Анастасия Эльберг - Прикосновение к невозможному

• Название: Прикосновение к невозможному
• Автор: Анастасия Эльберг
• Жанр: Эротика

Есть мысли, которыми мы никогда не поделимся с другими. Мы можем доверить их разве что неотправленным письмам и тайным дневникам. Женщина, которую вы полюбили с первого взгляда, и которой не можете обладать по тысяче причин. Мужчина, которому вы могли принадлежать, но теперь все шансы упущены. Мы думаем о невозможном по ночам, выключая свет и лежа в кровати без сна. Создаем для себя бесконечные цепочки событий, новые варианты того, что уже произошло.

А что было бы… если бы у нас появилась возможность прикоснуться к невозможному? Воспользовались бы вы ей, преодолев страх? Прошли бы мимо и не заметили бы?

Это история о тех, кто был достаточно смел для того, чтобы послушать свое сердце.

---

Прости меня, Винсент. Если сможешь. Ты больше, чем любовник или друг. Ты больше, чем ученик. Но сейчас я не могу понять, кто ты для меня. Прости меня, Винсент. Я вновь оставляю тебя наедине с твоей памятью. Но и я сама, поверь, остаюсь наедине с собственным Адом непонимания. Я начинаю новую жизнь. Больше не будет той Авироны, которую ты знал. Все меняется.

Киллиан

1875 год

Париж, Франция

Париж встретил меня неприветливо. Измученный революциями, коммуной, постоянными изменениями, он походил на старика, который потерял способность к адаптации и теперь лишь доживал свой век, покорный воле обстоятельств и окружающих. Грязный. Серый. Шумный. Здесь даже нельзя было найти нормальную еду. Казалось, что люди пропитались вонью города, а город — вонью людей.

Да, у меня было не очень хорошее настроение, и смотреть на мир в радужных красках я был не намерен. Мы прекрасно поохотились с Винсентом и тепло расстались. Даже тот факт, что я должен был передать письмо от него Дане, меня не огорчал. Привычка относиться к жизни философски брала свое, и я просто делал то, что считал нужным. Но по мере приближения к Парижу настроение ухудшалось. Не скажу, чтобы я всерьез задумывался на тему, что же такое там написал Винсент. Скорее, меня беспокоило то, как примет это Дана.

Я не хотел думать о прошлой с ней встрече как о счастливой случайности.

На этот раз мне было плевать на все, и у ворот даниного дома я появился около обеда. Пришлось закутаться в плащ и надвинуть шляпу на лицо, но в остальном я добрался без приключений. Служанка встретила меня молча. Не задала ни одного вопроса и проводила в покои «госпожи». Хороший знак.

И все бы ничего, если бы я не нашел хозяйку… в свадебном платье. Я замер на пороге, не сводя глаз с ее сшитого по последней моде туалета, и пытаясь понять, что здесь происходит. Дана крутанулась вокруг своей оси и посмотрела мне в глаза.

— Ну как?

— Прекрасно.

Она хлопнула в ладоши и снова уставилась в зеркало.

— Меня не полнит? Такая ужасная мода сейчас в Париже. Вот бы оказаться в Древней Греции. Что скажешь?

Я осторожно поставил саквояж в кресло, скинул плащ и шляпу и закрыл за собой дверь.

— Скажу, что совсем без одежды тебе было бы еще лучше.

Она бросила на меня кокетливый взгляд, но через мгновение вернулась к зеркалу. Я скрестил руки перед собой. Возможно, чтобы заставить себя оставаться на месте.

— Я тоже так думаю. Но, увы, не в этом обществе. Не в это время. Убеждена, что когда-нибудь в моде будет минимум одежды.

— И наступит твоя эра.

Она рассмеялась и посмотрела мне в глаза.

— Ну, Киллиан, зачем пришел на этот раз?

Я нахмурился.

— По поручению Винсента. — Я достал письмо с портретом. — Он попросил передать тебе это.

Дана замерла. Взяла бумаги в руку. Положила портрет на туалетный столик, а письмо протянула мне, надув губы.

— Прочти.

— Что?!

— Я непонятно говорю? Или ты забыл французский? Киллиан, прочти письмо вслух. — Она протягивала мне конверт. — Ну, пожаааалуйста?

Я принял бумагу. Снова играет. Как всегда. Играет чувствами всех без исключения. Надо ли мне знать, что там?

— «Дана. Хочется верить, что ты до сих пор живешь в нашем парижском доме и это письмо. Хотя я не уверен, что хочу этого», — начал я, чувствуя себя более чем паршиво.

Знакомый каллиграфически аккуратный подчерк Винсента. Знакомые выражения. Я прочитал письмо до конца, стараясь не вникать в его суть, и поднял глаза на Дану. Она приводила волосы в порядок, внимательно глядя на себя в зеркало.

— Все?

— Да. — Я сложил бумагу и вложил ее обратно в конверт. Винсент был мудр. Еще очень молод. Но мудр. Он знал, что мог сказать ей сейчас, когда для него надежды не было. Или была?

— Оставишь себе письмо. Или отдашь обратно.

— Ты ответишь?

— Нет. Зачем мне это надо, по-твоему?

— Дана….

— Скажи, что у меня красивое платье!

Я бросил письмо в кресло и в два шага пресек комнату. Схватил ее за запястье и заставил посмотреть себе в глаза.

— Очень. Но оно свадебное.

Она рассмеялась, не пожелав отстраниться. Кокетливо наклонила голову набок, казалось, еще мгновение — и она подастся вперед, чтобы меня поцеловать. Чертовка.

— Потому что я выхожу замуж, дурачок.

Я отпустил ее и отвернулся.

— В таком случае, я точно не вовремя. Отвлекать счастливую невесту…

Дана рассмеялась и взяла меня за руку. Я вздрогнул. Лучше бы она меня не касалась. Держать себя в руках было сложно… очень сложно. Еще слишком живы воспоминания о пережитом.

— Счастливую невесту? Со смертным? Киллиан, о чем ты думаешь?

Я взял ее за плечи, освободив руку. Наклонился к ее уху, почувствовав, как уже знакомая дрожь бежит по ее телу, постепенно затапливая Амазонку с головой.

— О чем я думаю, Дана? О тебе.

Внутри поднималась волна. Казалось, что все, что я сдерживал в себе с момента, как уехал к Винсенту, прорвало плотину, и вырвалось наружу. Возможно, я вел себя не так, как всегда, но мне было плевать.

— Даже так, Киллиан? — Она опасно прищурилась. Уперлась руками мне в грудь. — И о чем же ты думаешь?

— О том, что ты обещала оторвать мне голову, если я скажу, что тебя не хочу.

Наконец-то! Ее дыхание сбилось. Дана немного отклонилась назад, открыв мне шею. А у меня закончились силы. Я сдался, приняв тот факт, что бороться с собой больше просто не могу. Я прикоснулся губами к ее коже, понимая, что безумно соскучился. По ней. По ее запаху. По этой дикой необузданности, по терпкому вкусу вседозволенности, свободы, которые окружали ее. И я хотел перейти еще одну грань. Я хотел быть еще ближе…

Дана запустила пальцы мне в волосы.

— Ты ведь для этого приехал, да? А письмо — предлог?

— Думай, как хочешь, — прошептал я, целуя мочку ее уха. Выпрямился. — Что скажешь мне, Амазонка?

Она улыбнулась.

— Ты знаешь…

Киллиан

1875 год

Италия, озеро Аверно, резиденция Магистра

Знакомые стены, книги и тьма. То, что называю домом. То, где чувствую себя спокойно. Место, которое всегда в моем сердце. Мой кабинет, стол, бумаги. Дела. Привычная суета и размеренность времени. Жизнь, которой было задано направление пять тысяч лет назад. Или раньше? Может быть, все было предопределено еще до моего рождения, до моего обращения. До того мгновения, когда я впервые открыл глаза и увидел небо? До того, когда ты вышла из пещеры, вся в крови, маленькая девочка, которая выжила? Амазонка. Любимая, уважаемая. Та, которую боятся. Та, которую любят. Дэйна. Одно из любимых созданий своего отца…

Я вернулся домой, сделал все, что должен был сделать, но так и не смог выкинуть из головы надежду. Ты не давала мне ее. Но… Я думаю о том, что произошло, что мы чувствовали и говорили. О чем молчали. Удивлен, что с тобой можно молчать. Шли дни, сменяя друг друга. Я смотрел на рассветные солнечные лучи, почти не морщась. Ночи и работа выбивали из головы все лишнее, заставляя сконцентрироваться на насущном. Но стоило мне вернуться в свой кабинет и успокоиться… Раньше мне удавалось контролировать мысли и желания полностью. Сейчас, после встреч с тобой и того, что между нами было, думать ни о чем я не мог. Стоило расслабиться — и перед мысленным взором снова твой взгляд, и мне кажется, что я чувствую твои прикосновения.

Многие говорили тебе, как ты хороша, Дэйна. Кто-то ждал от тебя ответа, кто-то — понимания. Я не ждал ничего. И не жду. Я знаю, что ты не можешь понять меня или любого, кто занимался бы тем, чем вынужден заниматься я. Но я знаю, что ты умеешь любить. Ты не смотришь в душу, но так мягко обволакиваешь сердце, что я забываю обо всем рядом с тобой. Но никто не заставит меня произнести фразу «мы никогда не будем вместе». Надежда жива, пока жива ты. И что бы ни было дальше, я буду рядом.

Стоило держать себя в руках столько веков, чтобы сдаться за две встречи. Правда, о второй я до сих пор вспоминаю с дрожью. Что ты делаешь со мной, Дэйна? Только с тобой я полностью, абсолютно теряю контроль! Я лишаюсь наработанных устоев, только оказавшись рядом, когда мною начинают руководить древние инстинкты. Когда я бессознательно бросаюсь с головой в этот омут и не могу найти в себе сил не просто, чтобы остановиться — во мне нет даже намека на возможность замедлиться и передохнуть. Дэйна…

Лишь однажды я позволил себе полюбить. И тогда это не принесло ничего, кроме жгучей боли потери. Я пообещал себе, что больше никогда… Но что для тебя обещания и ограничения, Дэйна? Ты вихрь. Истинно свободное существо, независимо от того, в Ордене ты или нет. Что я для тебя, Дэйна? Попытка забыть Винсента? Или что-то большее? Кто я для тебя? Просто очередной мужчина, готовый бросить мир к твоим ногам, или что-то большее? Как бы там ни было, Дэйна, я для тебя. И все в твоих руках. Я могу только быть рядом. Душой.