Eugene - Гимн неудачников

• Название: Гимн неудачников
• Автор: Eugene
• Жанр: Фэнтези

Всю жизнь я делал только то, что мне говорили другие, и бежал от ответственности, как от огня. И это была единственная вещь, которую я боялся и от которой приходилось бегать, и все шло хорошо, все шло просто замечательно… Но одно неверное решение — и вот я уже посреди глухого леса в компании непонятно кого, идущих непонятно куда с непонятными намерениями без карты, компаса и навигатора. Какие призраки, какая нежить, какие друиды и тайны прошлого?! Верните меня обратно! Кажется, из этой истории уже не выпутаться…

---

Кажется, от моего вопля примолкли даже те, кто сражался в гостинице.

… - Да заткнись ты уже! — рявкнул кто-то мне в ухо.

— Г-голова, — попытался объяснить я, удивленно оглядываясь. Мы стояли в какой-то незнакомой подворотне, едва освещенной уличными фонарями, и Смерть выковыривал из рюкзака с зубами сплющенную пулю.

Возвращаясь к гражданской войне — это еще вопрос, кто кого бил. Если десять на одного — тогда колдуна, а по-другому силы уже не равны. И тот стражник должен был это знать.

— Пошли, — черный маг спрятал пулю в карман и закинул рюкзак на плечо.

— А куда мы…

— Заткнись!

И я заткнулся.

Ночные улицы и переулки были пустынны. Здравомыслящие люди попрятались, а нездравомыслящие не пережили войну и бунт черных; стражников же больше занимали парочка умертвий, непонятным образом оказавшихся посреди мирного безопасного города. Короткими перебежками, какими-то развалинами, еще не восстановленными после ниморских бомбежек, мы добрались до невысокой стены, через которую перелез даже я. Пожалел мгновенно, когда оказался на ровном пространстве, прямо под светом прожекторов. Смерть застыл рядом, прислонившись к стене и почему-то прижимая руку к груди, часто и хрипло дыша.

Не знаю, что со мной сделал Град, или чем я ударился, упав вниз, но мне до сих пор было хорошо. Ветерок приятно бодрил, и я был полон энергии. Эта звездная ночь была замечательной, эти прожектора были замечательными, и даже извивающиеся тени, мчащиеся к нам со всех сторон, были замечательными. Что не помешало мне пнуть ту, что добежала первой. Мокрица задергала всеми лапками, перевернулась и скукожилась.

— Яд, дебил! — прохрипел совсем не замечательный Смерть, отталкивая меня в сторону. Его тень начала расти, расти и расти, пока не коснулась дальней стены и не перебралась на вышку. Мокрицы, попавшие в ее пределы, беззвучно чернели и рассыпались прахом; кажется, я даже слышал шорох бьющихся в агонии множества лапок. Оставшиеся выстроились вдоль тени, шурша мягкими бледными панцирями и озадаченно поводя чувствительными усиками: они ощущали врага, но вместе с ним пришла опасность, опасность, с которой им не совладать. Ага, новое поколение, второе или третье после гражданской; совсем ведь еще юный город, только недавно восстановили, привезли гнездо… Молодые еще, натасканные на умертвий, а не на колдунов. Ветераны тех битв были раза в два больше, носили броню и по характеру больше напоминали ниморские броневики, заболевшие бешенством.

Не дожидаясь нового окрика, я поспешил за черным магом, ежась под ярким светом прожекторов и каждую секунду ожидая окрика или выстрелов. Но Смерть уверенно пер вперед, и скоро я понял, почему, как только наткнулся на тела; тень растеклась по стене, окутывая лежащих людей. Оставалось надеяться, что они всего лишь без сознания, раз не рассыпались в пыль как питомцы.

Сторожевые вышки стояли вплотную к стене, а за ней простиралась голая пустошь. Лишь где-то у ее края темнел, сливаясь с небом, Великий Лес.

Смерть глянул вниз и резюмировал:

— Придется прыгать.

Лицо его стало откровенно страдальческим, и я внезапно подумал, что маги, в сущности, тоже люди — злобную черную тварь перспектива вдохновляла не больше, чем меня.

Свои умозаключения я пересматривал уже в воздухе, когда колдун просто столкнул меня вниз.

Я искренне думал, что после приземления уже не встану. Но я мог думать все, что угодно, но пока Черная Смерть имел другое мнение, просто так спокойно умереть под стеной от тяжких телесных повреждений мне не светило. Оказалось, колдовство работает не хуже целительской магии, и переломы волшебным образом обращаются в ушибы, когда к нему прилагаются угрозы, зверское выражение лица и намерение эти самые тяжкие телесные причинить собственноручно.

После мы долго шли по пустоши. Потом по лесу. В лесу было темно и ничего не видно, и я периодически встречался то с деревом, то с кустом, то с землей, когда спотыкался об всякий хлам на пути. Я вновь двигался вслед за Смертью, ориентируясь по звуку его шагов. А что было делать?

Шаги стихли. Наступила полная и бесповоротная тишина.

— За нами будет погоня? — спросил я у темноты, скорее просто желая услышать знакомый голос.

— Пусть рискнут, — судя по голосу, Смерть стоял совсем рядом.

Мне почему-то показалось, что маг ухмыляется.

— И… куда мы идем? — Я вертел головой по сторонам, пытаясь определить местоположение колдуна. Довертелся до того, что забыл, откуда пришел.

— Не мы, — улыбка превратилась в оскал. — Ты. Немедленно убираешься с моих глаз.

Черная Смерть шагнул вперед; я попятился.

— А теперь беги.

Глава 4. Ближние окрестности Великого Леса

Дерево! Дерево! Дерево! И тут дерево! И там дерево! Карма моя, везде деревья! Я открыл глаза и сразу их закрыл; со всех сторон меня окружали деревья. Взяли в кольцо, можно сказать. Очень недружелюбные деревья. Такими деревьями хорошо врагов пугать. Таким уголовным деревьям прямой ход в печку.

— Это же лес.

О Небеса, это же лес! Я в самом настоящем лесу! В этом смертельно опасном месте, где обитает множество ужасных существ. Например, э-э-э, например — еж! Не знаю, что это такое, но звучит очень опасно и ужасно. Еж-ж-ж-ж… Брр. И сыроежка. Ее так зовут, потому что она пожирает людей живьем, с костями и одеждой. За что, за что мне эти муки?

— Поздно раскаиваться.

Да, поздно сожалеть о прошлом… Почему, ну почему я не сдался милейшим городским стражам? Где же ты, моя уютная камера, твои прекрасные четыре стены и потолок, где нет ни комаров, ни умертвий, ни бесполезной карты, которая скорее укажет путь к Лестнице Постижения, чем выход из леса… Во всем виноват Черная Смерть. Неважно, в чем, но точно он. Колдуны всегда виноваты, это традиция. Я давно знал, что он мечтает со мной расправиться и только и ждет момента, чтобы сделать это с наибольшей жестокостью! Иначе зачем он вытащил меня из безопасного, человеческого города и бросил в одиночестве в этом колючем, шуршащем, скрипящем и зеленом… нет, я не могу это продолжать… л-лесу?

Лоза, Лоза, не паникуй. Тебя обязательно найдут. Обязательно найдут…

— Не успеют.

…найдут, соберут и похоронят. Что? Даже косточек не останется?! Лестница Постижения, да не отврати от меня ступеньки свои…

— Заткнись, чудовище, просто заткнись.

— Да, — сказал я, открыв глаза и со злобой уставившись на замершую напротив тонкую осинку. — Ты само умолкнешь, или помочь?

Дерево молчало. Шифруется, гадина.

— Вот так. Молчи.

Я встал, наставив на подозрительное растение палец, и медленно шагнул назад. Осинка изо всех сил прикидывалась жертвой беспочвенных подозрений. Но я точно помнил, что незнакомый голос со странным акцентом слышался с ее стороны.

— Ты меня не проведешь. Я все о вас, деревьях, знаю. Вы только притворяетесь безобидными, а на самом деле… Только попробуй сказать хоть слово, я тебя… тебе… все листья оборву. Живьем кору сдеру. Все ветки переломаю.

— Оно сошло с ума, — со вздохом заключил кто-то за спиной.

Я подпрыгнул и развернулся. Зря.

— Де-де-де… демон!!!

Просвет между деревьями, когда я ломанулся сквозь него со всей дури, оказался далеко не просветом, а массой шевелящихся грабель с листьями, отшвырнувших меня назад, прямо под ноги… корни… От собственного вопля зазвенело в ушах. Мягкая зеленая трава гостеприимно приняла меня в свои объятья, всей массой накинувшись сверху. По поляне пронесся нарастающий гул, словно окружающие ее деревья разом заговорили и, потрясая когтистыми лапами, тронулись с места, грозя разорвать меня на кусочки…

— А-а-а-а…

— Чудовище, сбавь звук.

— А-а! — что-то обвилось вокруг шеи, нежно сжав, и последний луч света в царстве зеленого кошмара закрыла тень.

Все мы в детстве слышали страшные сказки о деревьях, поедающих людей. Так вот, это дерево своим обедом подавилось, оставив на свободе лицо и часть воротника, и произошли эти события, судя по цвету лица и потертости формы, не сегодня и не вчера.

Я вытаращился на нечто и тихо уточнил:

— Я чудовище?

— Ну не я же, — хладнокровно ответило порождение больных дендрофильских фантазий.

Нападать нечто не спешило — тянуло время. Собирается насладиться предсмертным страхом и мучениями жертвы? Не дождешься! Я закатил глаза и попытался погрузиться в пучину беспамятства, откуда фиг меня кто выковыряет, но сознание почему-то решило, что не каждый день меня жрут живьем и пропустить это ни-ни, нельзя.

Над головой что-то зашелестело, и тот же голос тоскливо вопросил:

— И почему вы вырождаетесь, вырождаетесь и никак не выродитесь?

Э… что? А, может быть, это доброе дерево? Доброе дерево, которое ищет заблудившихся людей и подсказывает им дорогу до дома? Я осторожно приоткрыл один глаз и со всей убедительностью произнес: