Фонд исследования проблем демократии - Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное обращение с жителями Донбасса. Второй доклад

• Название: Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное обращение с жителями Донбасса. Второй доклад
• Автор: Фонд исследования проблем демократии
• Издательство: Фонд исследования проблем демократии
• Жанр: Военное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-903882-05-2

Доклад подготовлен негосударственной организацией «Фонд исследования проблем демократии» (директор — М. С. Григорьев) и «Российским общественным советом по международному сотрудничеству и публичной дипломатии» (председатель — С. А. Орджоникидзе) при поддержке «Российского фонда мира» (Л. Э. Слуцкий, Е. В. Сутормина), С. В. Мамедова, И. Н. Морозова, Е. Г. Тарло, Д. В. Савельева, А. В. Чепа и других членов Комитета общественной поддержки жителей Юго-Востока Украины.

«Фонд исследования проблем демократии»

Москва, Газетный пер., д. 3, стр. 1

Тел.: [phone]

www.democracyfund.ru

---

Перед тем как произошел обмен, нам сделали уколы, вот уже двое суток не хочется спать. Я не знаю, что это за лекарство такое, они ничего не объясняли».

Другой пострадавший говорит: «В аэропорту Мариуполя нас держали в холодильнике. Заходили — пистолет к голове приставляли и стреляли рядом. Потом были ребята — их положили на пол и стреляли возле головы. Других, бывало, резали — сухожилия перерезали на ноге одному парню, другому разбили прикладом голову, аж скальп слез. Сказали, что вы никто и звать вас никак. Не кормили, не поили, в туалет не водили двое суток и воду не давали. Заставляли признаваться в терроризме. Медицинскую помощь не оказывали. На все болезни — анальгин».

Ополченец Александр Ковалев рассказывает, что находящимся в СБУ также не оказывают достаточной медицинской помощи: «В начале августа 2014 года мы ехали в машине и попали в засаду. Мне отбили все внутренности, сломали два ребра, одно ребро проткнуло мне легкое, кровь стала поступать в легкое затем. Били сильно, руки перевязали веревкой, об асфальт терли, чуть не лишился кисти. Потом отвезли в СБУ и затем меня уже в больницу. В СБУ меня продержали месяц. Там были раненые с осколками и с пулями, многих в госпиталь не отвозят».

Владимир Ольшанский рассказывает: «В марте 2014 года я попал в Харьковское отделение Службы безопасности Украины. Люди избитые, лежат со сломанными ребрами, вывихнутой челюстью. Одному стало плохо, поднялась температура, началась рвота. Вызвали охрану, они его забрали. Наутро мы спрашивали, где он, но нам ничего не отвечали. Есть подозрения, что он умер. Это просто ужас. Люди все приезжают побитые».

Иван Лысенко, активист «Антимайдана», рассказывает: «В конце мая 2014 года я поехал в Харьков. На одной из остановок зашла девушка, за ней молодой человек лет под тридцать, крупный. Он сказал ей: „Смотри, не балуйся“, попрощались, поцеловались, он вышел, она села, мы поехали дальше. В Харькове, как вышел, сделал пять шагов, начали заламывать за спину руки, надевать наручники, бить по копчику, по ребрам, по ногам наносить удары. Надели мешок на голову, посадили в машину, сели с двух сторон, это сопровождалось, естественно, бранью, били по печени, по голове, в основание шеи. Завели в какое-то здание, водили по коридорам и лестницам вверх-вниз, потом в коридор опять завели, кинули на пол, хлопнула дверь камеры. Так я пролежал часа два с мешком на голове, с наушниками. Потом через время зашел человек, снял мешок, и я увидел этого молодого человека, который провожал девушку. И он мне сказал, что по законам военного времени я буду расстрелян и утоплен в болоте. Ударил два раза по голове, два раза в живот, предложил помолиться, надел мешок и вышел. Потом я так пролежал какое-то время, зашли несколько человек после этого, подняли, повели.

Перевели в другое помещение какое-то, сбили с ног, сняли наручники, начали выламывать руки в локтевых суставах в разные стороны, при этом вкладывали патроны от автомата в руки. Они сжимали, выкручивали руки, при этом один зажимал мне шею, душил, воздуха не хватало, били по копчику. Отвели назад, стянули ремнями руки выше локтей и в кистях. И так я сутки пролежал, провалялся на полу, руки онемели, думал — отпадают. Потом, после того как я пролежал, меня повели в какой-то кабинетик, маленький: там только стул стоял, я на него сел, стол, на нем сидел человек,

и был этот молодой человек, я потом узнал, что он из контрразвед-

ки, — Олег. Мне сказали: „Сам понимаешь, ты военнопленный, ни-

кто тебя судить не будет, расстрел“. Этот следователь играл в хоро-

шего полицейского. Олег разговаривать не стал, начал сразу бить.

Я закрылся руками, согнулся, он бил по спине, по позвоночнику,

в основание черепа, с колена бил по голове. Потом меня опять

увели, опять руки не развязывали, так и был в ремнях. Так я еще

пролежал. Потом на следующий день меня вроде как официально

к следователю повели, следователя зовут Артем. Олег пришел, дал

по ушам пару раз ладошками. На следующий день меня повезли

на суд. На суде мне присвоили задержание под стражей и снова

увезли в Харьковское СБУ».

Владимир Кирученко рассказывает, как его избивали сотрудники СБУ. Он рассказывает: «26 июля меня схватили и привезли на Краматорский аэродром. Сами сотрудники СБУ рукоприкладством не занимались по отношению ко мне — они отходили, оставляли меня одного, и меня била 95-я бригада. Десантники вывихнули челюсть, отбили ребро. Увезли в Харьковское СБУ. Меня вывели в отдельную комнату, и три оперативника били уже руками».

Сергей Дворецкий рассказывает: «В СБУ избивали, били в основном по почкам и по грудной клетке. Раздевали, клали на пол, наступали ногой на пах, приставляли пистолет к рукам, к ноге. Говорили, что или убьют, или прострелят руки, ноги при попытке к бегству. Сломали ребро».

Пострадавший Юрий Новосельцев, к которому применялся такой прием пыток, как «неваляшка», свидетельствует: «B СИЗО, где я находился, никакой медицинской помощи не оказывалось». Ополченец ДНР Владимир говорит: «Медицинскую помощь не оказывали. На все болезни — анальгин».

В ряде случаев пострадавших все же отправляли в больницу, делали операции, но затем не оказывали необходимой медицинской помощи. Пострадавший от пыток Станислав Щедровский, которого пытали электротоком и пробили легкое, рассказывает: «Голова опухла, рука не двигалась, ребра сломаны почти все, печень смещена. В СИЗО меня не приняли, отправили в больницу на операцию. После этого отправили в СИЗО, там медицинская помощь не оказывалась. Надевали мешок, невозможно было дышать».

Подавляющее большинство захваченных рассказывают, как с помощью пыток и угроз украинские власти заставляли их подписывать признания, что они являются агентами российских спецслужб. Абсолютное большинство мирных граждан, захваченных украинскими войсками, не выдерживали пыток и угроз и подписывали любые обвинения в их адрес.

Например, пострадавший Сергей рассказывает: «…по пути, на трассе, продолжили избивать. В этих бумагах был бред — то, что я агент Службы безопасности России. Сказали, что если я не подпишу бумаги, то они убьют мою жену. В СБУ я все подписал. Когда избивали на трассе, мне сломали три ребра».

Ополченец Руслан Панчук рассказывает: «Задержали меня в день моего рождения. Били по голове, потом мешок на голову. В СБУ оперативники издевались над нами, шантажировали семьей. Я взял все на себя, и меня отправили на изолятор. Месяц прожил с вывихнутой челюстью».

Целый ряд опрошенных называют конкретные места, где Национальная гвардия и Украинская армия массово используют пытки, или приводят позывные тех, кто подвергал их пыткам.

Например, упоминают о полигоне Национальной гвардии «Днепр-1» под Днепропетровском. Пострадавший Владимир Севастьянов, задержанный 4 сентября 2014 года, рассказывает: «Там издевались над нами, унижали, кидали людей в ямы со змеями, могилы заставляли себе копать». Пострадавший от пыток Игорь Лямин также рассказывает об этом месте и называет позывные тех, кто его пытал: «Икс», «Альбина» и «Макс».

Александр Лошкарев рассказывает, как к нему применяли неизвестные медицинские препараты, подвергали пыткам и унижениям: «Меня обвинили в том, что я совершил теракт и покушение на пограничников. Начали избивать дубинками, ногами били в голову, потом открыли рот, кинули туда два кислых кубика. Я начал задыхаться и терять сознание.

Потом, когда меня откачали, дали бумаги на подпись, я подписал их, и отвели в морозильник. Потом отвезли в СБУ, снова давали на подпись бумаги. Я их отказался подписать, пришли в кабинет четыре человека в черной форме в масках с пистолетами и начали бить. Потом опять заставили подписать бумаги, и я их подписал. Продержали нас в СБУ и отвезли в село к батальону „Днепр-1“. Нас унижали, бросали в яму со змеями, стреляли возле головы и возле ног. Потом я выбрался из ямы, и заставили ползти по асфальту, по стеклам и тоже стреляли возле ног. Потом я дополз до забора, дали лопату, сказали: „Копай себе яму“, и когда я выкопал яму, они опять начали стрелять возле ног».

Ополченец Александр Золотухин также приводит позывные тех, кто их пытал: «…ребята лет по 25–28 били по печени, по почке… У первого был позывной „Тёма“, а у второго — „Ветер“, тому нравилось втыкать шило в левую лопатку».

Часто упоминают также аэропорт города Мариуполя, в котором захваченных держат в промышленном холодильнике и подвергают пыткам, аэропорт города Краматорска.

Пострадавший Вадим Белобород рассказывает, как его избивали и угрожали расправой с семьей: «Меня схватили 28 июля в городском совете Мариуполя. Привезли в аэропорт и поместили в холодильник. Нечем было дышать. Избивали по почкам, коленям, терял сознание, сломали ребра. Конвоир постоянно кричал, часто нас избивали. Угрожали расправой с семьей и дочерью».