Андрей Мартьянов - Верования дохристианской Европы

• Название: Верования дохристианской Европы
• Автор: Андрей Мартьянов
• Жанр: Язычество, паганизм
• Год: 2014

---

С образом Святогора связан и важнейший стилистический прием эпоса — гипербола, преувеличение. Святогор так огромен, что может положить Илью Муромца вместе с его конем к себе в карман. И если на ранней стадии существования эпоса чрезмерная величина и мощь приписывались положительному персонажу, то впоследствии они же относились к персонажу отрицательному. Не герой храпит так, что горы трясутся, но чудище; и как бы ни было оно велико по размерам и, вследствие этого, отвратительно, герой — красивый, ладно сложенный человек, — победит его.

Облик Святогора унаследован как раз от тех далеких времен, когда огромный рост и нечеловеческая сила считались признаком истинного героя. Самый его внешний вид говорит о его древности.

Важно также, что Святогор не совершает никаких подвигов: его сила спит, она неповоротлива, не находит применения.

В былине Святогор едет без всякой цели. И в этом тоже его особенность: русские богатыри обычно ездили именно с определенной целью (сватовство, посольство, поиск злодея или похищенной девушки).

И видит Святогор на земле переметную сумочку, самую обычную с виду. Невзрачный предмет и исполин-Святогор: кто кого?

И тут-то оказывается, что могучий богатырь оказывается бессилен перед такой малостью: не поднять ему сумочку, хотя уже и «по лицу кровавый пот прошиб». Что же такого хранится в этой сумочке? В ней «тяга земная», «весь земной груз сложен».

Надорвавшись, Святогор признает: «Верно тут мне, Святогору, да и смерть пришла». Ушел он в землю, все «жилы распустились» у богатыря — так он и умер.

В другой былине Святогор находит посреди поля гроб — каменный или деревянный, — ложится в него, и гроб оказывается как раз ему по мерке. Как только Святогор ложится, захлопывается крышка гроба, и вызволить Святогора уже никому не под силу.

Компаративисты, которые искали в эпосе сюжеты, переходящие от народа к народу, склонны были видеть в истории о гробе Святогора аналогию с египетским Озирисом, богом плодородия, владыкой царства мертвых, ежегодно умирающим осенью и воскресающим в виде ростков зерна весной. Действительно, Озирис был «пойман» в гроб приблизительно так же, как и Святогор, но аналогия чисто внешняя. Озирис непременно воскреснет весной. Святогор же умер «окончательно» и не восстанет никогда. Он уходит из жизни потому, что прошло его время.

Илья

Настала эпоха новых богатырей. Центральной фигурой русского народного эпоса, несомненно, является Илья Муромца. Основная черта этого героя — беспредельная любовь к родине. У Ильи нет никакой «личной» жизни вне служения Руси. В отличие от других богатырей, он не женится, не страдает от женской неверности; все отношения с друзьями и недругами выверяются у него по одной шкале — дружественность или недружественность тех, с кем взаимодействует Илья, по отношению к Руси.

Илья всегда стар — он изображается седым, его белая борода развевается по ветру. Вместе с тем он могуч духовно и физически, в бою он страшен врагам и не дает им пощады. Но с теми, кто не является врагом Святой Руси, он будет честен и великодушен. Даже если персонально его, Илью, уязвили.

Одна из самых популярных русских былин — об Илье и Идолище.

В Киеве, сообщает былина, находится Идолище. Затем в город прибывает Илья и изгоняет Идолище.

В этой истории усматривают религиозный смысл (перемена религии: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а ныне плыви ты прочь!») — однако при ближайшем рассмотрении былины выясняется, что это не так.

Идолище (как и Тугарин-змей) в основе своей чудовище, зверь. Однако под влиянием более поздних былин о борьбе с нашествием татар Идолище приобретает сходство с более «человечными» врагами Руси — Калином-царем, Батыем. Таким образом, Идолище изображается одновременно и как чудовище, и как человек. Причем само слово «Идолище» может употребляться и в мужском, и в среднем, и даже в женском роде.

Идолище описано гиперболически: голова как пивной котел, руки как грабли, рост измеряется саженями. Оно «насильничает» в Киеве; за городом, в поле, находится войско Идолища, а само оно уже заняло дворец Владимира и «озорничает» там — обжирается, безобразничает, пристает к «Евпраксеюшке», «похваляется» перед Владимиром. В некоторых случаях Идолище прямо зовется «татарином», бывает, что и «Батыем». Спасение Киева от татар есть исконный подвиг Ильи; другие герои ему в этом только помогает.

Находясь вне Киева, Илья узнает о том, что «наехало» Идолище, и немедленно отправляется спасать город и Владимира. По дороге Илья меняется одеждой с перехожим каликой — странником, и приезжает в Киев неузнанным.

Об удивительном могучем «страннике» узнает Идолище, зовет его к себе и «испытывает» вопросами. Идолище, для которого обжорство — признак могучей силы, — интересуется, много ли «Илейко» ест и пьет? Ответ успокаивает Идолище: «Илейко» ест по калачику, а пьет по стаканчику. Но для слушателя такая умеренность означает явное превосходство Ильи над Идолищем, человека — над чудищем. Затем следует схватка, и Илья, не задумываясь, уничтожает Идолище прямо в княжеских покоях (переломав мебель и испачкав все кругом кровью). Затем Илья расправляется и с войском Идолища.

Важным моментом следует считать то обстоятельство, что освобождение Владимира от Идолища — это не услуга, оказанная лично князю, это подвиг во имя Киевского государства.

* * *

Подводя итог разговору о славянской — прежде всего восточно-славянской — мифологии, следует сказать следующее.

Как уже упоминалось, внятных письменных источников по славянской мифологии не существует. Представления о высших богах мы черпаем из летописей и обличительных сочинений христианских авторов — с одной стороны, а с другой — из живучих суеверий, народных песен, сказок, обычаев, декоративно-прикладного творчества. О низших богах, духах, «хозяевах» сил природы мы знаем неизмеримо больше, нежели о богах высших, взаимоотношения между которыми (а иногда, как в случае с Мокошью, и пол) остаются тайной.

Русский героический эпос — былины — показывает, как богатыри борются с чудовищами (древними богами) «за место под солнцем» и как постепенно, одного за другим, побеждает «хозяев» стихий герой-человек.

СБОРНИК ЦИТАТ И СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Германо-скандинавская мифология

Из богов они больше всего чтят Меркурия и считают должным приносить ему по известным дням в жертву также людей. Геркулеса и Марса они умилостивляют закланиями обрекаемых им в жертву животных. Часть свебов совершает жертвоприношения и Изиде; в чем причина и каково происхождение этого чужестранного священнодействия, я не мог в достаточной мере выяснить, но, поскольку их святыня изображена в виде либурны, этот культ, надо полагать, завезен к ним извне. Впрочем, они находят, что вследствие величия небожителей богов невозможно ни заключить внутри стен, ни придать им какие-либо черты сходства с человеческим обликом. И они посвящают им дубравы и рощи и нарекают их именами богов; и эти святилища отмечены только их благочестием.

Тацит, «О происхождении германцев и Местоположении Германии».

Ко всем их богам приставлены жрецы, которые от имени народа приносят им жертвы. Если грозит голод или мор, они приносят жертвы идолу Тора, если война — Водану, если грядут свадебные торжества — Фрикко. Они также имеют обычай каждые девять лет проводить в Упсале общее для всех шведских провинций торжество [Схолия 140: Когда совсем недавно христианнейший король Швеции Анунд отказался приносить демонам установленную народом жертву, его изгнали из королевства, и он, как говорят, ушёл оттуда, радуясь, ибо удостоился принять бесчестье за имя Иисуса.]. От участия в этом тожестве не освобождается никто. Короли и народы, все вместе и поодиночке, отсылают свои дары в Упсалу, и, что ужаснее всего, те, которые уже приняли христианство, вынуждены откупаться от участия в подобных церемониях. Жертвоприношение происходит следующим образом: из всей живности мужского пола в жертву приносят девять голов; считается, что их кровь должна умилостивить богов [Схолия 141: Пиры и подобного рода жертвоприношения справляются в течение девяти дней. Каждый день вместе с животными в жертву приносят одного человека, так что всего за девять дней в жертву приносятся 72 живых существа. Это жертвоприношение происходит около дня весеннего равноденствия.]. А тела этих животных развешивают в ближайшей к храму роще. Эта роща столь священна для язычников, что даже деревья её, согласно поверью, становятся божественными благодаря смерти и разложению жертв. Один христианин рассказывал мне, что видел в этой роще висевшие вперемежку тела собак, лошадей и людей, общим числом 72. А о многочисленных нечестивых магических песнопениях, которые они обычно исполняют, совершая обряд жертвоприношения, лучше будет вообще умолчать.