намеревается отправить сына в цинковом гробу на родину, напросился:

— Господин генерал, если вы сможете раздобыть самолет, то у меня огромнейшая просьба. Нужно очень срочно отправить в Берлин тяжело раненного. Его должны посмотреть наши специалисты. А самое главное — там условия другие, сами понимаете. Я здесь могу в лучшем случае ампутировать ногу. — Главврач перехватил недоуменный взгляд Эбнера и решил объяснить, о ком идет речь: — Вполне возможно, раненый вам знаком. Личность известная. Карл Карстен, наш знаменитый альпинист.

Вильгельм скупо кивнул.

Шли части, проезжали машины, на дорогах то и дело образовывались заторы: отступали немцы не столь организованно, как наступали. Некоторое время генерал и доктор смотрели на этот поток с болью в сердце, а потом профессор горько пошутил:

— «Эластичная оборона и планомерный отход»… За этими формулировками наше начальство намеревается скрыть от солдат истинное положение дел на фронтах.

Доктор позволил себе такую смелую откровенность с отставным генералом после того, как убедился в том, что и сам Вильгельм Эбнер настроен весьма критически.

Генерал опустил голову.

— Тактический прием, — произнес он задумчиво, находясь под каменной тяжестью сознания, что сына больше нет. — Много пышных речей было высказано за последнее время. Смысл потонул в словесной тине.

— Солдаты ядовито шутят насчет отступления, — продолжал доктор Бауэр. — «Славный отход» — по-моему, язвительней не придумать. Уже одно то, что при отступлении мы все уничтожаем и взрываем, невольно наталкивает на печальные раздумья… Здесь, на Кавказе, нам больше делать нечего. Здесь нам больше не бывать! Ведь ясно, и не военному, что при временном отступлении всего не уничтожают. Мост хотя бы берегут. А мы? Раненый офицер мне признавался: мы, говорит, уничтожали все, что не могли на себя надеть. Все ошеломлены — откуда у русских столько оружия? Где они взяли столько сил? С вами, господин генерал, буду откровенным. Этого следовало ожидать.

— Потонули в словесной тине, — повторяя Эбнер. Он вышел из оцепенения, на его худом, морщинистом лице задвигались сердитые колючие глаза. — «Терпит поражение тот, кто перестает верить в самую военную идею…» — сказал Мольтке, наш именитый стратег. Поистине — нечего добавить.

— Господин генерал, — заговорил профессор смелее, — в своем декабрьском приказе фюрер со свойственной ему категоричностью писал о том, что берега Терека, изобилующие населенными пунктами, наиболее благоприятный рубеж, который нужно во что бы то ни стало отстоять зимой, а весной покорить Кавказ. Дело, выходит, за малым…

— Выходит, дело за малым — как устоять на Тереке? — горько усмехнулся Эбнер.

Комментируя успехи русских войск на Северном Кавказе, Лондонское радио сообщало:

«Захватив Нальчик, русские овладели городом, который мог бы служить немцам прекрасной зимней квартирой. Но значение занятия Нальчика этим не ограничивается. Имея Нальчик, немцы загнали клин в русские позиции и угрожала узловому пункту трех железных дорог. Захватив Нальчик, русские ликвидировали клин, и отныне эти три железные дороги переходят в руки Красной Армии… Учитывая это, можно без преувеличения сказать, что русские достигли значительного успеха. Наконец — и это особенно важно, — надо учесть, что немцы уже не приближаются к богатейшим нефтяным источникам Кавказа, а, наоборот, все больше отдаляются от них».

После обильных дождей начались морозы, на всей кавказской территории наступили непривычные немцам отвратительные холода, которые вовсе сковали военные действия их армии. Инициатива стала переходить к русским.

«В стране, где были Тухачевский, Блюхер, Егоров и другие военачальники, — вспомнились Вильгельму слова, которые он высказал в последней беседе с Клейстом, — найдутся и другие талантливые полководцы. Традиции остались!» И поведал о Тюленеве, с которым судьба столкнула Вильгельма в Польше. «Помни, — сказал он тогда, — в отличие от тебя Кавказ Тюленев знает превосходно». Командующий Закавказским фронтом и в самом деле оказался способным противником Клейста…

— Господин генерал, командующий на проводе. — Связисту все-таки удалось отыскать Клейста.

Вильгельм взял трубку и долго не мог вымолвить ни слова.

— Говорите. Я слушаю…

Он узнал голос старого друга, но продолжал молчать, стиснув зубы: боялся расплакаться…

…Самолет набрал высоту и пошел ровнее, не дергаясь, пролетая сквозь серые волокна нависших над холмами раздробленных туч. Отпустила наконец Вильгельма тошнота, перестало покалывать сердце, и он смог вздохнуть глубже, набрать в легкие побольше воздуха.

Раненый альпинист был привязан ремнями к койке, лежал неподвижно; рядом закрепили цинковый гроб. По одну сторону сидел Вильгельм Эбнер, по другую — медсестра, молодая, щуплая немка, которую отправил с раненым альпинистом доктор Бауэр.