Ричард Хоптон - Дуэль. Всемирная история

• Название: Дуэль. Всемирная история
• Автор: Ричард Хоптон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41176-4

«Дуэль. Всемирная история» — книга маститого британского автора Ричарда Хоптона — стала итогом кропотливой работы и написана на основе достоверного и многообразного исторического материала. Перед нами предстает история «поединков чести» от времени возникновения этого обычая в эпоху Ренессанса и до его исчезновения во второй половине XX столетия.

Автор приводит увлекательнейшие подробности дуэлей с использованием самых разных видов оружия, а также иных, иногда весьма оригинальных предметов, таких, например, как бильярдные шары. Ричард Хоптон подробно рассказывает о традициях и истории дуэлей в разные исторические эпохи и в разных странах, и не только в Европе — в Англии, Франции, России и Германии, но и в США, где во времена Дикого Запада также имели место поединки, подчинявшиеся строгим правилам и своеобразному кодексу.

Нет сомнения, что эта книг а, написанная прекрасным литературным языком, изобилующая множеством интереснейших цитат из всевозможных источников, не оставит равнодушным читателей.

---

В соответствии с общепринятым мнением обычно считается, что после расцвета в легкомысленные годы регентства дуэль постепенно стала выходить из моды во Франции. Фарсовый поединок Артуа в 70-е гг. восемнадцатого века показывает, сколь низко пал благородный институт дуэли в те времена. В 1765 г. Хорас Уолпол замечал: «Дидро утверждает, будто французы так изменились, что, как кто-то сказал недавно, у Людовика XV те же сложности с введением в обиход дуэлей, которые испытывал Людовик XIV с их искоренением»{325}.

Это столь изящно выраженное мнение служило и служит историкам как свидетельство в поддержку теории упадка дуэли в описываемый период{326}. Как бы там ни было, даже собственная переписка Уолпола содержит свидетельство, пусть и отрывочное, говорящее о том, что дуэль — вовсе не собираясь умирать — находилась, что называется, в добром здравии. В тот самый год, когда он зафиксировал ироничное высказывание Дидро, Уолпол получил письмо от английского друга в Париже.

На дуэлях, как оказывается, дерутся не только в Англии. Леди Хертфорд, мистер Хьюм и я стали меланхоличными свидетелями одного такого дела на прошлой неделе: дрались два французских солдата, из которых один убил другого перед нашими окнами, когда мы сидели за обедом{327}.

Несколько лет спустя Уолполу пришло еще одно письмо из Парижа, на сей раз от француза, который рассказал товарищу: «Дуэльное безумие ожило и набрало силу, на протяжении последних двух недель было два поединка»{328}.

Современные исследования, однако, показывают, что далекие от тенденции к падению в первой половине восемнадцатого века, дуэли стали учащаться и достигли пика в 40–50-е гг. этого столетия. Предметом ученого расследования, предпринятого тремя французскими историками, стали апелляционные записи по уголовным делам в Парижском парламенте на протяжении всего восемнадцатого века. Общее число случаев 333, каковой показатель, конечно же, не отражает всего количества дуэлей, ибо включает только те, которые зафиксировали суды{329}. Одно изучение данных по муниципальному моргу Парижа скорее поддерживает, чем опровергает теорию относительно достижения максимальной отметки интенсивностью распространения дуэлей{330}. Месье Барбье — адвокат, практиковавший на заседаниях судов парламента Парижа, — отмечает только в одном 1753 г. 11 заявленных случаев поединков между нобилями. А потому свидетельство — эмпирическое и отрывочное — указывает на то, что, и не думая прозябать, дуэль как явление в первой половине восемнадцатого века, очевидно, находилась на подъеме.

Да и к чему в противном случае законотворческие тома властей, постоянно нацеливаемые на искоренение дуэлей? Как и его прапрадед 70 лет назад, Людовик XV отметил в 1723 г. свое совершеннолетие изданием антидуэльного эдикта. Обнародованный в Версале в феврале 1723 г. документ напоминал, что все направленные против дуэльной практики законы предшественника Людовика на троне остаются в силе. Однако попытка молодого государя искоренить дуэли во Франции оказалась столь же безуспешной, как усилия его предков и предшественников.

Середина восемнадцатого столетия считается эпохой Просвещения: эрой Дидро, Монтескье и Руссо — философов, работы которых дали толчок более современным светским взглядам на мир — мир, в котором, разумеется, не оставалось места для дуэли. Самым знаменитым из мыслителей считается Вольтер, который, как мы уже убедились ранее, презирал дуэли как «готское варварство» и приписывал Людовику XIV заслугу в искоренении их во Франции. И между тем сам Вольтер оказался на волоске от того, чтобы не быть вынужденным драться на дуэли. Причем, несмотря на то что, по заявлению последнего из его биографов, он «питал глубоко укоренившееся отвращение к физическому насилию»{331}. Однажды вечером в опере шевалье де Роан-Шабо — «пустой и несущий печать вырождения отпрыск» одной из старейших аристократических фамилий Франции — решил отпустить шпильку Вольтеру по поводу смены имени (с Франсуа-Мари Аруэ). Когда через несколько дней Роан-Шабо повторил выходку, Вольтер намеренно оскорбил шевалье, который едва сумел сдержаться и прямо на месте не отдубасить Вольтера тростью.

Роан-Шабо вознамерился отомстить Вольтеру, но, поскольку не считал его ровней в смысле социального происхождения, не собирался прибегать к вызову на дуэль. Шевалье приготовил Вольтеру ловушку, послав тому приглашение на обед к герцогу де Сюлли. Во время обеда Вольтера вызвали к выходу, где на него набросились трое или четверо здоровяков с дубинами; Роан-Шабо понаблюдал за тем, как те бьют философа, затем отозвал их и удалился в карете. Вольтер, не видя ниоткуда никакой помощи в деле привлечения обидчика к ответу за дикое нападение, решил, что единственным выходом из положения может стать вызов негодяя на дуэль. Роан-Шабо учуял, откуда дует ветер, и, не сомневаясь в намерениях Вольтера, стал очень недоступен для внешних контактов. Когда же Вольтеру наконец удалось передать шевалье вызов, Роан-Шабо вновь перехитрил оппонента, устроив его арест и препровождение в Бастилию. Вот только потому знаменитому человеку так и не довелось сразиться на дуэли{332}.

Сделали ли людей менее готовыми сцепляться с себе подобными на дуэлях проповеди философов просвещенной, современной мысли? В конце концов в долгосрочной перспективе наступление современного порядка и торжество закона — идей, которые философы всей душой приветствовали и поддерживали, — депортировали дуэль из жизни человечества. Более того, приведенные ранее статистические данные, как кажется, убедительно показывают, что процент дуэлей постепенно снижался после того, как достиг пика в середине столетия.

Как ни печально, ответ на вопрос этот сложен, если вообще возможен. Мы видели, например, что Вольтер с интеллектуальной позиции противодействовал дуэли, однако на практике оказался вполне готовым драться ради восстановления чести. Вопрос обсуждался, хотя и в слегка иной форме, оставшимся неназванным памфлетистом из Гааги. В 1751 г. он взялся за перо ради нахождения ответа на вопрос в отношении того, возымела ли литература Просвещения большее воздействие на борьбу за дело прекращения дуэлей, чем закон. Далее следуют 50 страниц дискуссии, в конце которой — и это, наверное, неудивительно — автор приходит к положительному выводу{333}.

Если же оставить за бортом высокоумные изыски мыслителей эпохи Просвещения, последние десятилетия «старого режима» стали периодом — как и часто в истории дуэли, — богатым на разного рода эксцентрику. Два случая выделяются особо. Первый связан с господином, оставшимся в истории как шевалье д’Эон, который — будучи объектом ни много ни мало 16 биографий — явно не может оставлять равнодушными писателей. Имя шевалье связано с множеством дуэльных историй, несмотря на тот факт, что — как становится ясно при внимательном рассмотрении — он никогда не дрался в подобных поединках. Секрет необычайного интереса к шевалье кроется в том факте, что он был трансвеститом в эпоху, когда подобные признаки у личности считались чем-то скандальным. Извинение для помещения шевалье в истории дуэлей — если не считать пикантности — состоит в том, что он показал себя как исключительно талантливый шпажист. Родившийся в бургундском городе Тоннер в 1728 г., шевалье в молодые годы научился прекрасно фехтовать, после чего поступил на службу к Людовику XV где использовался, смотря по обстоятельствам, как солдат, дипломат и тайный агент. Уже в юные годы он выказал заметную склонность к переодеванию в женские одежды, причем, если верить множеству подтверждений, внешне ничем не отличался от женщины. Шевалье позировал многим художникам, включая и Анджелику Кауффман, которая изобразила его как женщину. В 80-е гг. восемнадцатого столетия этот портрет стал достоянием более широкой публики в виде гравюры Фрэнсиса Хэймана{334}.

Вопрос пола шевалье смущал и занимал его современников. Огромные суммы ставились на кон в сент-джеймских клубах, а данные о последних ставках цитировались ежедневно на фондовой бирже в Лондоне{335}. В 1777 г. в Гилдхолле[44] в Лондоне состоялось судебное расследование по вопросу, к какой же все-таки половине человечества принадлежит шевалье. Председательствовал на нем не кто иной, как главный судья суда королевской скамьи, лорд Мэнсфилд. Однако суд, так и не отважившийся на необходимое в этом случае медицинское освидетельствование, к окончательному заключению не пришел. В 1764 г. Казанова, посещавший Лондон, обедал с французским послом, у которого встретил и шевалье. Казанова, которого можно было считать экспертом в данном вопросе, оказался совершенно сбит с толку — он не сомневался, что шевалье в действительности женщина. Шевалье д’Эон умер в 1810 г. в возрасте 81 года. После его кончины свидетельство о смерти неоспоримо утверждало, что шевалье — анатомически, по крайней мере, — являлся мужчиной.