Дайсэцу Судзуки - Введение в дзэн-буддизм

• Название: Введение в дзэн-буддизм
• Автор: Дайсэцу Судзуки
• Жанр: Религия

---

Интересно отметить последовательность событий, происходивших с Хякудзе, так как они были весьма драматичны. Когда он вернулся к себе после разговора с Басе, касающегося свертывания коврика, он громко заплакал. Его собрат-монах, озабоченный этим, спросил, что с ним происходит. Но Хякудзе сказал: "Пойди к учителю и спроси его сам, что со мной происходит". Его собрат, пошел к учителю и спросил у него про Хякудзе. Басе сказал: "Иди обратно к нему и выясни непосредственно у него". Монах пришел обратно к Хякудзе и снова обратился к нему с вопросом, но Хякудзе вместо того, чтобы ответить, громко рассмеялся. Его товарищ был совершенно сбит с толку: "Совсем недавно ты плакал, а почему ты сейчас смеешься?" Хякудзе беззаботно ответил: "Раньше я плакал, а сейчас я смеюсь".

Хякудзе, несомненно, испытал глубокий психологический переворот после того, как его учитель, Басе, ущипнул его за нос. Он, очевидно, осознал, что существует еще другая жизнь, кроме той, которая порабощена понятием времени, в которой человек обычно вспоминает печальные события прошлого и с ужасом смотрит в будущее.

Хякудзе, который то плачет, то смеется, не теряет уже из виду абсолютного настоящего. До сатори его смех и слезы не были чистым переживанием. Они всегда смешивались с чем-нибудь еще. Его непроизвольное ощущение времени побуждало его заглядывать вперед или думать о прошлом. В результате его преследовало чувство напряженности, которое чрезмерно утомляет. Его разум никогда не испытывал целостности: он был разделен, разорван на куски и не мог быть "одним целостным разумом" (иссинь или итинэн). Он терял свое убеждение, покой и равновесие. Большинство современных умов поэтому страдают неврастенией, являясь жертвами логической путаницы и психологического напряжения.

В статье, озаглавленной "Наше чувство Настоящего", которая была напечатана в апрельском номере журнала "Хибберт Джорнал" за 1964 год, ее автор Э. М. Роуэлл упоминает о "неподвижности", которая обитает в настоящем и которую мы можем испытать "прямо сейчас". Эта "неподвижность", это время, не имеющее времени, есть "мгновение, превращенное в вечность", то.есть это момент, растянутый до бесконечности, - "один момент, единый и бесконечный". Такая характеристика чувства настоящего, которую дает нам этот автор, очень интересна в связи с сатори, которому посвящена эта глава. Но автор в основном ограничивается только описанием самого чувства: "В конечном итоге чувство настоящего является, может быть, отражением в нас присутствия Того, кто всегда присутствует, кто сам по себе есть вечность, в чреве настоящего, "неподвижная точка вращающегося мира". Научиться пребывать есть, может быть, первый шаг к "практике слияния с Богом".

Это достаточно экспериментально, но не ведет к сатори. Одного ощущения Настоящего недостаточно для того, чтобы заставить человека совершить прыжок в вечность и удовлетвориться Настоящим. В этом чувстве все же имеется некоторый дуализм, в то время как сатори есть само абсолютное Настоящее. В связи с этим это переживание сопутствует каждому другому переживанию, возникшему вследствие появления последовательных серий понятий о времени. Поэтому Хякудзе говорит: "Вчера мне было больно, а сегодня - нет, сейчас я смеюсь, хотя совсем недавно плакал". Из таких повседневных переживаний, как боль и отсутствие боли, слезы и смех, человеческое сознание ткет бесконечное полотно времени и считает его реальностью. Когда эта работа заканчивается, положение меняется, и мы начинаем проектировать свои переживания на экране времени. Количество занимает теперь первое место, и мы обнаруживаем, что наша жизнь становится невероятно скованной вследствие этого. Абсолютное настоящее отступает назад: мы больше его не чувствуем. Мы сожалеем о прошлом и волнуемся за будущее. Наши слезы не являются "чистыми" слезами, а смех чистым смехом. Всегда существует нечто, примешивающееся к нашему переживанию, другими словами - настоящее потеряло свою невинность и абсолютность. Будущее и прошедшее вторгаются в настоящее и душат его. Теперь жизнь задыхается, калечится и уродуется.

Учитель школы винайя ("винайя" на санскрите означает "правила моральной дисциплины", что относится к одному из трех разделов буддийского учения. Первый - сутры, которые представляют собой личные высказывания Будды; второй - винайя, правила поведения, изложенные Буддой, которые должны были выполнять его ученики различных степеней; третий - абхидхарма, философские трактаты, развивающие буддийскую мысль) спросил однажды адепта дзэна:

"Как вы дисциплинируете себя в повседневной жизни?"

Адепт ответил: "Когда я голоден, я ем, когда устаю - ложусь спать".

"Но это делает вообще каждый. Тогда о каждом можно сказать, что он так же, как и вы, занимается самодисциплиной?"

"Нет, это совсем другое".

"А почему не то же самое?"

"Когда они едят, они не смеют есть, их ум наполнен всякого рода планами. Поэтому я говорю, что это совсем другое".

Е.М. Роуэлл приводила в своей статье рассказ об одной жительнице Лондона, которая вышла на улицу после воздушного налета во время войны. После ночной бомбежки заметили, что какая-то женщина неоднократно подходила к дверям своего разбитого дома и озабоченно смотрела по сторонам, ища кого-то на улице. К ней подошел военный: "Чем я могу Вам помочь?" Она ответила: "Вы... Вы нигде не видели мальчика? Мой муж всегда по утрам пьет чай". И автор добавляет: "Прошлое было враждебно, будущее ненадежно, но приветливое настоящее было с ней. Жизнь была в опасности, но - ее муж хотел утром попить чай".

Единственная разница между учителем дзэна, который ест и спит, когда хочет; и этой жительницей Лондона, которая хотела рано утром приготовить чай для своего мужа, в том, что первый испытал сатори, а вторая была обыкновенным человеком; первый постиг глубокие тайны абсолютного настоящего, которое является также "этим настоящим кратким мгновением" каждого и всего мира в то время, как большинство из нас, включая ту женщину, переживают его в себе и чувствуют его в себе, чувствуют его, но не имеют еще никакого просветления относительно него.

В Библии (от Матфея, VI, 34) мы читаем: "Не заботьтесь поэтому о завтрашнем дне, ибо он сам о себе позаботится. Сегодняшний день один имеет немало забот". Идея, которую выражает здесь Иисус Христос, точно соответствует восприятию абсолютного настоящего в дзэне. Дзэн по-своему преподносит эту идею, и его сатори может казаться непохожим на христианское чувство. Но если христиане станут нагими, сбросив все свои одеяния, сотканные из дуализма, они обнаружат, что их Бог - это не что иное, как само абсолютное настоящее. Они обычно представляют его одетым во множество этических и духовных нарядов, которые в действительности скрывают его от них, они почему-то и сами не решаются предстать перед ним во всей своей наготе, то есть ухватиться за него в абсолютном настоящем. Христианское чувство абсолютного настоящего не собирается, так сказать, в фокусе и не кристаллизуется в сатори: оно слишком рассеяно, то есть все еще содержит осадок ощущения времени.

В дзэне есть несколько названий для сатори, в соответствии с его проявлением в различных областях человеческого опыта. Вот некоторые из них: "разум, не имеющий убежища", "разум, который ничем не обладает", "бездомный разум", "разум, ни к чему не привязанный", "состояние отсутствия разума", "отсутствие мысли", "единый разум". Все эти обозначения относятся к общепринятому понятию о разуме, а дзэн решительно отрицает его существование как реальность. Но такое отрицание не есть результат умозрительного мышления, а основан на реальном опыте. Такое дуалистическое понятие о разуме или мысли и материи является губительным для человеческого сознания: оно мешает нам правильно познать самих себя. По этой причине дзэн упорно настаивает на "отсутствии разума", но это доказывается не логикой, а самим фактом.

Чтобы совершенно удалить из сознания всякую привязанность к умозрительности, дзэн предлагает практические методы, одним из которых, по мнению Дэйдзю Экайя, ученика Басе, является следующий:

Если вы хотите постичь природу разума, который не имеет убежища, вы можете это сделать в тот самый момент, когда сидите и должным образом медитируете. Тогда вы можете увидеть, что разум совершенно лишен мыслей, что в нем нет идей, связанных с добром и злом. То, что было, то уже прошло, и если вы не будете преследовать прошлое, разум, связанный с ним, исчезнет сам собой вместе с его содержанием. Что касается того, что должно свершиться, то не заботьтесь о нем, не рисуйте его в своем воображении. Тогда разум, связанный с будущим, также исчезнет вместе со всем своим содержанием. То, что в данный момент представляется перед вашим разумом, уже здесь. Важно, чтобы вы вообще ни к чему не привязывались. Когда разум ни к чему не привязан, он не порождает мыслей о любви или ненависти, и разум, связанный с настоящим, также исчезает вместе со своим содержанием.