Эдуард Байков - Фантасофия. Выпуск 1. Фантастика

• Название: Фантасофия. Выпуск 1. Фантастика
• Автор: Эдуард Байков
• Жанр: Научная Фантастика

Первый выпуск альманаха «Фантасофия» составлен на основе произведений малой литературной формы – рассказов, миниатюр, сказок – писателей Республики Башкортостан, работающих в жанрах «ирреальной» остросюжетной беллетристики: фантастика всех направлений, мистика, сказка, гротеск.

---

Волшебная Страна прекрасна, и лишь одно отравляет мне жизнь: я скучаю по своей башне.

Июнь 2003 г.

Лилия Баимбетова Погоня

По кустарнику, через бурелом, распугивая птиц и мелких зверюшек. Объятый золотом лес метался в такт безумной скачке. Конь Охотника еще возле обоза получил стрелу в бок и сейчас хрипел, дотягивая из последних сил, подгоняемый волей своего хозяина. Наконец он споткнулся передними ногами и рухнул на бок, придавив всадника. Шлем слетел с головы Охотника, и золотистые длинные кудри ореолом легли на траву вокруг бледного лица. Женщина.

Ворон остановился, и на миг противники замерли, глядя друг на друга.

Она – та, что звалась в миру Эсса Дарринг – тцаль двенадцатого отряда Охотников, она проклинала все на свете. Ей нельзя было вмешиваться в схватку. Она должна была думать теперь не только о себе, но и о той жизни, что в себе носила. Поэтому она и ехала – от Границы, возвращаясь к своим родным: чтобы в безопасности выносить и родить. Но банды Воронов иногда забираются довольно далеко от Черной речки; и когда на рассвете они напали на обоз, обогнавший ее на тракте, она сразу почувствовала присутствие Воронов, поняла, что происходит, и – рванулась вперед. Не думая ни о чем, повинуясь лишь своему предназначению.

Сейчас, придавленная собственным конем, она смотрела в алые глаза Ворона и ждала смертельного удара, немного приподнявшись на локтях. Совершенно нереального оттенка золотистые кудри рассыпались по плечам, бледное тонкое лицо было поднято к Ворону, и серые глаза смотрели на него – не отрываясь. Но лицо ее, нежное, совсем еще детское, было спокойно, да и мысли были спокойны. Она была – тцаль, она сожалела о своей глупости и только, но умирать она не боялась, даже напротив. Она чувствовала в своем противнике превосходящую силу (он был, пожалуй, хонг или веклинг, а то и дарсай), и ей было приятно, что она умрет от руки достойного противника.

Ворон не шевелился. Выражения его лица не было видно, шлем оставлял открытыми только алые глаза и узкие губы, нос был скрыт полоской металла. Кривя губы, Ворон разглядывал тоненькую фигуру тцаля. Потом спешился и, подойдя к ней, опустился рядом на колени. Рука его в кожаной перчатке легла на еще плоский живот.

Вокруг было страшно тихо. Где-то далеко позади остался обоз, крики и шум боя. Здесь на опушке, среди зарослей шиповника и ежевики, они были наедине – изначальные враги, Ворон и Охотник.

«Дарсай, не меньше, – мелькнула у нее мысль, – веклинг не смог бы почувствовать мою беременность». Мелькнула и погасла. Молодая женщина, почти не дыша, смотрела на Ворона. Сейчас, вблизи она видела, что темно-зеленый плащ его сильно потрепан, кольчужная рубаха тусклая, металлические кольца кое-где смяты. Уголок его рта пересекал тонкий шрам.

Узкие губы Ворона искривила странная усмешка. Он похлопал рукой по ее животу, легко поднялся и пошел к своему коню. Не оглядываясь, вскочил в седло и уехал.

Девушка уронила голову в траву и посмотрела в небо – бледное, с рваными клочьями облаков. Она была страшно растеряна. Он пощадил ее – почему? Это было так странно…

А вокруг стоял ясный сентябрьский день, и раззолоченный лес шумел под порывами ветра. И было очень тихо, только иногда всхрапывал умирающий конь.

Январь 2000 г.

Денис Лапицкий Пять миллионов счастливых

Щелкнул инъектор, игла остро уколола кожу. По телу медленно прошла обжигающая волна, изгоняя последние остатки холода, кисти и ступни свело судорогой.

Сергей медленно разлепил веки, сломав хрусткую корочку подсохшей слизи. Понятно теперь, почему перед гибернацией рекомендуют срезать ресницы – раз поотдираешь подсохшие катышки с нежными волосками, навек запомнишь.

Он с трудом сфокусировал взгляд на закрепленном рядом с головой мониторе. Огоньки все зеленые, слава Богу…. Хотя, если бы системы засбоили, он бы вообще не проснулся. Сергей потянулся к пеналу аптечки, превозмогая тянущую, томительную боль в закостеневших суставах. Проклятье, больно-то как… Вытянул капсулу с глазными каплями, поднес к глазам, выдавил под каждое веко по несколько вязких шариков. Зрение сразу стало резче и ярче. Эта небольшая нагрузка исчерпала весь его запас сил, он со стоном упал на жесткую подстилку, и отключился.

Очнувшись во второй раз, он долго не мог вспомнить, где находится. Через полупрозрачный колпак криоячейки просвечивали странно знакомые контуры предметов. Сергей долго и сосредоточенно разглядывал их, прежде чем узнал в этих нагромождениях блоков навигационный компьютер и курсовой расчетчик.

Только после этого он коснулся пластины замка, и прозрачный колпак с резким шипением соскользнул назад. Вцепившись в края ячейки, Сергей с трудом поднялся, и выбрался на свободу. Тут же ноги свело судорогой, и он кулем рухнул на холодные пластиковые плитки пола. Живот сжала ледяная когтистая лапа, и Сергей с натугой выхаркнул какой-то липкий студенистый комок, который желто-зеленой медузой размазался по полу. Боль была такой сильной, что хотелось заплакать. Но глаза были сухи.

Перевернувшись на спину, он отдышался, подождал, пока успокоится резь в желудке, и немного утихомирится бешено колотящееся сердце, и только потом медленно и осторожно поднялся на ноги.

В пилотской кабине было очень тесно. Перед криоячейкой высилось множество модулей управления, стены были усеяны экранами и пультами. Вытащив из шкафчика темно-зеленый комбинезон, Сергей натянул его на голое тело, защелкнул замки ботинок. Одежда пахла пылью, а ткань, казалось, была готова расползтись под пальцами от ветхости. В этом не было ничего удивительного – комбинезон провисел в шкафчике более ста пятидесяти лет. Именно столько прошло времени с момента старта.

Протянув руку к пульту, Сергей повернул регулятор, и тускло тлевшие лампы вспыхнули бело-голубыми солнцами. Замигали контрольные огни, ожили компьютеры, выбросившие на экраны результаты тестовых проверок корабельных систем.

– Ну, – ежась от холода, сказал Сергей, – с добрым утром, что ли….

* * *

Запив вязкую и безвкусную белковую кашу последним глотком столь же безвкусного кофе, Сергей сунул пластиковый поднос в мусоросборник. Потом снова наполнил стаканчик горячим напитком из автомата, и выпил кофе мелкими глотками. Он все еще никак не мог полностью согреться после полуторавекового сна в гибернаторе.

Сны… Сны в гибернаторе – это нечто особенное. Обычный физиологический процесс отдыха превращался во что-то необъяснимое. Спорадическая игра электрических импульсов в условиях сверхдолгой и глубокой заморозки порождала в нейронной сети мозга удивительные по сложности и фантастические по красоте картины, слагавшиеся в феерические симфонии красок и ощущений, равных которым не создавал еще ни один художник. Низ живота у Сергея свело сладкой судорогой, когда он вспомнил о том, какие ощущения пережил в гибернаторе.

Глубина, острота и спектр ощущений напрямую зависели от продолжительности криосна. Сначала, после заморозки – ничего, лишь липкая черная мгла. Потом приходит боль, которая острыми ледяными клинками рассекает тело. Во время разработки метода анабиоза все считали, что возникающие болевые ощущения – своего рода предупреждения мозга о непереносимости криосна, но потом группа добровольцев преодолела болевой порог, и, проснувшись, люди рассказали, что…

…Что острые лезвия, рассекающие плоть, обращались в невесомые кружева, потоки яркого света, пронизывающие плоть и рождающие ощущение удовольствие. Волны невиданного наслаждения омывали тело, откатываясь, и через секунду набегая снова. В них было все – ласковое касание рук, тепло солнечных лучей, невесомое скольжение шелковых полотнищ по обнаженному телу… Огненный жар любовного экстаза и томительный сладкий ужас беззащитности, убаюкивающая нежность морских волн и жаркое биение крови в сосудах…

Космический переселенческий транспорт «Ковчег 47» покинул Землю 152 года назад. За полтора столетия полета корабль достиг системы, в которой имелась планета, пригодная для заселения. В своем вместительном чреве огромный корабль нес пять миллионов человек, спящих в ячейках-криокапсулах, различную технику, механизмы и материалы, необходимые для основания первичной колонии. Нужно было закрепиться в новом мире, и сразу же послать сигнал на отдаленную сотнями триллионов километров Землю – и через полтора века на орбите появятся десятки транспортников, везущие сотни миллионов людей.

Автоматические анализаторы наконец-то закончили изучение планеты и, скомпоновав информпакет, передали его на центральный компьютер.

Прихлебывая кофе, Сергей вчитывался в строчки сообщения. Планетка оказалась – дай Боже! Пониженное содержание кислорода в атмосфере, большая часть суши занята горами и пустынями, редкие леса сосредоточены, в основном, в холодных приполярных областях, мало больших рек и крупных пресноводных водоемов, гравитация – полторы земных…. Медицинский модуль уже начал проращивать микробные культуры на предмет выявления опасных вирусов, но таковых, к счастью, пока не обнаружил. Хоть какой-то плюс.