Валерий Введенский - Старосветские убийцы

• Название: Старосветские убийцы
• Автор: Валерий Введенский
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-79260-3

Осень 1829 года, Смоленская губерния. У местного помещика князя Северского свадьба! Гостеприимный дом, праздничный стол, красочный фейерверк — казалось бы, ничто не предвещает беды. Но судьба распоряжается иначе… Утром после пышного гулянья князь найден мертвым в своей постели, но в его объятиях не новобрачная, а любовница Настя! Основная версия смерти — отравление угарным газом. Добровольных «сыщиков» набирается целая усадьба: путаются под ногами, мешают каждому шагу. И больше всех — доктор из Петербурга Илья Андреевич Тоннер, у которого есть совсем иная версия произошедшего…

---

Тоннер безропотно вытащил бумажник и обменял сорок рублей на птичье перо и пару книг.

Роос, пряча деньги, довольно заметил:

— Увеличение бюджета экспедиций за счет продажи книг о предыдущих — мое изобретение. Правда, в Сахаре результаты были скромны, зато Россия полностью оправдывает ожидания.

— Вы-то хоть прочесть сможете, а вот зачем смоленский почтмейстер купил по пять экземпляров? Сам понять не может, английского не знает. Но шельмец сделал большую скидку и дал кучу перьев впридачу, — поведал Тоннеру Терлецкий.

Снаружи послышался звон колокольчика. Смотритель выглянул в окно. Из подъехавшего дормеза лихо выпрыгнул офицер, а следом вылез пожилой сухопарый генерал в синем кавалерийском мундире и неожиданно легкой походкой направился в домик.

Смотритель вжался в стул. Лошадей нет, значит, без оплеух не обойдется.

— Генерал-майор от кавалерии Веригин Павел Павлович! — словно на высочайшей аудиенции провозгласил вошедший первым офицер и сразу посторонился, освобождая путь начальнику.

Услышав фамилию, смотритель бросился к генералу:

— Не узнаёте, ваше благородие?

Генерал близоруко прищурился, внимательно рассмотрел почтового служащего, а потом сгреб того в охапку:

— Сочин!!! Жив, курилка! Здесь, значит, служишь?

— Так точно! Как по болезни списали, по почтовому ведомству числюсь. Господин генерал-майор, рад вас видеть. Не изволите ли чаю? Лошади отдыхают, готовы будут через час, не раньше. Вы уж извините.

— Ладно! Подождем! Посмотри, стать-то какая! — сказал Веригин, обращаясь к адъютанту. — Вот с кого тебе следует брать пример. Мы с Сочиным еще в итальянской кампании сражались, я тогда штаб-ротмистром был. Эх, времена были… Женат?

— Женат, ваше благородие. — Сочин громко закричал: — Марфа!

Старуха выбежала из-за печки и бросилась в ноги генералу. Тот, смутившись, стал ее поднимать.

— А дети?

— Дети выросли, разъехались, — ответил Сочин. — А вы, ваше благородие? Жена, дети?

Генерал смутился:

— Да как-то не сложилось. Все служу и служу. Наверное, холостым помру.

При упоминании о смерти у смотрителя на глаза внезапно навернулись слезы.

— Ты что, брат? — Генерал снова его обнял. — Я так, образно. Мы еще повоюем. А за встречу надо выпить. Николай! — позвал Веригин адъютанта. — Вели денщику, пусть тащит погребец.

Марфа принялась сметать грязной тряпкой крошки со стола. Не прошло и минуты, как генеральский денщик втащил кованый сундучок. Веригин оказался запаслив. Из погребца извлекли хлеб, копченую колбасу, вареное мясо, соленую рыбку, пироги и две бутылки шампанского.

У Тоннера рот мгновенно наполнился слюной. Чай с пряниками оголодавший желудок воспринял как насмешку и теперь бунтовал пуще прежнего. Доктор решил выйти во двор.

— Вы куда? — спросил генерал.

— Неудобно мешать встрече боевых друзей… — начал было Тоннер, но генерал оборвал:

— Прошу к столу, без церемоний.

Денщик разложил серебряные приборы и фужеры.

— Николай, разливай, — громко скомандовал Веригин. — Всех прошу садиться, и ты давай, старый солдат, — сказал он засомневавшемуся Сочину. — За государя императора, отечество и его верных солдат!

Все встали. Осторожно, двумя руками, боясь расплескать или, не дай Бог, уронить, старик-смотритель поднял наполненный шипучим вином бокал, небольшими глотками осушил. По его щеке скатилась слеза.

Скоро за столом воцарилась атмосфера бесшабашного веселья и легкости, свойственная только таким путевым встречам, когда все почти равны, зная, что не увидятся боле вовек.

Генерал, насытившись, принялся развлекать всех рассказами, которых знал великое множество:

— Вот у нас в полку тоже был доктор. Всем, кого лечил, прописывал клистир, а ежели не помогало, тогда кровопускание. Однажды, по-моему, в четырнадцатом году, к нему обратился штаб-офицер, полковник Доронин, сломал палец при падении с лошади. Этот коновал перевязал, и не только палец, чуть не всю руку. А потом, по своему обычаю, вызвал фельдшера и распорядился о клистире. Доронин заупрямился, но Корф, так звали доктора, был непреклонен. В результате полковнику не только сделали промывание, но и сломали другую руку — так крепко держали. Я, надеюсь, вы, доктор, не только клистиры умеете ставить?

— Клистиры как раз и не умею, — в тон ответил доктор.

— Ну, спасибо за компанию! — Веригин поднялся. — Сочин, лошади готовы?

— Готовы, готовы, ваше высокопревосходительство. Сбегаю на двор, скажу, чтоб запрягали!

Тоннер вышел вслед за ним — после сытного завтрака ему захотелось попыхтеть трубочкой. Молодой петушок горделиво выхаживал по двору, хвастаясь пушистыми шпорами. Курам было не до него, они торопливо выклевывали из земли зернышки проса. Петушок остановился и что было мочи выдал трель. Подружки на миг отвлеклись, повернули головы, но триумф был испорчен въехавшей во двор каретой. Куры разбежались.

Лошади остановились прямо перед Сочиным, помогавшим денщику укладывать в генеральский дормез погребец. Из кареты вылез румяный, с еле заметным пушком над верхней губой, молодой человек и, тряся бумагами, подбежал к смотрителю.

— Незаконнорожденный… Константина Павловича… — долетали до Тоннера обрывки фраз.

Смотритель недоверчиво взял бумаги и крепко задумался. Конечно, чин у сына Великого князя небольшой… Но если по-другому взглянуть — племянник самого императора!

Видя его сомнения, молодой человек прибавил:

— Очень мстительный! — Из кареты на миг показалась голова другого юноши. Его губу украшал уже не пушок, а вполне достойные усики, а профиль и правда чем-то напоминал Константина Павловича. Это решило исход дела.

— Только бумаги отмечу! — расшаркался Сочин и скомандовал ямщикам: — Перепрягай!

Тоннер тяжело вздохнул — его возвращение домой отодвинулось еще на несколько часов — и посторонился, освобождая дорогу Сочину. Через несколько секунд на крылечко выскочил генерал.

— Надо Павла Александровича поздравить, — бросил он на бегу Тоннеру. — Флигель-адъютантом недавно стал.

«Сына Константина Павловича зовут Павел Александрович! — отметил Тоннер. — Экая маскировка. Каждая дворняжка в столице знает не только кто отец, но и кто его мать».

Поздравил генерал оригинально. Заглянув в карету, тотчас выволок оттуда обладателя романовского профиля за шкирку и потащил на станцию. Приятель незаконнорожденного князя засеменил следом.

Заняв место за столом, генерал устроил допрос, поставив нарушителей посреди комнаты под охраной Николая:

— Ну! И как вас молодцы, князья великие, звать-величать?

— Александр Владимиров, Тучин сын, — ответил шатен, изображавший мстительного романовского отпрыска.

— Денис Кондратов, Угаров сын, — ответил второй.

— Как, как? Тучин и Угаров? Владимира Алексеевича и Кондрата Денисовича сыновья? — обрадовался Веригин.

— Так точно, господин генерал-майор! — хором ответили юноши.

— Что-то у вас на этой станции, ваше высокопревосходительство, одни знакомцы, — заметил Терлецкий.

— Помесишь с мое в сапогах — всех орлов в России знать будешь, — отрезал Веригин. — И как вас, юноши, понимать? Чем вызван сей маскарад?

— Год дома не были! — жалобно протянул назвавшийся Угаровым.

— С турками сражались? — предположил Веригин и, не дожидаясь ответа, похвалил: — Молодцы! Герои! В отцов пошли! Под Аустерлицем Кондрат Угаров вытащил с батареи раненого Володю Тучина. Хоть и самого ранили, друга спас! Почему в штатском?

— Мы из Италии возвращаемся, ваше высокопревосходительство, — еще более жалобно сообщил Угаров. — Изучали лучшие образцы живописи и архитектуры! В войсках не служим. Мы — художники!

Веригин схватился за сердце.

— Художники?!

— Художники! — гордо подтвердил Тучин. — Отец считает, что Родине можно служить не только шпагой, но и кистью.

— Да, крепко его контузило! Твой отец тоже так считает? — обратился генерал к Угарову.

— Мой отец покинул этот мир пятнадцать лет назад, — ответил Денис Угаров, — я его почти не помню, воспитанием моим занимался Владимир Алексеевич Тучин. Мы с Сашей как братья.

— В академии художеств учились? — спросил Веригин с нескрываемым отвращением.

— Нет, отец говорит, там немецкие профессора своих же немецких детей учат, — пояснил Тучин. — А настоящее искусство в Италии. Оттуда нам педагогов и выписывал, а когда подросли, самих учиться отправил.

— Насчет немцев Володя прав! Все заполонили! Что ж делать-то с вами, самозванцами?

— Простите! Больше не будем! — хором ответили Тучин с Угаровым.

— Только ради папенек! — Генерал погрозил юношам пальцем. — Сочин! Дормез готов?

— Готов! — как-то чересчур задумчиво ответил смотритель, посматривая в окошко. Из подъехавшей прямо к дому кибитки вылез средних лет щеголь. Неторопливо отряхнув с брюк пыль, он вошел в избу.