Генри Хаггард - Она и Аллан

• Название: Она и Аллан
• Автор: Генри Хаггард
• Жанр: Роман
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1273-2

В книгу знаменитого английского писателя Генри Райдера Хаггарда входят два романа из эпохи зулусских войн XIX века.

Драматические события романа «Нада» разворачиваются во времена правления грозного короля Чаки (ок. 1787—1828), основателя боевой зулусской державы.

Герои романа », молодой охотник Квотермейн (будущий участник похода к копям царя Соломона), вместе с сыном короля Чаки отправляется на встречу с таинственной белой женщиной, сумевшей подчинить своей воле одно из самых жестоких племен Южной Африки.

» публикуется на русском языке впервые.

---

Передние ряды нашего войска сошлись с крайними отрядами неприятельского. Они убивают, и их убивают, но воины Звиде многочисленны и храбры! Мы начинаем терять слишком много воинов.

Тогда Чака опять говорит одно слово. Военачальники слышат его, воины вытягивают шеи, чтобы лучше услышать.

Вот оно раздается наконец:

— Вперед, дети племени зулусов!

Слышны рев, топот ног, копья сверкают, перья развеваются, и подобно реке, выступающей из берегов, или тучам перед бурей мы обрушиваемся без разбора на друзей и врагов. Они спешно строятся, готовясь встретить нас. Но поток уже пролетел, раненые приподнимаются и подбадривают нас. Мы топчем все на пути своем. Что нам до них? Они не могут больше биться. Навстречу нам стремится Звиде, мы сталкиваемся подобно двум стадам разъяренных быков.

О! Отец мой! Больше я ничего не помню. Все окрасилось в багровый цвет. О, эта битва! Эта битва!

Мы отбросили их, но когда нам удалось одолеть врага, ничего не было видно — откос холма, казалось, пылал и чернел. Немногие спаслись бегством, да почти некому было и бежать. Мы пронеслись над ними, как огонь, и уничтожили. Наконец мы остановились, ища взором врага. Все были мертвы.

Войска Звиде не существовало больше. Началась перекличка.

Десять отрядов видели восход солнца, и лишь три видели его закат: остальные были там, где солнце уже не светит.

Таковы бывали битвы во времена короля Чаки!

Вы спрашиваете, что сталось с отрядом, обратившимся в бегство? Я сейчас скажу вам, отец мой!

Когда мы вернулись в наш крааль, Чака призвал этот отряд и сделал перекличку. Он говорил с ними ласково, благодарил за службу, прибавив, что находит естественным, что «девушкам» делается страшно при виде крови и что они бегут назад в свои краали. Тем не менее он приказал им не возвращаться, а они все же вернулись!

Что же ему делать?

С этими словами Чака закрыл лицо руками.

Тогда воины убили их всех, около двух тысяч человек, убили, осыпая насмешками и упреками!

Вот как поступали в те времена с трусами, отец мой. После такого примера против одного зулуса вступало в борьбу не менее пяти воинов всякого другого племени! Если бы даже десять человек вышли на него, то и тогда он не обратился бы в бегство. «Бейтесь и падайте — но не бегите!» — таков был наш девиз.

Никогда больше при жизни короля Чаки побежденный отряд не переступал врат королевского крааля. Эта битва была лишь одной из многих.

С каждым новолунием свежее войско отправлялось обмывать свои мечи.

Возвращались лишь немногие, но всегда с победой и бесчисленным множеством захваченного скота. Избежавшие ассегая составляли новые отряды, и хотя ежемесячно умирали тысячи, но войско короля Чаки все-таки росло.

Вскоре Чака остался единственным вождем в стране. Умсудука пал, а за ним и Мансенгеза, Умциликази отогнали далеко к северу, Мастеване совершенно уничтожили. Тогда мы ринулись в эту сторону — в Наталь.

Когда мы появились здесь, нельзя было счесть народа, когда мы ушли, кое-где можно было встретить человека, прячущегося в пещере, — вот и все!

Мужчин, женщин, детей — всех стерли с лица земли, никого не осталось в стране. Затем настал черед Уфаку — вождя амапондосов.

Ах, где-то теперь Уфаку?

И так продолжалось и продолжалось, и наконец сами зулусы устали воевать, самые острые мечи затупились.

Глава 6. РОЖДЕНИЕ УМСЛОПОГААСА

Чака не имел живых детей, несмотря на то что у него было много жен. Таково было правило его жизни. Каждого ребенка, рождавшегося от одной из его «сестер», немедленно убивали, так как Чака опасался, чтобы его сын не сверг его и не лишил власти и жизни.

Вскоре после рассказанных событий сестре моей Балеке, жене короля, пришло время родить, и в тот же день жена моя Макрофа разрешилась близнецами. Это случилось через восемь дней после того, как Анади, моя вторая жена, родила сына.

Когда король узнал о «болезни» Балеки, он не приказал тотчас же умертвить ее, потому что немного и по-своему любил ее. Он послал за мной и приказал мне быть при ней, а когда ребенок родится, принести показать его труп, согласно обычаю, по которому он лично должен был убедиться в его смерти.

Я склонился перед ним до земли и с тяжелым сердцем пошел исполнять его приказание.

Но приходилось покориться, зная непреклонность Чаки, не допускавшего неповиновения.

Я отправился в эмпозени — местопребывание королевских жен, и объявил приказание короля стоявшей у входа страже. Воины подняли свои копья и пропустили меня, я вошел в шалаш Балеки. В нем находились и другие королевские жены, но при виде меня женщины встали и ушли; закон не позволял им оставаться в моем присутствии. Таким образом я остался наедине с сестрой. Несколько минут Балека лежала молча, по волнению ее груди я заметил, однако, что она плачет.

— Потерпи, милая! — сказал я наконец. — Скоро страдания твои кончатся!

— О, нет, — ответила она, поднимая голову, — только начнутся. О, жестокий человек! Я знаю, зачем ты пришел: умертвить моего будущего младенца!

— Ты знаешь сама — такова воля короля!

— А! Воля короля! А что мне до воли короля? Разве я сама не имею голоса в этом?

— Да ведь это ребенок короля!

— Это ребенок короля — правда, но разве он также и не мой ребенок? Неужели мое дитя должно быть оторвано от груди и задушено, и кем же? Тобой, Мопо! Не я ли бежала с тобой, спасая тебя от злобы нашего народа и мести отцовской? Знаешь ли ты, что два месяца тому назад король разгневался на тебя, когда заболел, и, наверное, умертвил бы тебя, если бы я не заступилась и не напомнила ему о клятве? И вот как ты отплачиваешь мне! Ты приходишь убить мое дитя, моего первенца!

— Я исполняю приказание короля! — отвечал я угрюмо, но сердце мое разрывалось на части.

Балека больше ничего не сказала, но, отвернувшись лицом к стене, горько плакала и стонала. Тем временем я услыхал шорох у входа в шалаш, и свет в дверях заслонила входящая фигура. Вошла женщина. Я обернулся посмотреть на нее и сразу упал, кланяясь до земли. Передо мной стояла Унанди, мать короля, по прозванию Мать Небес, — та самая женщина, которой моя мать отказалась дать молока.

— Здравствуй, Мать Небес! — приветствовал я ее.

— Здравствуй, Мопо, — отвечала она. — Скажи, почему плачет Балека? Оттого ли, что она мучается родами?

— Спроси ее сама, великая мать вождя! — сказал я.

Тогда Балека заговорила прерывающимся голосом:

— Я плачу, царица мать, потому что этот человек, брат мой, пришел от того, кто мой господин, от твоего сына, чтобы умертвить моего будущего ребенка. О, Мать Небес, ты сама кормила грудью, заступись за меня! Твоего сына не убили при рождении!

— Кто знает, Балека? Может быть, было бы и лучше, если бы и его убили! — грустно сказала Унанди. — Тогда бы многие из тех, кто теперь уже мертв, были бы живы!

— Но по крайней мере ребенком он был добр и ласков, и ты могла любить его, Мать зулусов!

— Никогда, Балека! Ребенком он кусал мне грудь и рвал мои волосы. Каков человек сейчас — таков был и ребенок!

— Да! Но ребенок его может быть не таким. Мать Небес! Подумай, у тебя нет внука, который будет беречь тебя на старости лет. Неужели ты допустишь иссякнуть твоему роду? Король, наш властелин, постоянно подвергается опасностям войны. Он может умереть, и что тогда?

— Что тогда? Корень Сензангаконы не иссяк. Разве у короля нет братьев?

— Но они не твоей плоти и крови. Мать! Как? Ты не хочешь даже слушать меня? Тогда я обращаюсь к тебе, как женщина к женщине. Спаси мое дитя или убей меня вместе с ним!

Сердце Унанди дрогнуло. Слезы показались на ее глазах.

— Как бы это сделать, Мопо? — обратилась она ко мне. — Король должен видеть ребенка мертвым, если же он заподозрит обман, а ты знаешь, и тростник имеет уши, то... Тебе известно сердце Чаки, и ты сам понимаешь, где будут лежать наши кости завтра!

— Неужели нет других новорожденных в стране зулусов? — сказала Балека, приподнявшись на постели и говоря шепотом, похожим на шипение змеи. — Мопо, твоя жена тоже должна была родить? Послушайте же меня — ты, Мать Небес, и ты, брат, слушай тоже. Не думайте шутить со мной. Я или спасу моего ребенка, или вы оба погибнете вместе с ним. Я скажу королю, что вы приходили ко мне оба и нашептывали мне заговор — спасти ребенка, а короля убить. Теперь выбирайте, и скорее!